Страница 43 из 62
Напряженные размышления прервала Каститас:
- Пойдем, выпьем чего-нибудь. Надо отпраздновать сегодняшний день.
- Нет-нет, - быстро сказал я. - Мне уже вчера хватило.
- Так ты куролесил без меня? - деланно удивилась девушка. - Значит, сегодня ты просто обязан пойти со мной.
Я отнекивался, а Каститас кидала на кровать мои вещи. Наконец я сдался и начал одеваться.
Она с неудовольствием посмотрела на мою форму и сказала:
- Придётся идти в кабаки средней руки. Приодеться тебе надо, как подобает настоящему колдуну.
- Не забывай, я еще и имперский лучник.
- Ох, уж эта жизнь на два фронта. Пошли.
Мы покинули таверну. Ведьма вела себя как веселая, молодая дворянка. В каждом кабаке куда мы заходили и пили самые лучшие напитки, на нее смотрели все посетители - мужчины с похотью в глазах, а женщины с завистью. Досталось и мне немного завистливых взглядов, но уже от мужчин. Всем на ум приходила одна и та же мысль, что госпожа дворянка изволит прогуляться со своим любовником. Пока мы веселились, пили, танцевали, я краем уха слышал, что подобного любовника-нищеброда как я, воспитанная, благородная девушка должна держать в тайне, а не показывать на людях.
Ночь подходила к концу, когда мы оказались возле нижнего города. Пьяное веселье привело нас в самую неблагополучную часть Вороньего города.
Я придерживал изрядно опьяневшую девушку за талию, когда неожиданно перед нами выросли трое здоровенных, заросших щетиной детин. Они были вооружены кинжалами из дутого железа.
- Горан, оглуши их, - закричала Каститас. - Колдуй! Я потеряла свой ретраитур.
Я был пьян, соображал с трудом, а голос девушки был столь убедителен, что я произнес требуемое заклинание три раза, по очереди вытянув руку в направлении каждого из нападавших.
Оглушение - заклинание, характеризующееся значительным затруднением восприятия всех внешних и внутренних факторов. Ориентировка в окружающем пространстве неполная или отсутствует. Мыслительные процессы продвигаются с трудом или отсутствуют вовсе. При выходе из состояния оглушения часто наблюдается амнезия, возможна и кома.
После применения заклинания, здоровенные лбы ползали на четвереньках, сталкивались друг с другом, тряся головами. Меня так позабавила эта картина, что я весело загоготал.
- Забери их силу, - вкрадчиво сказала мне девушка. - Они как раз то, что тебе нужно. Падаль, а не люди.
Я перестал бороться с новым Гораном и воткнул одному из них суджере в сердце. Он начал превращаться в мумию.
- Лучше в конечность, так больше страданий, следовательно, и силы, если даже удар не смертельный, то суджере все равно выпьет его, - поучала меня ведьма, - и лучше используй заклинание паралича, если совсем не сможешь без колдовства. Лучше чтобы они были в сознании и всё понимали.
Двум оставшимся я воткнул суджере в ногу. Ретраитур потеплел. Я поднес его к глазам. Мне показалось, что его цвет стал более густым.
- Мало еще, - оценила Каститас. - Я знаю, тут есть рядом притон бандитов. Сходим туда?
- У меня не хватит силы на всех.
- У меня хватит, - хитро произнесла девушка и вытащила свой ретраитур, покачивающийся на цепочке.
- Так ты соврала! - воскликнул я, пьяно удивившись.
- Растерялась, - сказала она таким тоном, в котором явственно проступала нарочитая ложь. - Пойдем к бандитам?
- Пошли, - сказал я решительно отбросив все сомнения. Как же мне это нравилось. - Только сбросим мумии в канаву и закидаем камнями.
- Вот поэтому я не собираю силу в городе. Одна морока, - проговорила девушка расстроено. - Постоянно избавляться от трупов, столько возни, а если этого не сделать, то и паладины могут налететь.
Час спустя мы были у меня в комнате. Ретраитур пополнился на тридцать человеческих жизней. Без Каститас я бы не справился. Она с заметной искушенностью парализовала метавшихся с дикими криками по подвалу бандитов, а я методично втыкал в них суджере, глядя в их наполненные страхом глаза. Это были последние минуты жизни прежнего Горана, из горящего подвала вышел полноценный молодой колдун. Больше человеческая мораль не для меня. Я колдун и точка.
Лежа на кровати, я глядел в окно на занимающийся рассвет нового дня. Ведьма не спешила уходить. Она смотрела на меня другими глазами. Что-то изменилось в ее взгляде. Через мгновение она начала раздеваться, оставшись совсем нагой, подошла к кровати и начал помогать мне снимать акетон.
Глава 13
Утро началось в полдень. Ведьмы рядом уже не было, но были приятные воспоминания. Голова снова ужасно болела после вчерашнего, да еще и на старые дрожжи. В горле пересохло, язык вот-вот грозил отвалиться.
Я сообразил мысленно прогнать все заклинания, которые знал, и выудил из памяти, одно, от головной боли. Не знаю, подойдет ли оно для данной ситуации, но решил попробовать. Произнес вслух нужную комбинацию букв антикуа лингуа. Ничего не произошло. По вчерашней ночи, я знал, что если заклинание срабатывает то ретраитур на секунду становиться теплее, но сейчас он молчал. Я повторил громче. Заклинание опять не сработало. И только посмотрев на солнце, я мысленно хлопнул себя по глупому лбу. Сейчас же день, колдовство и не должно работать - это его главный минус. Вторым минусом, но менее масштабным, я посчитал зарядку ретраитура.
Кряхтя как столетний дед, я встал с кровати, и обратил внимание на бархатный мешочек на столе. Там лежала неплохая кучка золотых монет. От кого эти деньги у меня сомнений не было.
Я сделал шаг и с проклятием отдернул ногу. На полу лежали осколки разбитого зеркала. На один из них я и наступил. Теперь на нем блестели пару капель моей крови. Я опустился на корточки и завороженно смотрел, как рубиновая капля медленно сползает по гладкой поверхности осколка. В перетряхнутых последними событиями мозгах, мелькнуло воспоминание из далекого детства. Я разбил глиняный горшок и порезал руку. Что-то зацепило меня в этом воспоминании, даже не само воспоминание, просто оно заставило меня снова вспомнить о доме, там ведь остались книги о колдовстве. Я взлелеял надежду снова раскрыть ту тетрадку. Зеркало, зеркало, зеркало... оно ведь на многое способно.
Задумчиво улыбаясь, я оделся и направился вниз. Порез на ноге был не глубокий и совсем не тревожил меня, лишь немного пощипывало.
В общем зале царил оглушительный гомон. Я сел с краю за свободный стол, заказал цыпленка с фенхелем, пирог с голубем и беконом, и светлое пиво. Служанка ушла, я начал прислушиваться к разговорам, царившим в таверне. Главной темой была смерть Дитриха фон Брана, точнее его убийство. Все как один сошлись во мнение, что это равнинники убили его. Как же, яд с равнины, стрела оттуда же. Кто-то высказывал предположение, что это агенты Глауану поработали, что это будет не единственная жертва, они начнут убивать офицеров армии империи и высокопоставленных людей, связанных с ней - так сказать, королевство Перекати-Поле нанесло превентивный удар. Это предположение многие поддерживали, хотя звучали и другие версии: месть обманутой жены или мужа-рогоносца любовницы Дитриха. В городе шел слух, что фон Бран крутит с кем-то шашни, что было мне на руку.
Пока ел и пил, узнал и еще одну популярную нынче днем тему: за ночь пропало сразу несколько уважаемых в преступном мире людей. Тут уже предположение были самые фантастические. Было кстати и почти верное, кто-то сказал, что их ведьмы утащили за грехи.
Насытившись, я вернулся в комнату, собрал вещи и покинул таверну. Оседлал в конюшне вороного и поскакал к ратуше. Там узнал, что прибывших утром солдат из Армейна расквартировали в бараках за городом. Я выяснил их месторасположение и помчался туда.