Страница 1 из 69
Валентина Михайловна
МУХИНА - ПЕТРИНСКАЯ
Утро. Ветер. Дороги
ОГЛАВЛЕНИЕ
УТРО. ВЕТЕР. ДОРОГИ
Часть первая. Вышли из гнезда. Какой ветер!
Письмо Дана. Иду в океан
Глава первая. Психологическая несовместимость папы и мамы
Глава вторая. Дан и его мама
Глава третья. Один апрельский вечер
Глава четвертая. История Зинки
Глава пятая. На перекрестке ста дорог
Глава шестая. Голубые цеха
Глава седьмая. Его зовут Ермак.
Глава восьмая. Геленка и хулиганы
Глава девятая. Геленка и хулиганы (продолжение)
Глава десятая. Не забуду эти сосны
Часть вторая. Как найти себя
Письмо Дана. Смерть на корабле
Глава одиннадцатая. А вдруг это талант?
Глава двенадцатая. Что делать с талантом?
Глава тринадцатая. Одни неприятности
Глава четырнадцатая. Мои личные дела
Глава пятнадцатая. Радость Александры Скомороховой
Глава шестнадцатая. Удивительная судьба
Глава семнадцатая. Смысл видимого мира
Глава восемнадцатая. Испытание
Глава девятнадцатая. Белые журавли
Глава двадцатая. Бывшая жена
Глава двадцать первая. Даниил Добин и Ермак
Глава двадцать вторая. Тревоги и радости
И. Винникова. Жизнь ради человека
В книгу вошла дилогия "Корабли Санди" и "Утро. Ветер. Дороги". Поиски своего призвания, первые самостоятельные жизненные открытия, первое светлое чувство любви -таково основное содержание произведений писательницы.
УТРО. ВЕТЕР. ДОРОГИ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ВЫШЛИ ИЗ ГНЕЗДА. КАКОЙ ВЕТЕР!
Письмо Дана
ИДУ В ОКЕАН
Атлантика, июль 1978 года
Дорогая Владя!
В Атлантике непогода. Только что сменился с вахты, промерз до костей. Ночь - не видно ни зги. Штормит. Сверху вода, снизу вода. Не поймешь, где тучи, где волны. Огромные горы воды то опадают, то вздымаются.
До смешного маленькое суденышко, этот рыболовный траулер с трогательно русским названием "Ветлуга". И живут на этой "Ветлуге" двадцать три советских парня и два славных деда: капитан Евдокимов да старший механик Ян Юрис, латыш. Ну, капитан не так уж стар - сорок с чем-то, а вот стармех ходит в океан с незапамятных времен. Еще до Отечественной войны в Ледовитом океане плавал. Похоже, это его последнее плавание: еле выпустили в море капитан отстоял. Хороший дед, наш Ян Юрис... Взял меня к себе в каюту и теперь доволен, что я не храплю. А я даже не знаю, храпит ли он; засыпаю, едва коснувшись подушки.
Учится у нас почти каждый. Кто готовится поступить в мореходку, кто в техникум, есть и заочники высших морских заведений, и практиканты, как я.
То, что строгий неразговорчивый дед взял меня в свою каюту, объясняется просто: он знал моего отца. Мне очень повезло, Владя, что я наконец встретил человека, который знал отца в его главном - в море, в труде - и может беспристрастно рассказать о нем.
Спасибо старому Яну Юрису, теперь я понял штурмана дальнего плавания Фому Алексеевича Добина, моего отца. Его портрет висит у меня над койкой бравый моряк с добрыми и грустными глазами. У него был настоящий морской характер - решительный, мужественный, хладнокровный. Ведь он погиб, спасая матроса, смытого штормом ночью за борт
Отец был однолюб. Для него во всем белом свете существовала лишь одна женщина - моя мать. Не удивительно, что и она больше не вышла замуж. Осталась верна его памяти.
Мы с тобой всегда жили по соседству... До сих пор не могу понять, почему Зинаида Кондратьевна так меня ненавидела? Что я ей сделал? Прости, Владя, все же это твоя мать. Но она, честное слово, не стоит ни тебя, ни твоего славного, умного отца, которого вы все недооцениваете и не понимаете. Как же! Она - работник министерства, кандидат наук, а он "недалеко пошел" как был, так и остался рабочим. И вы не видите, что к его душе сама Поэзия прикоснулась.
Помню, как ты приходила к нам (всегда не ко мне, а к маме), я знал твой звонок и ни за что не шел отпирать дверь. Дверь открывала мама, а ты, заслышав ее шаги, спешила сообщить тоненьким голоском.: "Это я, Владя!"
Как долго я не мог принять тебя лишь потому, что ты дочка Кондаковой. Как часто дразнил тебя, делал всякие пакости, а ты всегда все прощала...
У тебя удивительно доверчивые сияющие глаза. Как будто они говорят: "Как я счастлива, что живу в этом чудесном мире. И мир, наверное, тоже радуется, что я живу в нем".
Как странно, что я, взрослый, сильный парень, моряк, в мыслях часто возвращаюсь в детство: то в школу, где меня считали трудным, то к семье, где я так часто расстраивал маму.
Если бы в детстве у меня не. было такой мамы, тебя (да, Владя, тебя, хотя я, кажется, все сделал, чтоб тебя оттолкнуть), ребят из нашего класса, которые любили меня простодушно и чистосердечно, как сейчас любят меня эти бородатые парни с "Ветлуги", я бы, наверное, вырос угрюмым, озлобленным хулиганом.
Спасла ваша любовь. Собственно, меня не за что было любить, а вы любили, несмотря ни на что. Некоторые учителя тоже ко мне хорошо относились. Ведь это они отстаивали меня каждый раз, когда за очередную проделку дирекция хотела исключить меня из школы. Получи я хоть пару двоек, это бы удалось. Но я был хотя и трудный ученик, зато отличник. Всегда пятерки. Только по поведению четверки.
Учиться я любил.. Вообще дураков не жалую.
Спасибо тебе, Владя, за твои добрые, веселые письма. Я тебя, Владъка, очень люблю, почти как свою маму, а ее я люблю больше всех на свете. Пиши о себе. Не тяжело ли работать на заводе? Все-таки девушка... Конечно, завод приборостроения - это очень интересно. В наш век науки без таинственных и умных приборов далеко не уйдешь.
Встречаешь ли наших студентов? Как их успехи? Как поживают Алик, Миша Дорохов? Не пишут, черти, должно быть, слишком заняты.
Как живет Геленка? Она хоть и пишет, но только о своей музыке. Пожалуйста, не оставляй ее: я всегда боюсь за Гелю... Уж очень она незащищенная какая-то в жизни. Будь при ней на всякий случай.
Всего доброго, привет всем нашим ребятам. Спасибо, что не забываешь мою маму. Она тебя очень любит.
Даниил Добин.
Р. S. Вчера читал в кают-компании "Ученика дьявола" Шоу - сначала по книге, потом наизусть. Слушали все свободные от вахты. Пришел и капитан. Как присел на свободный стул у двери, так и просидел до конца пьесы. Даже курить забыл.