Страница 102 из 123
Члены Эн-оу-дабл-ю, основавшие эту организацию — такие как Фридан; Ист; доктор Кэтрин Кларенбах, педагог из штата Висконсин; Эйлин Хернандес — известный юрист, Кэролайн Дейвис — глава Объединения автомобильных рабочих Детройта, — сделали успешную карьеру. Среди тысячи двухсот сотрудников этой организации в 1968 году было немало юристов, социологов и педагогов. Участвовали в движении и мужчины — около ста (в основном — юристы). Организация надеялась оказать влияние на женщин, не сделавших карьеры — домохозяек и низкооплачиваемых работниц, — однако новая волна, как и антивоенное движение, начала распространяться и среди высокообразованной элиты, отказавшейся от традиционных для общества предрассудков.
В 1968 году феминисток по-прежнему воспринимали негативно — как «женщин с проблемами», «у которых что-то не так». Считалось, что феминистки — «сжигательницы лифчиков» — ожесточились против красивых женщин, поскольку сами не могут похвастаться привлекательностью. Однако с этим стереотипом никак не вязалась глава нью-йоркского отделения Эн-оу-дабл-ю, двадцатидевятилетняя незамужняя Ти-Грейс Эткинсон из Луизианы, обладавшая, как говорилось в прессе, не только «привлекательностью», но и, по словам «Нью-Йорктайме», «мягкой сексуальностью».
В 1968 году новейшие попытки реформировать институт брака воспринимались основной массой населения как чересчур радикальные. Если женщина, выходя замуж, не брала имени мужа, это по-прежнему считалось проявлением радикального феминизма. Подобно Симоне де Бовуар, французской феминистке, пользовавшейся грандиозной популярностью, которая жила с Сартром, но не была связана с ним узами брака, многие из феминисток 60-х относились к институту брака в лучшем случае с недоверием. Эткинсон говорила: «Институт брака оказывает то же воздействие, что и институт рабства. Он выделяет людей в сходную категорию, рассеивает их, не дает им воспринимать себя как единый класс. Массы рабов также не осознают, в каком положении находятся. Сказать, что женщине дают настоящее счастье дом и дети, столь же неверно, как утверждать, что черные были «счастливы», заботясь о своих хозяевах. Ее бытие определяется ее ролью хранительницы. Роль ее мужа — это роль продуктивная. Мы считаем, что в обществе все его члены должны играть продуктивную роль». Ее собственные взгляды на брак сформировались рано, она вышла замуж в семнадцать лет. Она развелась, получила степень искусствоведа в Пенсильванском университете, стала директором Института современного искусства Филадельфии и защитила диссертацию в Колумбийском университете. Эткинсон говорила, что книга де Бовуар «Второй пол» «изменила ее жизнь». Она написала ей письмо; та посоветовала Эткинсон войти в одну из американских феминистских групп. Так Эткинсон нашла формировавшуюся тогда Эн-оу-дабл-ю.
Во Франции, на родине де Бовуар, датой рождения феминистского движения также считается 1968 год. Тем не менее «Второй пол» де Бовуар впервые был издан во Франции в 1949 году и к 1968 году оказал большое влияние на существенную часть целого поколения женщин, дочери которых читали его в то время. В 1968 году активистки создавали группы, оказывавшие давление на правительство с целью легализации абортов и расширения доступа к противозачаточным средствам, которые можно было приобрести только по рецептам. Доктора отказывали женщинам в получении таких рецептов на основании ряда причин, в том числе и произвольно вынося вердикт, что они чересчур молоды.
В Германии первые следы феминистского движения также восходят к 1968 году — к Франкфуртской конференции немецкого Эс-дэ-эс, где Хельке Зандер декларировала равенство полов и потребовала при дальнейшем планировании учитывать интересы женщин. Когда конференция отказалась провести полномасштабную дискуссию по предложению Зандер, женщины в ярости начали швырять в мужчин помидорами. Но на самом деле женские группировки были основаны в нескольких городах еще до этого инцидента (первая была создана в Берлине в январе 1968 года).
Де Бовуар, чьи длительные и глубокие отношения с Сартром были широко известны, говорила, что людей должна соединять любовь, а не санкция закона. Эткинсон и многие другие американские феминистки в 1968 году считали, что для того, чтобы женщины и мужчины имели одинаковый статус, детей надо воспитывать сообща. Популярным решением вопроса стали коммуны, которые возникали по всей территории США. У некоторых специалистов по проблемам развития детей, изучавших систему кибуцев, существующую в Израиле, сложилось неблагоприятное впечатление. Доктор Сельма Фрейберг из Детской психиатрической больницы при Мичиганском университете сказала в интервью «Нью-Йорктаймс» в 1968 году, что дети, которых она наблюдала, воспитанные в кибуцах, напоминают, как она выразилась, «коробку пресного печенья» — они холодны и недружелюбны. Однако женщины в коммунах начали сожалеть о существовании окостеневшей системы, основанной на разграничении полов, и о том, что женщины вынуждены убирать, пока мужчины размышляют.
Американские феминистки 1968 года разделялись на две группы — «политиканов» и «радикалов». «Политиканши» были опытными активистками, многие имели значительный опыт работы в движениях по защите гражданских прав и в среде «новых левых». К этому течению принадлежала Эн-оу-дабл-ю. «Радикалы» включали в себя такие группы, как Радикальная партия женщин Нью-Йорка и близкая ей Чикагская группа. «Радикалки» Нью-Йорка несли ответственность не только за действия во время конкурса «Мисс Америка», но и за более серьезные акции — например «Повышение сознательности». В 1968 году, когда Радикальная партия выступила с подобной концепцией, направленной на привлечение новых сотрудниц в ряды феминистского движения, «политиканши», и в том числе Эн-оу-дабл-ю, сочли эту идею непродуктивной, поскольку она настроит против них мужчин. В ходе подобных мероприятий женщины рассказывали, что они делают, дабы доставить мужчинам удовольствие: совершают глупые поступки, выражают притворное согласие и носят обувь, одежду и белье, которые настолько неудобны, что причиняют боль. Женщины в ходе сессий «Повышение сознательности» приходили к осознанию того, насколько они искажают собственную личность из страха, что мужчины сочтут их подлинную суть непривлекательной. При этом протест против шоу «Мисс Америка» родился не в рамках течения «Повышение сознательности». Франц Фэнон в книге «Отребья Земли» писал о «колонизованном сознании» у жителей колоний: они согласились с тем, что занимают на родине то место, которое занимают, однако их собственная покорность воспринимается ими как нечто естественное. Радикальная партия женщин Нью-Йорка полагала, что мужчины сделали нечто подобное с женщинами. Заставить их задуматься над этим означало превратить феминизм в массовое движение: тогда «Повышение сознательности», казавшееся всего-навсего способом самоисцеления, привлекло бы тысячи женщин в ряды преданных делу феминизма. Они оказались правы, и в течение нескольких лет большинство феминисток приняли «Повышение сознательности» как способ повсеместного привлечения женщин в свои ряды. Примером стал разговор, где женщины публично описывали кошмары незаконных абортов, что внесло большой вклад в изменения законов об искусственном прерывании беременности.
В 1968 году, когда было положено начало акциям «Повышения сознательности», у людей был высок уровень сознательности в отношении расовых вопросов (что было порождено борьбой за гражданские права, продолжавшейся более десяти лет), однако они чрезвычайно мало задумывались о гендерных проблемах. В «Душе во льду» Элдридж Кливер подробно описал удовольствие, полученное им от того, что он назвал «актом восстания», — имелось в виду изнасилование белой женщины: «Я был в восторге от того, что оказывал неповиновение закону белого человека, попирал этот закон и систему ценностей и совершал надругательство над его женщиной». В духе того времени в этих словах увидели исповедание расовой ненависти, от которой затем автору суждено было отречься, однако очень мало было сказано об отношении к белой женщине с точки зрения представителя сильного пола: она была просто приложением к «закону». Чарлейн Хантер, товарищ Рассела Сейджа, написавшего о книге Кливера д ля «Нью-Йорк тайме», подчеркнул способность автора выразить горечь, которую испытывает «в этой стране чернокожий», но не сказал ничего о его отношении к женщинам.