Страница 14 из 21
Здесь - как у нас в тридцать седьмом. Сначала хватали "бывших" и "белых" - шпионов Гоминьдана и прочего американского империализма. Гао Ган и Мао были товарищами-однопартийцами, как у нас Сталин и Троцкий - теперь же вдруг оказалось, что первый, это истинный марксист-ленинец, а второй троцкист и правый оппортунист, а что у нас сейчас за троцкизм полагается, от четвертного до высшей? - и была в Партии великая чистка, массово разоблачали и арестовывали "агентов Мао" за троцкизм и подстрекательство к мятежу, причем самым частым приговором был расстрел, а не "в Сибирь, в Магадан, на Колыму". А мы, советские, наблюдаем за всем со стороны - ради того, чтобы воспользовавшись случаем, присоединить Маньчжурию - как девяносто лет назад во время второй "опиумной" войны присоединили Приморье? Может, это и правильно, с государственной точки зрения. Но тогда - хотя бы не кричите о коммунизме, так будет честнее!
Старшие товарищи - Смоленцев, Кунцевич, да и сам адмирал Лазарев - неужели они думают так же? Старшие и по годам, и по опыту, и по заслугам - но иногда просто поражающие цинизмом при взгляде на то, что должно быть святым! В разговоре между собой, в узком доверенном кругу, они не стесняясь называли СССР "Красной Империей", а самого товарища Сталина, "государь" - и, по некоторым намекам, это не было секретом ни от "инквизиции", ни от ГБ - неужели и сам Вождь тоже, ведь ввел же он погоны и обращение "офицер" вместо "красный командир"? Размышлять о том дальше становилось страшно. И жалко коммунистическую Идею.
-Тут иерархия, как в дантовском аду - благодушно говорил Кунцевич - мы, советские, выше всех, как небожители, ворота пинком распахнули, свои вопросы решили, так же уйдем. Здешние русские, как и китайцы, работающие на КВЖД и других советских учреждениях, ступенью ниже, но им надо очень постараться, чтобы сюда попасть - поскольку наша прокуратура и Особые отделы всегда разбираются, не имеет ли место попытка дезорганизации работы упомянутых учреждений, и если окажется, что следаки неправы, то палками они точно не отделаются, были прецеденты! Также и местным, кто тут давно осел и корни пустил, тоже обычно дел не "шьют", за них община вступиться может, жалобу написать - тоже, если оговор установят, то не будет виновным ничего хорошего! А вот "беспачпортные", это самый бесправный народ - с ними тут, как в Дахау.
Наверное, это была старая китайская крепость, стены толстые, редкие окна как бойницы. Над воротами был вывешен, как знамя, большой кусок шелка с иероглифами - вот ведь буржуи недобитые, тут бы сколько нашим девушкам на платья хватило, нет чтобы просто на стене написать? Но важная Контора должна быть с роскошно оформленной вывеской, чтобы не потерять лицо. И не ждать ответной любви контингента - при необходимости, в здании можно продержаться, когда у противника нет танков или артиллерии на прямой наводке, и штурмуют не "бронегрызы", обученные взламывать даже немецкие УРы. На стук выползает сонный толстый стражник (язык не поворачивается назвать его солдатом) - увидев сразу шестерых Больших Советских Людей, в мундирах и при оружии, тут же меняет выражение морды лица со злющего "как посмели разбудить, ироды", на подобострастное, "что угодно господам".
-Вот и проверим счас твой язык, старший лейтенант Стругацкий. Скажи этому чучелу, нехай начальника позовет, и живо!
Появляется еще один, более важного вида. Похожий на красного комиссара Гражданской, из-за кожаной куртки (в такую жару!), и маузера в деревянной кобуре, на правом боку. Этот пистолет в Китае был столь же популярен, как был у нас в Гражданскую среди революционных матросов и красных латышских стрелков. В прошлом году в Харбине Стругацкий даже хотел достать себе такой. На что сам Смоленцев ответил:
-А нафиг тебе это чудо? Во-первых, тут подлинное германское изделие завода в Обердорфе найти, дай бог если один из тысячи - а прочие, это местный контрафакт (слово Стругацкому было незнакомо, но смысл понятен). И хорошо еще, если качество приемлемое, с казенного арсенала - а попадется кое-как склепанное из паршивого железа, из него стрельнешь, и будешь без пальцев, а то и без глаза! Во-вторых, даже оригинальный С-96, образца 1896 года, это по современной мерке, полный отстой, в сравнении даже с ТТ - баланс отвратительный, центр тяжести сильно вверх и вперед, после каждого выстрела здорово прицел сбивает, и быстро не поправить, поскольку ручка как от бачка унитаза, хват неудобный. То есть часто и метко стрелять нельзя, особенно в автоматическом варианте, если "Астра", М-712 - весь магазин за секунду вылетит, а с десяти шагов в слона не попадешь. И в-третьих, ты прикинь насколько быстрее в ТТ магазин сменить, чем в этой хрени заряжать из обоймы по-винтовочному! И все это еще в начале века было ясно - отчего, ты думаешь, маузер официально ни в одной армии мира на вооружении не состоял, ну разве что у немецких конных егерей? Да потому, что магазин в рукоятке изобрели лишь на "браунинге" модели 1900 года! В Россию же и китайцам спихивали по принципу "что нам негоже" - хотя для китаез он и впрямь был хорош, с пристегнутой кобурой-прикладом, как мини-карабин. Так и в этом качестве, наш АПС или немецкий "парабеллум артиллерийский" ему сто очков вперед дадут! В-четвертых, носить его очень неудобно, если по уставу справа и позади - то руку до подмышки тянуть придется, когда достаешь, длинный ведь ствол. Правильно надо - слева, рукояткой вперед, как саблю на перевязи, или на немецкий манер - "случай, когда жизнь дороже Устава".
Кроме маузера, господин караульный начальник был вооружен саблей (японским син-гунто), а вот бамбуковой палки, что держал в руках первый страж, у него не было - палка полагалась лишь рядовым, а сержанту самому бить не положено, для того у него уже подчиненные есть. Угодливо улыбаясь, кланяясь, и придерживая саблю, путающуюся в ногах, он засеменил впереди, приглашая гостей следовать за собой в чрево этого недоброго дома.
Атмосфера гнетущая, хотя криков пока не было слышно. В коридоре на втором этаже трое китайцев в форме били палкой четвертого - судя по мундиру, своего, за нерадивость. Увидев нас, бросили свое дело и застыли столбами - а наказуемый тут же сполз с лавки и, натягивая штаны, нырнул за угол. Трое палачей лишь взглянули ему вслед, но не преследовали - это было бы сочтено за непочтение к господам советским офицерам. Дежурный кто? Ага, вот этот, один из тройки. Переведи - советским господам угодно забрать тех, кто во "втором кругу" накопились - да, прямо сейчас!
Дежурный промяукал что-то в ответ - Стругацкий перевел, "почтение и повиновение" - и один из китайцев поспешил по коридору, приглашая следовать за собой, второй же бросился туда, куда сбежал битый палками - наверное, получив приказ найти, притащить обратно, продолжить экзекуцию. Это что, был гоминьдановский шпион? О, нет, большие московские господа, этот недостойный забыл сдать как положено изъятые у арестованных ценности. За что и был приговорен всего лишь к тридцати палкам - начальник, господин Ло, был в хорошем расположении духа
Во дворе стоял тяжелый дух отбросов, нечистот и немытого тела - как бывает, при скоплении нескольких сотен нищих бродяг. В дальнем конце обширного двора, или плаца, за хозпостройками торчала труба котельной, из нее шел дым, несмотря на жаркое лето.
-Опять трупы жгут - сказал Мазур - слава богу, не эпидемия. Лишь те, кто здоровьем слаб оказался. Тут места на кладбище нет, а уголь дешевый. Эй, ты (обращаясь к сопровождающему китайцу) - наш товар, кормили?
-Как положено, советский господина - промяукал тот - первый и второй разряды, по норме. Ну а третий, согласно инструкции!
-Ты смотри! - благодушно произнес Мазур - будете этих голодом морить, сами отправитесь туда.
Они смотрели на людей за проволокой как на скот. Стругацкому захотелось закричать - опомнитесь, ребята, это ведь такие же люди, как мы! И сейчас мы ведем себя как эсэсовцы в Майданеке, отбирая кому жить, а кому в газенваген! Даже не ради них, ради нас самих - чем мы тогда будем отличаться от нацистов? Для которых тоже ведь, свои были "камрады", а все прочие, унтерменши!