Страница 60 из 107
Первый как знаменитый полководец времен Фронды, вторая как знаменитая воительница не хуже Жанны д’Арк. Мы вам вкратце расскажем о дальнейшей судьбе этой семейки, поскольку историки и биографы почему-то мало им места уделили, а если даже и упоминали, то только то, что касалось их политической деятельности и военной, но отнюдь не человеческой. А они ведь «тоже люди, тоже человеки».
Шарлотта де Конде станет гордой дамой, дружившей с самой Анной Австрийской и являвшейся примером грации, такта и неукоснительных светских манер. Это не помешало ей во всем своих детей поддерживать, оказывать им помощь и в то же время вести элегантный салон музыки, литературы и искусства. Умрет она в почтенном свыше шестидесятилетием возрасте, вполне с мужем примиренная и может даже забывшая неистовую, демонскую какую-то страсть к ней одного их величайших монархов мира. Анна де Лонгвиль, став одной из очаровательнейших дам Версаля, всю свою жизнь будет против короля бороться вместе со своими любовниками и мужем. А любовников было у нее предостаточно, начиная с собственного брата и кончая известным литератором Ларошфуко, написавшим бессмертные «Максимы».
Несмотря на то что Анна переболела оспой, значительно убавившей ее красоту, у нее много любовников, и чем старше она становится, тем они пригожее и моложе. К одному из них приревновал Анну Ларошфуко, сам женатый человек и имеющий пятерых детей, и с этих пор его великая любовь переродилась в не менее великую ненависть. Вот до каких диаметрально противоположных чувств ревность человека доводит. О деяниях Анны де Лонгвиль можно бы целую книжку написать, насколько это интересная и даже гениальная личность. Но поскольку не наша это задача, перейдем к другой главе.
Спальня королевы Жозефины. Уютное гнездышко для любовных утех.
Исповедь обманутых королев
Есть женщины столь мудрые, что скрывают свою ревность под видом ангельской доброты.
Оноре де Бальзак
акие жены, дорогой читатель, на рожон лезть не будут, узнав о прелюбодеянии супруга. Ну конечно, им, как каждой оскорбленной женщине, это известие неприятно. Они, может, ночами в подушку поплакивают. Но днем слезы вытрут, опухшие от слез глазки слегка припудрят, улыбочку на лицо напялят и милым словом короля-мужа привечают, ни жестом, ни миной своего неудовольствия по поводу неверности супруга не выражая. Так поступала умная Клод, жена-калека Франциска I Французского. И он за покорность и молчаливость, за хорошее и правильное приятие его многочисленных любовниц королеву награждал: иногда в знак благодарности и в ее альков хаживал.
Эти умные дамы-«рогоносицы» свои изящные рожки носили с большим достоинством, трагедии из них не делая, а украшая их цветочками или бриллиантиками, чтобы к лицу, значит, было. Мария-Тереза Испанская, супруга Людовика XIV, долго не могла понять своей роли покорной «рогоносицы», возмущаться было начала ежедневными посещениями мужа-короля сразу трех любовниц: Монтеспан, Ля Вальер и Фонтанж, но супруг живо ее к порядку привел одной только фразой: «Что вам, мадам, не нравится — разве я не хожу в ваш альков каждый вечер?» Мария-Тереза губу прикусила. Это была правда. Каждый вечер король, пройдя сложную процедуру «большого и малого» раздевания, с малой свитой в двенадцать придворных, в одиннадцать часов вечера удалялся в покои королевы. Но, к сожалению, только затем, чтобы ее в лобик поцеловать и спокойной ночи сказать. Он ведь, бедный, так устал от посещений в три часа Дня и шесть вечера сразу трех фавориток, где уж тут ему до любовных утех с весьма некрасивой и с испорченными от вечного Жевания шоколада женой? Покорная «рогоносица» Мария-Тереза свою роль впоследствии очень даже хорошо поняла, внебрачных королевских детишек шоколадом одаривала, а сама покорным теленком в своем алькове лежала: снизойдет ли батюшка король до секса с ней или нет? Словом, хорошо исполняла роль «покорной рогоносицы». А вот невестка этого короля его правнука Людовика XV Мария Лещинская долго не могла своей роли понять и артачиться было начала. Что это, дескать, такое за безобразие, кругом Помпадуры вниманием короля одариваются, а я что? Рыжая или дура какая, на всё это равнодушным оком смотреть? И очень уж ее жалеет хороший исторический писатель с незвучной фамилией Кондратий Биркин: «Каждой жене, какого бы сословия ни была она, больно и обидно видеть предпочтение, оказываемое ее мужем другой женщине, но каково было королеве быть свидетельницей связи ее мужа с целым легионом любовниц?»
Конечно, трудно, признаем и другой вопрос задаем: а почему эта полька так ничтожна? Почему она мещаночка, в черном платочке или старческом чепчике, так неинтересна, что придворные смеялись: у Марии Лещинской в покоях только мухи веселые! Почему она так ограниченна, что Казанова, присутствующий на ее публичном обеде, за голову схватился. Сидит среди огромного стола и публикой за низкой перегородкой Мария Лещинская и методично поглощает курочку. Ни одного слова, ни одной улыбки, только тщательное высасывание куриных костей. Потом за все время обеда (а публика смотрит) слово к главному лакею: «Это что, суфле было?» «Суфле, ваше величество». «То-то я думаю, что это было суфле». И все. И такое — «суфле» от неинтересной жены получал Людовик XV каждый день. Тут поневоле к Помпадурам побежишь.
Словом, дорогой читатель, мы к тому клоним, что очень часто короли изменяли своим женам, поскольку уж очень они неинтересны были и в ложе и в жизни.
Но бывали и другие варианты. Жены красивы, интересны, а мужья им все равно изменяют. Умные «рогоносицы» делали хорошую мину в плохой игре: они все сводили к одной формуле — так надо. И даже старались подружиться с фавориткой короля. Тут все было по принципу «покорный теленок двух маток сосет». И этой «второй маткой» был сам король, который любил такую снисходительную и умную жену. И до бракоразводных скандальных процессов, в которых вся Европа участвовала, не доходило!
Подумаешь! Муж спит с другой женщиной! Велика важность! Так умно поступала жена австрийского императора Леопольда II — Луиза. Она с любовницей своего супруга, одной танцовщицей, вместе салфеточки вышивала. Мы не знаем, почему эту балерину вечно публика освистывала. Может, из-за этого император сжалился над ней и сделал своей любовницей, с которой прижил троих детишек и приказал жене навещать актрису. Луиза предложила другое. Пусть их дворцы будут напротив друг друга, чтобы недалеко в гости друг к дружке ходить и вместе чаи распивать. «Чаи» обеим дамам очень понравились и когда Леопольд II после смерти своего брата Иосифа II вынужден был оставить свое уютное королевство Тосканию и переместиться в Вену австрийским императором, то он не забыл и любовницу с собой захватить, и там на улице Капустной всю ее многочисленную семейку хорошо устроил. Леопольд II был так благодарен супруге за «человеческое» отношение к своей любовнице, что абсолютно не игнорировал супружеское ложе, и Луиза родила ему, знаете, сколько детей? Ни за что не догадаетесь! Целых шестнадцать штук и из них двенадцать сыновей! Девять сыновей выжило и с успехом вошло в девятнадцатый век!
Но, к сожалению, из-за необыкновенных усилий на альковном поле, а также из-за попыток продлить свою каденцию, пардон, потенцию, Леопольд состряпал в своей лаборатории (был хорошим химиком) эссенцию плодности, или попросту нашу «виагру», но и ноги протянул. Как вы знаете, дорогой читатель, «сперма свои дозы имеет», как гласит древний медицинский лечебник, и употреблять ее, то есть растрачивать, надо с умом. Нельзя вот так все время с бухты барахты — оргазм за оргазмом получать, да еще и семенепусканием! Как нам говорит китайское древнее учение — «Эта жизненная эссенция очень дорога, ценна и нечего ее так безрасссудно, идя на поводу своего желания, растрачивать»! Вот мы прочли в «Исповеди китайской проститутки»: «Мудрый мужчина бережет свою ценную течь, используя ее только для плождения детей и с большими интервалами времени для расслабления. Он все свое внимание уделяет тому, чтобы взять у женщины „ин“ (биологическая жизненная энергия — Э.В.) и смешать со своим „янг“ (то же самое, но только у мужчины — Э.В.), унося эту смесь в глубь своего организма. Тогда у него сохранится витальная сила».