1968. Год, который встряхнул мир

Тем не менее в одном вопросе СССР был полон решимости не рисковать — он не мог позволить Чехословакии выйти из-под своего влияния, поскольку, по мнению его руководства, тогда за ней последуют Румыния и Югославия, а затем в Польше возьмут верх студенты. А как поведут себя через двенадцать лет после усмирения венгры? По иронии судьбы все устные и письменные заявления Дубчека не давали никаких оснований заподозрить его в том, что он когда-либо помышлял о выходе из советского блока. Он прекрасно понимал: это черта, которую не следует переступать. Но Советы не доверяли ему, поскольку он вел страну не по тому пути, какой был им угоден.

Второй вариант, внутренний переворот, судя по всему, имел мало шансов на успех. Советы попытались реализовать первый вариант, попробовав переубедить товарища Дубчека в последний момент перед вводом войск. Большие разногласия по вопросу о том, что нужно делать, были налицо. Косыгин, кажется, оказался единственным противником интервенции. А две крупнейшие коммунистические партии, французская и итальянская, направили в Москву своих лидеров, чтобы они убедили СССР не начинать вторжение.

Тем не менее Советы стали готовить вариант ввода войск таким образом, чтобы в случае принятия соответствующего решения можно было начать его немедленно. Мощные силы стран Варшавского Договора, в большинстве своем советские, усиленные танковыми Дивизиями, окружали Чехословакию, двигаясь из Восточной Германии через Польшу и Украину и делая дугу через Венгрию. Сотни тысяч солдат стояли здесь, готовые выполнить приказ. Единственным участком границы, на котором отсутствовали танки, являлся отрезок границы с Австрией. Кампания в средствах массовой информации по поводу ужасных преступлений против социализма, имевших место в Чехословакии, была призвана подготовить советский народ к мысли о вторжении. Лидеры ГДР и Польши были и так уже к этому готовы. В июле советские представители встретились с венгерским руководителем Кадаром, чтобы оказать на него давление. После встречи 3 июля Кадар и Брежнев выступили с жестким заявлением о «защите социализма».

Затем, чтобы последний раз попытаться переубедить Дубчека, его пригласили в Москву для дискуссии по программе КПЧ. Дубчек рассматривал это как неприемлемое и незаконное вмешательство во внутренние дела его страны. Он поставил вопрос на заседании Президиума ЦК КПЧ, большинство членов которого проголосовало за отклонение приглашения в Москву. К сожалению, нет сведений о реакции Брежнева на вежливое сообщение из Праги о том, что глава Коммунистической партии Чехословакии впервые не подчинился приказу из Москвы приехать на встречу.

Дубчек был совершенно уверен, что сумеет договориться с советской стороной. Ему и в голову не приходила возможность оккупации. СССР и Чехословакия были друзьями. Это выглядело бы столь же невероятным, как если бы США вторглись в Канаду. Он считал, что сможет успокоить советское руководство. Разговаривая с Брежневым и другими советскими лидерами, Дубчек знал, каких слов надо избегать. Он не говорил «реформа», «реформист» и в особенности «ревизия». Эти термины могли привести в ярость правоверных марксистов-ленинцев.

В июне тысячи советских военнослужащих были допущены в Чехословакию для «штабных маневров». Их проведение являлось обычным делом, чего, однако, нельзя сказать о численности войск — десятки тысяч солдат и тысячи машин, включая танки. Маневры предполагалось завершить 30 июня, и по мере того как проходили июльские дни, а войска по-прежнему оставались в стране, росло возмущение народа. Объясняя ставшую очевидной задержку, советская сторона выдвинула ряд смехотворных оправданий: необходим ремонт, дополнительные силы технических служб начинают прибывать, возникли трудности с запчастями, войска нуждаются в отдыхе, им мешают транспортные препятствия, мосты и дороги, по которым они двигаются, не в порядке и требуют ремонта.

По стране распространились слухи, что советские войска, слишком задержавшиеся в Чехословакии, привезли с собой печатные станки и оборудование для глушения радиопередач, а также досье на чехословацких лидеров и списки лиц, подлежащих аресту.

Чехословацкое правительство потребовало вывода советских войск. Руководство же СССР потребовало, чтобы все члены Президиума ЦК КПЧ прибыли в Москву на встречу с Политбюро ЦК КПСС в полном составе. Из Праги ответили, что считают мысль о встрече «хорошей идеей», и пригласили советское Политбюро в Чехословакию. Политбюро ЦК КПСС в полном составе никогда не выезжало за пределы Советского Союза.

Дубчек знал, что ведет опасную игру. Но он отвечал перед своим народом, который, несомненно, не пошел бы на капитуляцию. Теперь, много лет спустя, одним из решающих факторов, удерживавших СССР от вторжения, представляется редкое единство народа Чехословакии, продемонстрированное в июле того года. Ведь это и чехи, и словаки, а среди чехов — жители Богемии и Моравии. Но тогда, в июле 1968 года, это был единый народ Чехословакии. Даже в условиях, когда войска стояли на границах страны и в ее пределах, а советская пресса ежедневно чернила граждан Чехословакии, их голоса сливались воедино. И Дубчек старался быть одним из этих голосов.

Примерно в три часа утра 31 июля машинист и небольшая группа железнодорожных рабочих узнали в человеке, вышедшем на прогулку, Первого секретаря ЦК КПЧ товарища Дуб-чека. Он пригласил их в ресторан, который был открыт в это время. «Он провел с нами час и объяснил нам ситуацию», — рассказывал потом один из рабочих словацким журналистам. Когда рабочие спросили его, почему Дубчек гуляет в столь поздний час, он ответил, что последние несколько недель спит только между тремя и семью часами утра.

Чешское телевидение взяло интервью у советских туристов, задав им вопрос, наблюдают ли они контрреволюционную активность и угрожает ли им что-либо. Все интервьюируемые хвалили страну, ее народ и приветствовали советско-чехословац-кую дружбу. Через четыре дня состоялась встреча членов двух президиумов в Чьерне-над-Тисой, неподалеку от границы с Венгрией и Украиной. 2 августа, когда встреча завершилась, Дубчек выступил с телеобращением, в котором заверил народ Чехословакии, что суверенитету нации ничто не угрожает. Он также заявил, что добрые отношения с Советским Союзом весьма важны для обеспечения этого суверенитета, и предостерег от враждебных высказываний в адрес СССР или социализма.

Это означало, что вторжения не последует, если в Чехословакии воздержатся от провокаций по отношению к Советскому Союзу. На следующий день последние советские части покинули Чехословакию.

Дубчек был человеком, опасавшимся говорить прямо. И все же он одержал победу в противостоянии. Иногда выжить — это величайшая победа. Новая Чехословакия сделала это, перейдя через Пражскую весну в Пражское лето. По всему миру писали статьи о том, что Советы отступили.

Молодые люди из Восточной и Западной Европы и Северной Америки стекались в Прагу посмотреть, что это за новый вид демократии. Темные средневековые стены города были покрыты надписями на нескольких языках. В Праге имелось всего семь тысяч гостиничных номеров, и зачастую не было возможности разместиться в городе, хотя иногда помогали взятки. Трудно было занять столик в каком-либо из пражских ресторанов, и такси без пассажиров являли собой редкое зрелище. В августе «Нью-Йорк тайме» писала: «Для тех, кому нет тридцати, Прага кажется настоящим местом, где можно провести это лето».

Часть III

ОЛИМПИЙСКОЕ ЛЕТО

Тоску по отдыху и миру как таковую следует отбросить — она сочетается с принятием несправедливости. Те, кто плачет о счастливых временах, на которые они наталкиваются в истории, знают, чего они хотят: не облегчения, но того, чтобы несчастные замолкли.

Глава 14

МЕСТА, ГДЕ НЕЛЬЗЯ ЖИТЬ

В колониях можно наблюдать голую правду, но граждане метрополии предпочитают, когда она одета.