Страница 7 из 37
Дикие животные Галапагосских островов не знают страха. С незапамятных времен у них не было естественных врагов. Даже когда я рассматривал маленького пеликана, родители птенца оставались в гнезде.
Дикие животные Галапагосских островов не знают страха
Обычно хищные птицы повсюду избегают близости человека, но здесь, на Ноевом ковчеге, галапагосский сарыч, каракара, позволяет трогать себя.
Хищные птицы: сарыч, каракала позволяют себя трогать
Когда-то бакланы самостоятельно добрались до Галапагосских островов, преодолев путь в 1000 километров. За сотни тысяч лет жизни без соседей-хищников они разучились летать. Их крылья редуцировались
Бакланы за сотни тысяч лет разучились летать
Умудренные опытом друзья предостерегающе поднимали палец и напоминали, что я уже не раз значительно превышал сметы. До сих пор бремя расходов несли заказчики, теперь же все ляжет на мои плечи. Немало дней и ночей промучился я в поисках верного решения и все же пришел к выводу, что пора брать дело в свои руки и начинать самостоятельно выпускать биологические документальные фильмы. И никогда потом не пожалел об этом. Экспедиция на Галапагосские острова, в девственные леса Эквадора и на острова гуано у перуанского побережья была рассчитана на 12 месяцев. Огромной радостью и неоценимой помощью было для меня трехмесячное участие в нашем предприятии доктора Эйбля. Он уже провел две экспедиции на борту "Ксарифы" под руководством Ганса Гасса. Имея опыт погружений в водах архипелага, Эйбль брал на себя большую часть подводных съемок.
Итак, мы были прекрасно вооружены во всех отношениях.
Фаэтон, похожий на изящную крачку, пользовался в старые времена большим почтением у мореплавателей, так как показывал им дорогу к неизвестным берегам. Говорят, что и Колумба привел к первому острову Нового Света фаэтон.
Фаэтон - похож на изящную крачку
Там, где нет обрывистых утесов с трещинами, фаэтон устраивает гнездо прямо на земле среди обломков лавы.
Фаэтон устраивает гнездо прямо на земле среди обломков лавы
Первобытный мир на вулкане
Одна из первых поездок была на остров Фернандина (Нарборо) - пустынный голый гигантский конус вулкана, поднимающийся из сине-зеленого океана. Там не живут люди, там нет пресной воды. Фернандина - словно осколок Луны на Земле. Нас туда привлекали прежде всего морские игуаны, потомки ящериц, кормившихся листвой на деревьях тропических лесов Эквадора. Едва мы благополучно высадились в бухте Пунта-Эспиноса, как оказались под пристальными взорами ящериц. Фантастическая, неправдоподобная, просто жуткая картина - словно мы перенеслись через миллионы лет в эпоху динозавров. Сотни, тысячи, десятки тысяч похожих на драконов ящериц лежали вплотную на скалистом берегу. И правда, морские игуаны выглядят такими, какими представляются нам драконы из древних сказаний. Им не хватает лишь гигантских размеров. Самые крупные экземпляры едва достигали метра в длину.
Все игуаны неподвижно лежали на горячих камнях. Казалось, они созданы рукой художника. Дарвиновы вьюрки бодро сновали по ним в поисках клещей - никакого движения. Когда же начался отлив и залитые водой скалы обнажились, среди рептилий началось шевеление. Они поднимались и ползли по обломкам лавы к мокрым камням, которые только что вынырнули из пены прибоя. По пути мини-драконы ощупывали препятствия своими широкими языками. Это помогает им ориентироваться. Пепельно-серые камни застывшего шлака, бывшие до сих пор под водой, были покрыты водорослями и другой морской растительностью. Там и паслись теперь ящерицы, ощипывая зелень мощными челюстями и набивая ею желудки. Побывав во влажных тропических лесах Эквадора - владениях предков морских игуан - и повидав, в каком изобилии лакомой растительной пищи купаются там ящерицы, можно только посочувствовать их потомкам на Фернандине. Чтобы прожить здесь, измученные долгим путешествием эмигранты должны были привыкнуть к соленым водорослям*. Их далекие потомки теперь не знают ничего лучшего и, кажется, чувствуют себя при этом совсем неплохо. Природа помогла им переносить пересоленную пищу. Благодаря железам в глазнице и носовой железе они избавляются от избытка солей в организме. Направляемая средой эволюция пошла еще дальше. Когда размножившимся ящерицам стало недостаточно побережья, обнажающегося во время отлива, прежде сухопутные животные научились нырять в бурном море среди волн и кипящего прибоя. Так они добираются до обросших водорослями скал за границей отлива и даже кормятся под водой. Не правда ли, удивительная перемена привычек? Без изменения определенных органов это было бы невозможно.
* (Избыток солей морские животные получают не столько с пищей, сколько с морской водой. Хотя иногда морские водоросли и содержат достаточно много натрия и калия, солеными в житейском понимании этого слова их не назовешь.)
Взгляд назад, в давно прошедшие исторические эпохи Земли, - многочисленное сборище похожих на драконов морских игуан на берегу острова Фернандина.
Сборище игуан похожие на морских драконов
Хотелось бы знать, какой промежуток времени занял этот постепенный процесс приспособления. Природа не торопится, тысячелетия для нее проходят словно один день, а поколениям нет числа.
Нам посчастливилось наблюдать за игуанами в период спаривания. Каждый сильный самец, которого легко узнать по высокому гребню на затылке и спине, имеет собственный гарем и строго ограниченную территорию. Как только кто-нибудь из молодых самцов попытается вторгнуться в нее, хозяин гарема сразу же ставит его на место: угрожающе разевает пасть и энергично размахивает головой. Если этого устрашающего поведения недостаточно, чтобы изгнать нарушителя, то драка неизбежна. Соперники набрасываются друг на друга и изо всех сил сталкиваются головами, увенчанными роговыми наростами.
Удар следует за ударом, пока один из драчунов не признает свое поражение и не покинет места схватки, приняв позу подчинения. Здесь бой, действительно, не более чем турнир. Ни один из противников не пускает в ход мощные челюсти и вообще не старается серьезно ранить соперника. Покорного жеста достаточно, чтобы победитель тут же прекратил драку. Он никогда не преследует побежденного. Природе необходимо лишь, чтобы именно сильнейший оставил после себя потомство. Однако и более молодые претенденты не лишены возможности завладеть самкой. Потерявший силу владелец гарема проигрывает турнир и изгоняется соперником из своих бывших владений.
Более жестоко, часто до тяжелых ранений дерутся самки за место для откладывания яиц. Ямку, куда надо закопать яйца, лучше всего устроить в рыхлом песке. Но такие места на побережье из застывшей лавы встречаются редко. Вот и случается, что самки игуан ожесточенно оспаривают их друг у друга. На острове Эспаньола (Худ) мы наблюдали дуэли пестрых с ярко-зелеными гребнями самок морских игуан, которые проходили совсем по другим правилам, нежели рыцарские турниры самцов.
Уже само осторожное поведение самки, нашедшей удобный песчаный уголок, доказывает его ценность для нее. Усердно копаясь в песке, она постоянно осматривается, не приближается ли другая ящерица, чтобы завладеть ее находкой. Ведь для коварного нападения удобнее всего момент, когда игуана возится с ямкой. Ее голова и когти погружены в песок. При внезапном нападении она быстро выскакивает из норы и принимает оборонительную позу. Разъяренные соперницы вцепляются друг в друга мощными челюстями. Затевается настоящая свалка. Соперницы катаются по земле, пока наконец одна из них, потерпев полное поражение, не бежит с поля боя.