Страница 4 из 13
Усевшись за свой знаменитый стол, Президент побарабанил пальцами по столу, чуть наклонил вбок голову, и заинтересованно спросил, — Ну-с, Павел Павлович, чем порадуете?
В ответ, Одинцов хитро улыбнулся и, раскрыв свою знаменитую папку, с небольшой хрипотцой в голосе произнес, — Товарищ Президент, полный успех!
После такого заявления в кабинете наступила такая тишина, что стало слышно, как в углу жалуется на жизнь стойкая зимняя муха.
— Неудачи предыдущих экспериментов, — сказал куратор проекта, — объяснялись тем, что временной барьер — это стена в которой есть узкие щели. Последний вариант машины профессора Зайцева, он как бы ощупывает эту стену в поисках таких щелей в прошлое. — Павел Павлович не прекращая доклада извлек на свет божий несколько отличных цветных фотографий, явно снятых с одной точки и в одном направлении, и веером разложил их перед главой государства, — Все эти фото сделаны вчера-позавчера. Видите разницу? Вот это наш аэродром сегодня. Вот, он же 15 июня 2008 года, — при упоминании 2008 года Президент поморщился, как от зубной боли, а Одинцов, выдержав паузу продолжил, — Вот он же 2 ноября 1990 года, и он же 25 июня 1940 года, точнее это то место, где он будет впоследствии построен…
Президент задумчиво перебирал фотографии, пытаясь привести в порядок свои мысли. В словах Одинцова он не усомнился ни на йоту. Ложь со стороны таких людей, как он, была исключена. Он был «свой», и этим все было сказано. Теперь следовало понять, что же следует делать дальше. Ведь на что-то, в принципе, он рассчитывал, когда открыл этому профессору Зайцеву финансирование, и приставил к нему Одинцова. На что именно? — На то, что машина профессора позволит ему задним числом исправить некоторые собственные ошибки? Получается, нет, не позволит. В июне 2008 поздно было что-либо исправлять — поезд уже ушел.
Эх, если бы он тогда был такой умный как сейчас. Если бы это был июнь предыдущего года, тогда он, получив подсказку, смог бы переиграть с преемником, выбрать другого человека, или поменяв конституцию, самому пойти на третий срок. Но чего нет, того нет. И одно фото оказалось аккуратно отложенным в сторону за ненадобностью. Там нечего менять, да и изменить уже ничего невозможно.
Третье фото. Поздняя осень 1990 года. Здесь все красиво, но этой красоте осталось быть всего несколько месяцев. Уже год как выведены в чистое поле советские войска из Европы, а миллиард марок немецкой компенсации, предназначенной для строительства военных городков, растворились, словно их и не существовало в природе. Президент помнил, что как раз в ноябре началась павловская денежная реформа, замораживание, а по сути, конфискация вкладов населения, что стало началом конца СССР.
Выиграли тогда только те, кто держал свои средства в запрещенной иностранной валюте. А вот это стало началом безумных 90-х. А еще, страна тогда, как ребенок свинкой, болела жаждой свободы и демократии. У него нет лекарства от этой болезни, особенно если учесть, что во главе страны в это время стояли, или трусы и дураки, или же откровенные предатели, которые чуть позже и разорвали ее на множество кусков. Нет, тут тоже поздно что-то спасать. Десятью годами ранее он бы знал, что ему делать, а сейчас… И третья фотография отправилась вслед за второй.
Осталось последнее фото. Президент задумался. Май 1940 года… СССР, еще не тронутый страшной войной, и Сталин собственной персоной. Страшно даже помыслить, но именно там он и его товарищи могут сделать многое, очень многое. Если конечно удастся договориться с товарищем Сталиным… Про Сталина пишут и говорят много разных ужасов, в которые конечно можно было бы поверить, если бы те же самые люди про него самого не рассказывали примерно того же, что и про Иосифа Виссарионовича.
А вот это, насколько он себя знал, уже было откровеннейшей ложью. А это означало, что единожды совравши, человек соврет еще не один раз, и нет ему доверия. Президент вздохнул. Сказать честно, как для него самого, так и для многих и многих, Сталин есть эталон того, как надо управлять государством. Ликвидация безграмотности, Коллективизация, Индустриализация, Великая Победа, Ракетный и Атомный проекты. Это все его наследство, которое потомки прожирают, прожирают, и все никак не могут прожрать. Хотя, и на солнце есть пятна, свидетельством чему была «ежовщина», то самое 22 июня, и Хрущ, которого он проморгал и дал ему шанс вскарабкаться на опустевшее место Великого вождя.
Президент еще раз посмотрел на лежащее перед ним фото. Нет, если он не решится, и не сделает ЭТО, то будет навеки проклят. Двадцать шесть, или пятьдесят миллионов погибших, бог весть знает сколько нерожденных, не простят ему этого. В конце концов, когда в 99-м он уселся на скамью «галерного гребца», было куда тяжелее. Потом были победы, но были и досадные ошибки, исправлять которые приходилось позже, и которые стоили стране потерянного темпа. Не один Хрущев умел прикидываться всем удобным и нужным недоумком. Нет, решение принято, и будет выполнено, чего бы это не стоило.
Только, к делу надо подойти предельно серьезно. Во-первых, хранить тайну этого изобретения, как зеницу ока. Ни один посторонний человек до самого последнего момента не должен даже о нем подозревать. Поэтому, круг посвященных должен быть ограничен, и включать самых преданных соратников-единомышленников и непосредственных исполнителей. Шойгу, Рогозин, Козак, тот же Одинцов. Военную часть операции можно предложить генералу Шаманову. Старый конь борозды не испортит.
Для всех же остальных нужно организовать операцию прикрытия, способную запутать не только своих, доморощенных либерастов, но и крайне любопытные ЦРУ, АНБ, МИ-6, Сюрте Женераль, и прочие БНД. Кроме того, нужна операция обеспечения. Финансовые ресурсы понадобятся огромные, тут миллиардом рублей не отделаешься. Нужно понять, сколько понадобится средств, где их взять, и как их потратить, чтобы никто ничего не понял.
Но, прямо сейчас над этим ломать голову не стоит — одна голова хорошо, а несколько — лучше. Тут надо хорошенечко обо всем подумать, стараясь не упустить ни одной мелочи, а потом посоветоваться со специалистами, и еще раз все обдумать. Понятно главное, что до часа «Ч» осталось уже меньше года. Президент посмотрел на стопку фотографий, так и оставшихся лежать перед Одинцовым, и спросил, — А это что?
— Владимир Владимирович, — ответил Одинцов, — остальные семь временных зон датировать пока не удалось, по причине отсутствия в те времена радиовещания. Товарищи ученые предложили создать мобильный вариант установки и, выехав на одну из наших военных баз в горных районах Средней Азии, определить их датировку астрономическим методом.
— Мобильная установка — это хорошо, — задумчиво сказал президент, — и делать ее обязательно надо. Со всем прочим мы пока спешить не будем, а сосредоточимся на более насущных вопросах. Сегодня вечером, в двадцать один ноль-ноль, в этом кабинете состоится совещание Совета безопасности в очень узком кругу. Кроме нас с вами будут премьер Рогозин, министр обороны Шойгу, и секретарь совбеза Козак. Подготовьте, пожалуйста, короткую справку, которая помогла бы товарищам войти в курс событий, с учетом того, Павел Павлович, что работать мы будем с Иосифом Виссарионовичем, против Адольфа Алоизовича. А также в ближайшее время вашим людям предстоит командировка в Минск, так что вашу мобильную установку, делайте как можно быстрее. Все понятно?
— Так точно, товарищ Президент, — ответил Одинцов, вставая, — Все!
13 января 2017 года,
21:05, Российская Федерация, Московская область, резиденция Президента Российской Федерации.
Присутствуют:
Президент Российской Федерации В.В. Путин,
Премьер Министр Д.О. Рогозин,
Министр обороны С.К. Шойгу,
Секретарь совета Безопасности России Д. Н. Козак.
Представитель Администрации Президента при ГНКЦ «Позитрон» П.П. Одинцов.
Президент оглядел людей, сидящих в кабинете. В большинстве своем это была его «Старая гвардия». Исключением из этого правила в этой комнате был лишь Дмитрий Рогозин, который тогда находился в оппозиции, и Паша Одинцов, тянувший лямку майора в той конторе, о которой не принято говорить вслух. Можно сказать лишь то, что в «деле Ходорковского» была и его доля участия. Со «Старой гвардией» он начинал свой политическую карьеру более семнадцати лет назад, вместе с ней он ее и закончит. Ну, а это дело будет им как «дембельский аккорд» перед уходом на заслуженный отдых в «экспертное сообщество».