Страница 102 из 107
И когда в его «доме» было слишком плохо и семья рушилась, он народившей ему шестерых детей Марии Медичи предложил: он ликвидирует всех своих многочисленных любовниц, если она согласится отправить в Италию Леонору. Мария Медичи отказалась. Она кровно связана с Галигаи. С самого детства. Та росла при боку Марии Медичи, была ее молочной сестрой, потом стала наперсницей, потом взяла власть над глуповатой и тяжеловатой Марией и та, кажется, чихнуть без разрешения Леоноры не смела.
Как каждая физически очень непривлекательная женщина, претендующая на нормальное человеческое счастье, Леонора влюбилась в красавца итальянца Кончини и не только сделала его своим любовником, но вышла за него замуж. Бравый молодец рассуждал примерно так: «Ладно, женюсь я на этой уродине. Она ведь близкая подруженька Марии, которая вот-вот станет французской королевой. А как власти и могущества достигнуть? Конечно, только через Леонору». И он, притворившись не то, чтобы влюбленным, но вполне годным для роли супруга — женится на Галигаи. А чтобы подружке Марии Медичи не скучно было в своем одиноком алькове, жена добродушно предложила делить мужа по-братски. Сегодня он с Галигаи спит, завтра с Марией. Словом, традиционный «любовный треугольник», каких в мире много. Такая геометрическая фигура, дорогой читатель, в жизни встречается гораздо чаще, чем нам кажется. И все «стороны» этого треугольника совершенно однотипны, ну разве только соотношение несколько меняется. Это или: муж, жена, любовник, или жена, любовница, муж. Ну, бывают, конечно, и разновидности типа: муж, жена, и несколько любовниц.
Или — муж, жена и несколько любовников. У Изабо Баварской, что вышла замуж за Карла VI французского, из двенадцати рожденных детей только двое и были его отцовства. А потом и сама Изабо запуталась в их отцовстве — то ли от брата мужа Луи, то ли от кузена графа Туренского, то ли от пажа — «куропатки». И на всякий пожарный случай объявила сына Карла VII бастардом, прижитым ею от неизвестного отца. Но это так сказать, к слову. Мы к тому, что любовные треугольники были, есть и будут и истребить их, как и проституцию, — невозможно. И нас просто поражает, дорогой читатель, как там у них все мирно и слаженно происходит. Живут все вместе в одной квартире, скажем, Володя Маяковский, Лиля и Осип Брики. И Володя и Осип влюблены в Лилю. Лиля ценит талант Володи, но спать ей хочется с Бриком — мужем, поскольку его высублимированная субтильность и затейливые финты в алькове больше отвечают испорченной натуре Лили, чем прямолинейная могучая, как танк, страстность Володи. И бедный поэт, не имея возможности уткнуться «в мягкое, женское», щеночком выл под дверью, за которой Осип и Лиля любовью занимались.
Но эти мелкие неурядицы, так сказать, исключение на альковном фронте. Все абсолютно благополучно с «треугольником» нашей царицы Анны Ивановны, Бирона и его жены Бенигды. Все втроем ужин, или обед покушают, потом царица в восточном халате на кушетку почивать удаляется, рядом семенит Бирон, не смеющий возражать против эротичной тирании, а Бенигда деликатно, забрав совместно с царицей рожденных детишек, двери за ними плотно закрывает.
Уживались в любовном треугольнике и царица Елизавета Петровна, ее Алексей Разумовский, ставший впоследствии ее тайным супругом, и Иван Шувалов. Структура любовных треугольников во все времена и народы нам неизменно предстает, так сказать, в «чистом», как любил говорить Стендаль, «кристаллизованном» виде. Стендаль, развивший теорию «кристаллизации» любви и доказавший, почему черное может стать белым, а дважды два не всегда равняется четырем, представляет эти формы в формуле 1:2 или 2:1, или 1:X или X:1, в основном, эти единицы, бедные жены — королевы, которым мужья — короли, пристраивают рога на каждом шагу и иногда с несколькими фаворитками, алчными сиренами, изматывающими казну и портящими характер монарха.
Возвращаясь к нашему «треугольнику», скажем, что Генриху IV очень Леонора не понравилась, когда он первый раз увидел ее на своем дворе. Маленькое ее личико, прикрытое от сглаза неизменной черной вуалью, а из-под нее видны горящие, точно уголь, глаза. Глаза излучали дьявольскую силу, мощь и энергию. Это Генрих сразу определил. Как ни хотел этого французский король, он не смог отдалить Галигаи от своей жены, даже ему пришлось ох как считаться с этой «карлицей». Советы Леоноры становятся приказом для Марии Медичи. Леонора постаралась также парализовать волю своего супруга. А имея этих «истуканов», смело принимается за свои интриги, к которым чувствовала призвание и которые были ее настоящим миром, и которые осуществляла с поразительным талантом.
Будучи на Тосканском дворе, среди богатого общества герцога Тосканского Франческо Козимо, отца Марии Медичи, Леонора начала с того, что научилась делать дамские прически — шедевр парикмахерского искусства.
Свое мастерство практиковала на головке Марии Медичи, а потом и вообще эту головку взяла в свои руки. И вот теперь они на французском дворе делят одного и того же мужчину. Молочная сестра еще больше «примолочилась» кровосмесительной связью.
Галигаи серьезно больна. У нее от рождения какие-то странные припадки, совсем не похожие на кликушечьи, нетипичные для эпилепсии, хотя врачи сразу определили, что это далеко идущая форма истерии. Ее душил комок, словно застрявший в горле, и она не могла проглотить даже собственной слюны. Вспомним, что почти таким же истерическим припадкам была подвержена и наша последняя русская императрица Александра Федоровна. Только у нее еще ко всему этому прибавлялась острая головная боль и боль в щеках, сильнее даже зубной боли. Врачи не были в состоянии ее ни вылечить, ни облегчить ее муки. Лечил русскую царицу обыкновенными пассами и поглаживаниями Григорий Распутин и весьма успешно, если боль проходила. Леонору Галигаи лечила ее лучшая подруга Мария Медичи. Не знаем, быть может, тоже поглаживаниями и пассами, но знаем только, что не было у Леоноры лучшей сиделки, чем французская королева Мария Медичи.
Питалась Леонора тоже весьма странно: ела только петушиные гребешки (способствует потенции) и бараньи почки. Боясь, как бы злой дух не проник в нее через продукты питания, не ела даже фруктов и овощей. По утрам варила себе жидкую пшенную кашицу, но обязательно на святой воде. А чтобы злой дух, не дай бог, через одежду в ее плоть не влез, стирала саморучно свое бельишко исключительно в освященной воде. Этой «святости» не препятствовало то, что окружила Леонора себя чернокнижниками и различными шарлатанами, втянула в это дело Марию Медичи, и ее комнаты были переполнены разными астрологами и гадателями. Особенно был известен в то время чернокнижник — карлик Лоренцо. Он, например, придумал совершенный яд: каждый день надо по три капли вливать его в питье. Но даже через семь дней не будет никаких признаков недомогания. На десятый день на лбу или на щеке выскочит крохотный прыщик. Через несколько дней этими прыщами покроется все лицо, образуются язвочки. Начнут выпадать ресницы, выпадут зубы. Потом как бы изнутри человек начнет сохнуть и к концу месяца умрет от неизвестной врачам болезни, ибо никто эти симптомы не может считать отравлением. Вот бы Екатерине Медичи такого чернокнижника! Но она к этому времени уже умерла, хотя у нее тоже был очень хороший астролог, который часто роль отравителя исполнял — Рене. Отравительницы нередко зарабатывали в истории себе имена именно не какими-то там особенными геройствами, а своим мастерством изготовления ядов. Кому не известна Локуста времен Нерона? Сколько раз император, отравляя близких родственников и богатых патрициев, прибегал к ее помощи?
Леонора Галигаи была образованной особой, знала языки, много читала, а в области музыки проявляла себя как настоящая артистка. Но правда и заинтересование музыкой у нее было нетипичное: это вам не благородная лютня или лира, или арфа — это обыкновенная гитара. Но из гитары извлекались такие душещипательные великолепные звуки, ну что тебе сам Паганини, играющий одной струной на своей дьявольской скрипке. Да, дорогой читатель, в виртуозном искусстве музыки дьявол всегда помогает.