Страница 3 из 29
Сани летели по прямой как стрела подъездной аллее к усадьбе Йендель; бубенцы звенели; слежавшийся снег заглушал стук копыт лошадей. Сани промелькнули в тенях, отбрасываемых голыми ветвями буков, окаймлявших аллею, пронеслись мимо замерзшего озера и сверкающего луга с отдельно стоящими деревьями, направляясь к дому.
Укутанные в меха, в санях сидели две женщины и трое маленьких детей, которые были похожи на хрупкие свертки. Более молодая женщина вглядывалась в ледяной мир, простирающийся вокруг, с невозмутимым удовлетворением в кошачьих глазах. Другая женщина – статная, средних лет, – сосредоточила свое внимание на детях, боясь, что они выпадут из открытых саней на скорости. Поездка от деревенской железнодорожной станции была короткой, дорога – прямой, но Маргарет Уилсон была не той женщиной, которая готова без нужды рисковать своими подопечными. Их мать, сидевшая рядом с ней, была совсем другой. Мадам Мура любила своих детей, но была рада предоставить няне нести бремя забот о них. И, обладая смелостью, близкой к безрассудству, не думала об опасности. Жизнь еще преподаст ей уроки защиты и выживания. (Ее несчастный отец так и не усвоил этих уроков; он поставил свои принципы выше самосохранения и пострадал за это.)
Показался дом. Сани теперь двигались не так споро, и резкий свист, который издавали при скольжении их полозья, стал стихать. Этот дом нельзя было не заметить, особенно в это время года. Особняк поместья Йендель в здешних сельских краях был известен как Красный дом. Его красноватая кирпичная коробка квадратной формы со сказочными башенками по краям казалась синевато-багровой на фоне заснеженного ландшафта в окружении покрытых инеем кустарников и серебряных берез, похожих на иглы, на берегу озера.
Мысли Муры занимали яркие события нескольких прошедших дней и грядущие рождественские удовольствия. Будут званые обеды и пение у камина, веселая компания и катания на санях… и многое другое. Мура предвкушала период развлечений. Ее муж, находившийся на войне, возможно, будет отсутствовать большую часть праздников, но Мура могла легко это пережить. Если бы и его мать тоже не приезжала, было бы идеально. Но это был их дом – одно из многих владений знатной семьи Бенкендорф, в которую довольно поспешно попала Мура, выйдя замуж в юном возрасте.
Сани остановились в облаке пара, который валил от дыхания лошадей. Двери дома распахнулись, вышли слуги, чтобы забрать багаж. Мура выбралась из-под меховой полости, взяла на руки самую младшую из детей – малютку Таню – и ступила на снег.
На земле лежал снег и в тот день, когда родилась Мура почти двадцать пять лет назад за много сотен миль отсюда. Она появилась на свет в марте 1892 г.[5] – четвертое и самое дорогое дитя Игнатия Платоновича Закревского, землевладельца и высокопоставленного юриста на службе у царя.
Родилась Мура в имении семьи Закревских Березовая Рудка под Полтавой на Украине. Это был красивый дом – величественное здание, построенное в стиле классической усадьбы, с колоннами, арками и портиком, но со славянским колоритом: маленькими куполами-луковками и стенами, снаружи оштукатуренными и покрашенными в царском стиле (лососево-розовые с белой отделкой)[6]. Изысканное место для рождения, но не слишком хорошее место для взросления мятежного духа.
У Игнатия Закревского и его жены уже было трое детей – мальчик по имени Платон (близкие звали его Бобик) и девочки-близнецы Александра (Алла) и Анна (известная как Ася). Новорожденную окрестили Марией Игнатьевной Закревской[7]. Имя Мария дала ей мать, но вскоре девочку все стали называть Мурой. Она быстро стала любимицей семьи. Отец души в ней не чаял, она была «любимой игрушкой его средних лет, и он бессовестно баловал ее»[8]. Когда к нему приходили гости, он имел обыкновение ставить ее на стул, чтобы она читала стихи. Девочка наслаждалась вниманием и аплодисментами. На самом деле она требовала их и могла разгневаться в тех редких случаях, когда не получала желаемого[9]. Харизма и ум помогали ей удерживать внимание всех, кто встречался ей на пути.
За исключением изящного дома и парка, Березовая Рудка была унылым сельским местечком для такого ребенка. Поместье Закревских охватывало тысячи акров леса и пахотной земли, большая часть которой была отдана под сахарную свеклу, которая перерабатывалась на собственном сахарном заводике. И хотя земля давала ему его богатства, Игнатий Закревский не был фермером. Свою энергию он отдавал юстиции – уголовному судопроизводству, занимая видное место в судебной системе, и социальной юстиции, участвуя в различных кампаниях и благотворительных акциях. В основном он работал в Санкт-Петербурге, и Мура была больше всего счастлива, когда семья жила там в своих апартаментах.
У отца и дочери было столкновение темпераментов – оба по образу мыслей были либералами, и оба склонны к импульсивности и безрассудству. Игнатий Закревский служил обер-прокурором Правительствующего сената – высшей судебной инстанции в России. Но его радикальные политические взгляды, включая деятельность по введению в судебную систему судов присяжных, шли вразрез с консерватизмом царя Николая II, и Закревский в конечном счете потерял свою должность. Последней его ошибкой была активная поддержка Эмиля Золя в деле Дрейфуса. В 1899 г. он был вынужден покинуть Сенат, уйдя в отставку.
Это было время, когда радикальные и консервативные тенденции все больше и больше вступали в конфликт. Крестьяне и рабочие терпели колоссальные лишения. В год рождения Муры почти полмиллиона человек в Полтавской губернии умерли от холеры и тифа, ослабев от недоедания. Несколько жестоких холодных зим вызвали неурожай, а те немногие запасы продуктов питания, которые имелись, государство предназначило на экспорт. В то же время царь взимал земельные налоги с обедневших хозяйств. Крестьяне были в таком отчаянном положении, что ели «голодный хлеб», выпеченный из ржаной шелухи, смешанной с лебедой, мхом и древесной корой или всем, что под руку попадалось[10]. Игнатий Закревский убеждал правительство не быть самоуверенным и предупреждал, что пренебрежение проведением общественной и судебной реформ рано или поздно приведет к бунту.
Он был прав, но не дожил до того, чтобы увидеть его своими глазами. В начале 1905 г. во время поездки в Египет со своими дочерями-близнецами Аллой и Асей у Игнатия Закревского случился сердечный приступ, и он умер. Его вдова, оставшаяся с детьми, которых надо было растить, и поместьем, которое требовалось содержать, получила после его смерти наследство, которое оказалось гораздо меньше, чем ожидалось: совершив свой последний эксцентричный поступок, Игнатий оставил часть своего состояния масонам.
Жить в Санкт-Петербурге было слишком дорого, и Закревская увезла двенадцатилетнюю Муру, чья бьющая через край индивидуальность как раз начала расцветать, на постоянное жительство в Березовую Рудку. Так начался безрадостный период в жизни Муры: она потеряла любимого отца и теперь была обречена несколько лет вести унылую жизнь в деревне. Это пагубно повлияло на нее и привело к принятию заслуживающего сожаления решения.
Плотный снег заскрипел под каблуками Муры, когда она вышла из саней. Пока слуги забирали багаж, она улучила минутку, чтобы оглядеться и взглянуть на дом.
Красный дом в Йенделе был темнее и менее изящный, чем ее родной дом в Березовой Рудке и больше походил на разросшийся охотничий домик, нежели на господский особняк, но Мура была здесь счастлива так, как ей редко удавалось быть счастливой в доме своего детства. Самое большое значение для Муры имели образ жизни, люди и веселье, а не место. В Йенделе она была хозяйкой дома и могла окружать себя компанией по своему выбору. Эстония также была ближе к Петрограду (так теперь называлась столица). Всего лишь ночь в поезде и короткая поездка в санях по сравнению с долгими, изматывающими странствиями в дальнюю даль – такими она помнила свои путешествия на Украину в детстве.
5
Точная дата рождения Муры вызывает сомнения. В ее официальных документах значится дата 3 марта, хотя она праздновала свой день рождения 6 марта. Переход с юлианского календаря на григорианский не объясняет этого несоответствия. Более того, дочь Муры Таня утверждала, что год рождения ее матери был 1893 г. (Alexander, An Estonian Childhood); во всех других источниках, включая ее заявления на выдачу паспорта, значится 1892 г.
6
Дом в Березовой Рудке сохранился, но находится в печальном состоянии. Яркая краска поблекла и облупилась, сады запущены, а фонтан разрушен.
7
Русские фамилии имеют мужскую и женскую формы. Закревская – это женская форма от фамилии Закревский.
8
Alexander, Estonian Childhood, с. 37.
9
Alexander, Estonian Childhood, с. 27.
10
Figes, A People’s Tragedy, с. 158.