Любовный дурман

Купец послушал жену и убил попугая, а через несколько дней увидел, как от нее вышел юноша-турок, о котором говорил попугай. Раскаялся купец в том, что поверил лгунье, и убил ее, поклявшись больше никогда не жениться.

«Я рассказал тебе, повелитель, эти истории лишь для того, чтобы ты знал, что козни женщин велики и что поспешность порождает раскаяние», — завершил свою речь первый визирь.

И царь отказался от казни своего сына.

На следующий день хитрая невольница вновь упала в ноги правителя со словами:

«Царь, ты пренебрег моим правом, все слышали, как ты отдал приказ казнить сына, а твой визирь отменил его. Повиновение царям в том, чтобы исполнять их приказы, и всякий знает твою справедливость и правосудие. Возьми же за меня должное с твоего сына».

Первый рассказ невольницы

Дошло до меня, что один сукновал вместе с сыном выходил на берег Тигра, чтобы валять сукно. Мальчик часто купался в реке, и отец ему не запрещал. Однажды ребенок начал тонуть, и сукновал кинулся спасать его, но тонущий так крепко вцепился в него, что они вместе ушли ко дну. Так и ты, царь: если не возьмешь с сына за меня должное, боюсь, что вы оба утонете.

Дошло до меня также о кознях мужчин. Один мужчина полюбил прекрасную праведную замужнюю женщину, которая любила и уважала своего мужа.

Влюбленный никак не мог найти путь к ее сердцу и решился на хитрость. В доме этой женщины жил воспитанник мужа, которому тот во всем доверял. Влюбленный мужчина подарками и хитростью убедил юношу провести его в дом, когда хозяева отлучатся. И вот однажды, когда хозяйка ушла в баню, а хозяин в лавку, молодой человек провел своего приятеля в дом. Тот побродил по дому, делая вид, что осматривает его убранство, тайком вылил в хозяйскую постель яичный белок и ушел. Когда же хозяин вернулся домой и решил отдохнуть, он обнаружил в постели какую-то сырость, пригляделся и решил, что это — мужское семя. Узнав от воспитанника, что госпожа отправилась в баню, мужчина утвердился в своем предположении и, как только жена переступила порог дома, накинулся на нее с кулаками. Женщина стала кричать, на ее крик сбежались соседи, она стала искать у них защиты, говоря: «Этот человек хочет меня зарезать, а я не знаю за собой греха!».

Соседи оттеснили от несчастной разъяренного мужа со словами: «Нет тебе к ней пути, и ты либо разведись с нею, либо удержи ее с достоинством. Мы давно соседствуем и знаем ее целомудрие, никогда не замечали за ней ничего дурного». — «Я нашел в постели семя, подобное семени человека, и не знаю, откуда оно взялось», — сказал мужчина. Тогда один из соседей велел собрать эту жидкость и принести ему вместе с огнем и посудиной. Получив требуемое, он изжарил белок на огне, и все присутствующие убедились, что это яичный белок.

Соседи помирили супругов, не удалась хитрость и козни против женщины. Знай же, царь, что таковы козни мужчины.

И вновь царь склонился на сторону невольницы и велел убить сына.

Но выступил вперед второй визирь со словами: «Не торопись казнить сына: он достался своей матери лишь после утраты надежды, и мы надеемся, что он будет сокровищем в твоем царстве и хранителем твоего богатства. Потерпи же, повелитель, может быть, у него есть доводы, которые он выскажет, а если ты поторопишься, раскаешься, как раскаялся купец». — «А как это было, визирь?» — спросил царь. И визирь начал рассказ:

Рассказ второго визиря

Дошло до меня, владыка, что был один купец, слывший гурманом. В одной из поездок в чужой стране на рынке увидел он старуху, продававшую две хлебные лепешки. Сторговался купец с продавщицей и купил к ужину лепешки. На следующий день случилось то же самое. И так двадцать дней подряд покупал приезжий гурман у старухи на рынке две лепешки к ужину. Но в один из дней старуха исчезла, и никто не мог сказать, куда она пропала. Однажды купец встретил старуху на улице, остановился, поприветствовал и спросил, почему она перестала продавать лепешки на рынке. Женщина не хотела отвечать, но купец заклинал ее, и она сказала: «Господин, дело в том, что я служила у человека, у которого был рак в спинном хребте. Его врач брал муку, смешивал с топленым маслом и прикладывал к больному месту на ночь. Утром я брала эту муку, делала из нее две лепешки и продавала тебе или другому. Мой хозяин умер, и я перестала продавать лепешки».

После услышанного купца рвало, пока он не заболел, раскаялся он, но раскаяние не принесло пользы.

Дошло до меня также, владыка, о кознях женщин следующее.

Однажды казначей царя из царей отправил к возлюбленной, по обыкновению, слугу с записочкой. Слуга же, отдав послание, стал заигрывать с женщиной и попросил у нее близости, она согласилась. Когда они предавались любовной игре, в дверь постучали. Женщина спрятала слугу в подвал и открыла дверь. Вошел царский казначей, хозяйка усадила гостя, стала шутить и заигрывать с ним, прижимать к груди и целовать. Мужчина поднялся и, подхватив шалунью на руки, направился к постели, но в это время вновь раздался стук в дверь.

«Кто это?» — спросил любовник, ставя женщину на ноги. «Наверное, мой муж», — ответила она. «Что же делать?» — запаниковал казначей.

«Становись ближе к двери, достань меч и ругай меня, на чем свет стоит, — сказала женщина, — а когда войдет муж, сделай вид, что сильно разгневан, и уходи».

Мужчина исполнил приказание любовницы, и вошедший увидел, что казначей царя стоит с обнаженным мечом в руке, бранит его жену и угрожает ей. Увидев мужчину, казначей вложил меч в ножны и быстро вышел из дома.

«Что это было?» — спросил мужчина жену, та ответила: «Благословен час, когда ты пришел! Ты освободил правоверную душу от смерти. Дело в том, что я сидела на крыше и пряла, вдруг во двор вбежал задыхающийся от погони и обезумевший от страха юноша. Он упал на колени и стал молить меня: “Госпожа, спрячь меня от погони, этот человек хочет меня убить безвинно!». Я спрятала его у нас в подвале. В это время вбежал тот человек и стал спрашивать, где я укрыла беглеца. Я стала все отрицать, он начал ругаться и угрожать. Слава Аллаху, который привел тебя! Я не знала, что делать, и никого не было, чтобы меня спасти». — «Прекрасно то, что ты сделала, женщина, — сказал ей муж, — награда тебе у Аллаха, и да возместит он тебе за твой поступок благом!»

Потом мужчина подошел к подвалу и позвал юношу, говоря, что опасность миновала. Испуганный слуга выбрался из подвала, а муж плутовки сказал ему: «Отдохни душою, с тобою не будет беды!». Он принялся соболезновать молодому человеку из-за случившегося, а тот призывал на этого человека благо. Потом они оба вышли, даже не догадываясь, что сыграли роли в пьесе хитрой и изворотливой женщины. Знай же, царь, что это — одна из женских козней, и берегись полагаться на их слова».

Снова царь отказался казнить сына.

И на третий день пришла к правителю невольница, оговорившая наследника, и сказала: «Владыка, возьми за меня должное с твоего сына и не обращай внимания на слова визирей. Поистине, в дурных визирях нет добра, и не будь таким, как царь, который положился на слова дурного визиря». — «А как это было?» — спросил повелитель, и рабыня поведала.

Второй рассказ невольницы

Дошло до меня, счастливый царь, обладатель правильного мнения, что у одного царя из царей был сын, которого он любил и уважал, выделяя среди всех своих детей. Однажды любимчик сказал отцу: «Батюшка, я хочу поехать на охоту». Правитель приказал снарядить его и велел одному из своих визирей сопровождать наследника, чтобы служить во время ловли. Советник взял все, что было нужно мальчику для охоты, и выехали с ними на охоту слуги, наместники и прислужники. Достигли они земли, покрытой зеленью, где была трава, пастбища и вода и водилось много дичи. Разбили лагерь, и веселился царский сын несколько дней. Потом приказал свернуть лагерь. На обратном пути увидели охотники газель, отбившуюся от своих подруг, и захотелось царевичу изловить ее. «Я хочу загнать эту газель», — сказал он визирю. Визирь молвил: «Делай так, как тебе вздумалось!» Погнался наследник за газелью один и преследовал ее весь день, пока не наступила ночь. Потерял царевич газель из виду и хотел вернуться обратно, но не знал куда направиться. Ехал он всю ночь, продрог и проголодался, днем же стало нещадно палить солнце, и одолела царского сына жажда нестерпимая.