Крымские каникулы

- Тебе чево? - сиплым заспанным голосом осведомился он.

- Ай-ай-ай, незадача-то какая - пролил! - Гордей поспешил повесить шланг обратно. Сокрушённо качая головой, он достал пачку сигарет, сунул одну себе в рот и с озабоченным видом захлопал себя по карманам.

Бородатый Алик опустил глаза на свой промокший ниже пояса комбинезон, втянул носом резкий запах бензина; облизнул пересохшие губы.

- Ты что обиделся на меня? - тон его переменился, голос зазвучал заискивающе.

Гордей наконец отыскал зажигалку.

- Здесь курить нельзя - торопливо напомнил бородач и указал пальцем на строгий плакат. Гордей с интересом взглянул в указанном направлении и...щёлкнул зажигалкой... Бородач заворожено следил за тлеющей сигаретой в его руке. Однако, сделав всего несколько затяжек, Мазаев передумал:

- А ведь и верно, нехорошо нарушать правила противопожарной безопасности, - и прицелился окурком в урну, которая стояла угрожающе близко к пропитанным бензином ногам бородача.

- Погоди - попросил заправщик.

- Всё же попробую. Да ты не волнуйся, я не промажу.

- Прошу тебя! Не надо! - взмолился перепуганный бородач. - Я знаю, что тебе нужно.

- Догадливый, - усмехнулся Гордей, - это хорошо... Ну и?

Заправщик опасливо зыркнул глазами по сторонам и сообщил:

- Скоро у "Деда" юбилей, но праздновать они решили завтра. Мне велено получить на базе продукты и привезти.

- Дед? - озадаченно наморщил лоб Мазаев. - Участковый Чебутнов, что ли?

- Да, "Анискин" - подтвердил бородач, и неожиданно сообщил: - У меня в гараже пятнадцать килограммов крысиного яда припасено...

Глава 60

День двадцать шестой

Утром Гордей и заправщик подъехали на москвичёвском "каблучке" к проходной какого-то санатория. Судя по солидной охране на входе, за этим забором отдыхали люди далеко не простые. Но их ждали, поэтому после недолгих переговоров в будке охраны и сверки номера машины, визитёров допустили на территорию. Проколесив по живописным парковым дорожкам, подъехали к неприметному одноэтажному зданию. Навстречу вышел кладовщик в синем халате: ему ещё вчера позвонили из весомой организации и велели отпустить экспедиторам всё самое лучшее из здешних запасов.

Вслед за хозяином склада парни спустились по крутой лестнице в подвал. За тяжёлой железной дверью взглядам гостей открылось продуктовое изобилие, даже с непривычки больно было смотреть на такую роскошь. Под руководством кладовщика визитёры набили четыре картонные коробки голландским сыром, финским сервелатом, копчёными окороками, консервированными рижскими шпротами и банками с нежнейшим дальневосточным крабовым мясом, сгущёнкой, красной икрой. А ещё шоколадными конфетами в красивой подарочной упаковке и в развес, зелёным горошком, импортными коньяком и элитной водкой, и прочими, невиданными для обычного человека с улицы деликатесами. Всё это гастрономическое богатство загрузили в кузов "каблучка" и покатили к выходу.

Гордей находился под впечатлением от увиденного. Правда, его удивило, что в поистине царский набор продуктов зачем-то затесались две большие синие банки с обычной консервированной сельдью.

- Там чёрная икра - ещё больше удивил его Алик. - А этикетка так - для отвода глаз.

- Хорошо живут твои дружки!

- Они мне не дружки, - заверил Мазаева бородач. - Ненавижу эти хари!

- Неужели? - усмехнулся Гордей. - Давно ли?

Заправщик повернулся к нему, в его ясных голубых глазах стояли слёзы.

- Думаешь, я не понимаю, что ничем не лучше их? Конечно! Я ведь не слепой и не мог не видеть, что в машинах женщины, дети. Только бывает, что человек против своей воли в трясину попадает...

Оказывается, председатель совхоза "Светлый путь" приходился заправщику троюродным братом! Путь до лесного логова "спасателей был неблизкий, и Гордею пришлось выслушать рассказ раскаявшегося бандита:

- Я тогда только женился и начал строиться, - вспоминал Алик, - ну, денег, как водится, не хватало. Брат занял крупную сумму и со стройматериалами выручил. У него везде свой блат, тогда он ещё по торговой линии работал. Потом на лечение матери ещё триста подбросил. Думал, он мне родня, а он, оказывается, меня как паук паутиной опутывал, чтобы никуда не делся... Потом брат получил эту должность в совхозе и приехал ко мне в гости. Я его встретил, как полагается. Всю ночь с ним просидели, он мне вроде как душу открыл. Сказал, что для него это шанс. Если захудалый совхоз под его руководством в передовые выйдет, тогда самое высокое начальство обратит на него внимание и карьера пойдёт в гору - так его покровитель в обкоме накачал перед назначением. Но для успеха важно было, чтобы рядовые колхозники поверили в нового председателя. То есть, хоть наизнанку вывернись, а докажи, что данное тобою народу обещание - быстро сделать жизнь в посёлке лучше - не пустой звук. А что рабочему человеку прежде всего нужно? Верно, заработок! Только как его обеспечить, если тебя поставили руководить не колхозом-миллионером, а по сути бросили на убыточное хозяйство?! Вот брательник и надумал для укрепления собственного авторитета, так сказать, "ударить по частному сектору". А для этого, помимо прочего, организовать в сезон отпусков поток отдыхающих-"дикарей". Но как этого добиться?! Ведь не Ялта там и не Массандра, по сути, дыра дырой... Но всё-таки брат он мне и выручал прежде. Одним словом, стал я между делом туристам уши канифолить, заманивая их в "райское местечко". А чтобы народ сразу не уезжал, брат взялся облагородить пляж и выбить разрешение на открытие у себя ресторана и пару точек общепита. И постепенно дело вроде как пошло...

Несколько месяцев так продолжалось: я народ к нему налаживал, а он по телефону благодарил. А в конце сезона снова сам ко мне заявился, да не с пустыми руками - магарыч привёз - отблагодарить за услугу. И ещё три тысячи пачками купюр на стол хлоп! Говорит: "Твоя доля". Я удивился, спрашиваю: "За что?". А он смеётся и так весело отвечает: "Бери, дурак, считай, что это премия за перевыполнение плана. Мы одного богатого мужика по случаю раскулачили, а машину его с липовой справкой из комиссионки толкнули приезжим джигитам. И не дрейфь ты так, всё чисто сработано, комар носа не подточит!". Даже фото мне показал утопленника. Я стоял словно молотком по башке ударенный. А когда малость пришёл в себя, говорю: "Ты что же делаешь! Я тебя в своём доме как родственника принял, а ты мне чёрной неблагодарностью отплатил". Тогда он предупредил, что если я откажусь им и дальше помогать или не дай бог в милицию захочу стукануть, то мне, как соучастнику убийства, в любом случае "вышка" светит. Да они меня ещё раньше пришьют, если попробую отколоться...

Алик тяжело и протяжно вздохнул:

- Стал я вечным должником братца... Приходилось служить этой бездушной сволочи, а у самого каждый раз сердце кровью обливалось, когда машина уезжала. Глаза некоторых людей стоят передо мной. Они меня преследуют. Давно хотел покаяться. Даже в церковь думал пойти исповедаться. Но как скажешь о таком... Да и не верующие мы... Будто в трясине увяз...

Алик повернулся к Гордею:

- Спасибо тебе, что камень с моей души снимаешь! К сожалению, сам бы я не решился.

На уже знакомой Гордею лесной дороге его стали одолевать ещё большие сомнения: правильно ли он поступает, что позволяет бородачу везти себя прямиком в логово своих подельников? Разве можно хоть на йоту доверять такому человеку? Нет, доверчивым он не был. Просто в отсутствии настоящих союзников, не приходилось выбирать... Заправщик будто угадал его состояние: возле ворот дома, давя на клаксон, он решительно произнёс: