Страница 4 из 9
Почему вообще нас должен интересовать вопрос о совместимости науки и религии? Об этом вы узнаете в последней главе, где будет показано, почему опора на веру, когда под рукой имеются разум и факты, наносит колоссальный вред и становится причиной множества смертей. Среди очевиднейших примеров – религиозное целительство. Находясь под защитой американских законов, оно убило немало людей, включая детей, которые не выбирают, как их будут лечить. Противодействие исследованиям стволовых клеток, отказ от вакцинации и отрицание всемирного потепления также порой опираются на религию. Я утверждаю, что если бы человек должен был подкреплять свое мнение доказательствами и разумом, а не верой, мы бы меньше конфликтовали в вопросах эвтаназии, прав сексуальных меньшинств, контроля рождаемости и сексуальной морали. Наконец, я порассуждаю о том, полезна ли вера в принципе. Бывают ли моменты, когда иметь убеждения, не подкрепленные или почти не подкрепленные фактами, это нормально? Смогут ли наука и религия вести конструктивный диалог о подобных вещах?
Я хорошо понимаю, что критика религии – деликатное дело (классическая запрещенная тема в светской беседе). Она вызывает бурную реакцию даже у тех, кто не относит себя к верующим, но считает веру полезной для общества. Поэтому мне следует не только рассказать о том, что содержится в этой книге, но и объяснить, чего в ней нет.
В основном я говорю о религии, но моя цель не в том, чтобы показать, как дурно она влияет на общество. Сам я в этом убежден и в последней главе подчеркну некоторые проблемы, связанные с верой. Однако глупо отрицать, что именно религия часто становится причиной актов доброты и милосердия. Кроме того, она всегда служила утешением при неизбежных утратах и невзгодах человеческой жизни и побуждала помогать другим. В конечном итоге невозможно точно определить силу хорошего и плохого влияния религии в истории человечества.
Мой основной тезис намного уже и, как мне кажется, более доказуем: к пониманию реальности (в смысле способности использовать известное для того, чтобы предсказать неизвестное) лучше подходить с помощью инструментов науки, ведь методами веры этого просто не достичь. Свидетельство тому – общепризнанные успехи науки в познании всего, от мельчайших частиц до происхождения Вселенной. Сравните это с провальными попытками религии рассказать нам хоть что-то о богах, в том числе существуют ли они в принципе. В то время как научные исследования сходятся на единых результатах, религиозные изыскания расходятся, порождая бесчисленные секты самого разного толка, противоречия между которыми неразрешимы. Пользуясь научными прогнозами, мы научились отправлять космические зонды не только на далекие планеты, но и на кометы. Мы выпускаем препараты против конкретной формы рака у конкретных людей. Мы с высокой вероятностью можем определить, какие вакцины против гриппа будут эффективными в наступающем сезоне. Мы придумываем, как окончательно избавить Землю от таких напастей, как оспа и полиомиелит. Что касается религии, она не в состоянии даже объяснить, существует ли жизнь после смерти (не говоря уже о том, на что та похожа).
Подлинный вред примиренчества состоит в ослаблении разума путем внедрения бесполезных методов поиска истины, особенно связанных с верой. Сэм Харрис отмечает:
Дело не в том, что мы, атеисты, способны доказать, что религия приносит больше вреда, чем пользы (хотя сам я считаю, что это заявление можно обосновать, и, на мой взгляд, чаша весов с каждым днем склоняется в сторону зла). Дело в том, что религия остается единственной формой дискурса, которая побуждает взрослых мужчин и женщин делать вид, что они знают вещи, которых явно не знают (и знать не могут). Если в мире и существовали взгляды, идущие вразрез с наукой, то это они. А правоверных побуждают и дальше удерживать на плечах этот неподъемный груз лжи и самообмана. Побуждают все, кого они встречают на своем пути, – как единоверцы, так и люди другой веры, а теперь с поразительной частотой еще и ученые, которые, по их собственным утверждениям, не имеют веры.
Я утверждаю, что наука – это единственный способ по-настоящему познать Вселенную. Но я вовсе не призываю к созданию общества, полностью управляемого наукой. Большинство людей видят такое общество как мир роботов, в котором нет места эмоциям, отсутствуют искусство и литература, а человек не жаждет быть частью чего-то большего, чем он сам, – а ведь именно эта жажда приводит многих к вере. Такой мир, вне всякого сомнения, был бы однообразным и безрадостным. Скорее я бы сказал, что научный взгляд (в широком смысле) не только помогает нам принимать лучшие решения как для себя, так и для общества в целом, но и оживляет бесчисленные чудеса науки, недоступные тем, кому она ошибочно кажется чем-то далеким и опасным. Что может быть более завораживающим, чем наконец-то понять, откуда мы (и все прочие виды) взялись, – вопрос, который я изучаю всю свою жизнь? А самое главное, никакого обесценивания эмоциональных потребностей человека. Я живу по принципам, которые рекомендую в этой книге, но встретив меня на вечеринке, вы никогда не догадаетесь, что я ученый. Я не менее других эмоционален и люблю живопись. Хорошее кино или книга без труда вызывают у меня слезы, и я всегда стараюсь помогать тем, кому меньше повезло в жизни. Но веры у меня нет. У меня есть все необходимые человеку эмоциональные качества – за исключением уверенности в загробной жизни – без религиозных суеверий.
Тем не менее я не готов обсуждать, чем и как следует заменить религию, когда она исчезнет с лица Земли. (А уверен, что рано или поздно это неизбежно произойдет.) Очевидно, что это зависит от наших эмоциональных потребностей. Тем, кто интересуется возможными решениями этой проблемы, стоит заглянуть в прекрасную книгу Филипа Китчера «Жизнь после веры. Дело для светского гуманизма» (Life After Faith).
Наконец, я не буду обсуждать исторические, эволюционные и психологические истоки религии. Существуют десятки гипотез о том, откуда взялись религиозные верования и почему они так живучи. Некоторые привлекают к делу непосредственную эволюционную адаптацию. Другие говорят о побочных результатах эволюции, таких как склонность во всех событиях видеть осознанную волю. Третьи расписывают, как полезна вера в деле объединения людей или способа ими управлять. Определенные ответы неочевидны и, возможно, никогда не будут получены. Чтобы изучить множество светских теорий о религии, начинать следует с «Почему мы верим» Паскаля Буайе[6] и «Разрушения заклятия» (Breaking the Spell) Дэниела Деннета.
Я буду считать, что достиг цели, если к концу книги вы станете требовать, чтобы люди аргументировали свою веру – не только в религии, но в любой области, где возможны доказательства. Я буду считать, что достиг цели, если люди начнут выбирать для себя систему верований столь же тщательно, как выбирают врача. Я буду считать, что достиг цели, если люди перестанут придавать особый вес суждениям о Вселенной и о человеке всевозможных проповедников, имамов и церковников лишь потому, что все это религиозные деятели. И, самое главное, я буду считать, что достиг цели, если характеристика «верующий человек» будет звучать скорее критикой, нежели похвалой.
Глава 1
Проблема
Ибо мы часто говорили о моей дочери, которая умерла осенью от лихорадки. И я считал, что то была воля Господня, но мисс Энни, она говорила, что все дело в сточных трубах.
В современном мире не кипят горячие споры о примирении с религией спорта, литературы или бизнеса. На повестке дня стоит вопрос о гармонизации науки и религии. Но почему из всех человеческих занятий, которые можно сравнить с религией, нас так беспокоят ее отношения именно с наукой?
Ответ, на мой взгляд, очевиден. Наука и религия (в отличие, скажем, от бизнеса и религии) конкурируют в деле поиска истин о мире. И наука – единственная область, способная опровергнуть претензии религии на истину в последней инстанции. Более того, она неоднократно это делала (вспомним, к примеру, рассказ Книги Бытия, да и других религий, о сотворении мира, историю Потопа и мифический Исход евреев из Египта). Религия, с другой стороны, не способна опровергнуть истины, установленные наукой. Именно эта конкуренция и способность науки разрушить гегемонию веры – но не наоборот – порождает многочисленные дискуссии о том, как две эти области соотносятся друг с другом и как найти гармонию между ними.
6
Буайе П. Почему мы верим: Природа религиозного мышления. – М.: Альпина нон-фикшн, 2017.