Страница 3 из 18
И помахал мечом. Очень так гостеприимно помахал. Будто на чашку чая приглашал старого знакомого.
Мутант не оценил юмора дерзкого хомо. Хотя и скорчил рожу, выказав отсутствие нескольких зубов. А чтобы Тимур не заблуждался по поводу его намерений, выразительно отвел пику назад. Мол, сейчас ответишь за урода. Затем, сделав несколько ложных движений, снова попытался ткнуть Тимура в лицо.
Он поступал предсказуемо, не удосуживаясь менять алгоритм действий. Так поступает рыбак, тупо закидывающий крючок с наживкой на одно и то же место. Мол, чего мудрить и напрягаться? Все равно рано или поздно рыбка клюнет.
Однако уж кем-кем, а глупой рыбой Тимур точно не являлся. Угадав намерения рыжего олуха, в этот раз он не только отклонил голову, но и успел схватить заостренный дрын руками. И потянул на себя.
Несколько секунд враги перетягивали самодельную пику, молча пыхтя. Нео был очень силен. Но и Тимур, вымахавший в свои семнадцать под два метра, немощью не страдал. Вот и нашла коса на камень.
Конечно, Тимур мог вовсе не хвататься за дрын, а попытаться перерубить его мечом – укоротить, так сказать. Но он решил пойти на небольшую хитрость. «Головастик» стоял на самом краю и, увлекшись борьбой за пику, мог потерять равновесие. Вот тут-то Тимур его и встретил бы по всем законам лесного гостеприимства – мечом под гланды.
Однако задумка Тимура обернулась против него самого. В какой-то момент мохнач и в самом деле едва не свалился в яму. И, испугавшись такой перспективы, выпустил дрын.
Вряд ли он, в отличие от Тимура, планировал военную хитрость. Скорее, разжал ладони инстинктивно, чтобы не сверзиться к хомо, вооруженному мечом. И, вроде бы, отдал свое оружие врагу. Но победа Тимура оказалась «пиррова». Когда нео внезапно выпустил пику, Тимур по инерции резко качнулся назад. И, не удержавшись на скользком от крови крупе фенакодуса, упал на бок.
Он не угодил на колья, потому что находился близко к стенке ямы. Но его правая нога провалилась в щель между стенкой и хребтом Гнедка. Тимур попытался быстро вскочить. Однако его неуклюжие движения доставили фенакодусу боль. Тот пошевелился и еще сильнее зажал ногу хозяина.
Тимур очутился в капкане. А его противник, между тем, не терял времени даром. Пока Тимур копошился на дне, «головастик» метнулся к трупу «долговязого». И через пару секунд уже стоял на краю ямы, держа в лапе копье со стальным наконечником. Увидев, в каком беспомощном положении находится «глупый хомо», космач издал радостный вопль:
– Аха-уха-хо!
Затем гулко хлопнул себя в грудь свободной лапой. Подпрыгнул. И, злобно ощерившись, отвел копье для броска. Ни дать ни взять скульптура копьеметателя работы неизвестного мастера античности.
Впрочем, Тимур скульптур никогда не видел – не было их ни в Капитолии, ни в ближайших окрестностях. Зато он получил возможность, что называется, в статике, разглядеть внешность «головастика». Раньше-то некогда было особо приглядываться.
То, что мохнатый троглодит выглядел на редкость уродливым даже по сравнению с соплеменниками, удивления не вызывало. В конце концов, нео вылупились однажды на свет в Зоне Москвы вовсе не для того, чтобы участвовать в конкурсах красоты. А вот в конкурсах бодибилдеров «головастик» выигрывал бы за явным преимуществом. По крайней мере – в конкурсах мутантов. Уж очень мощным он казался, этот «санитар леса» эпохи постапокалипсиса – неестественно мощным.
Рыжий мохнач не превосходил ростом Тимура. Но его гигантские грудные мышцы бугрились, словно ядра осадной мортиры. Бицепсы и трицепсы напоминали толстенные канаты. Широчайшие мышцы спины надувались по бокам, как футбольные мячики. Прямые мышцы живота походили на траки вездехода. А гипертрофированные бедра новоявленного «Шварценеггера» могли поспорить объемами с ляжками тура.
Да что там Шварценеггер – Голиаф бы лопнул от зависти, увидев подобную мощь. А любой из братьев-циклопов слюной бы подавился от расстройства пищеварения и навсегда потерял аппетит. Повезло же человеку таким на свет уродиться! В смысле – «новому человеку», лысый еж ему в задницу.
Правда, имелась в облике «головастика» одна особенность, способная подпортить ему результаты на конкурсе мохнатых бодибилдеров. Но не искривленный и мятый череп. Какое отношение его форма имеет к мускулатуре? И не ядовито-рыжий цвет шерсти. Цвет, он вообще значения не имеет – мы же тут не расисты какие-нибудь, а чистокровные мутанты. Толерантность, так сказать, превыше всего.
Пикантная особенность заключалась в том, что значительная часть тела троглодита была лишена шкуры, словно его недавно ободрали заживо. В результате чего мышцы, а также мясо, сухожилия и вены в этих местах оказались без кожи. И выглядели отвратительно до содрогания.
В другое время Тимур, возможно, и вправду содрогнулся бы. И даже, извините за выражение, сблевал бы. Но это в другое время. Можно сказать, в другой жизни.
В данный момент эстетическая сторона вопроса не имела значения. Имело значение то, что между мутантом и человеком было менее трех метров. И, учитывая мускульную силу нео, шансов выжить у Тимура не оставалось. Никаких. Мут так или иначе поразил бы его копьем. А уже потом добил бы дубиной, превратив хомо в отбивную.
Тимур, однако, не считал шансы. Тем более, не прикидывал, как именно его убьет мохнатый рыжий урод. В такие моменты обычно вообще ни о чем не думается. Хотя некоторые умные писатели вроде Льва Толстого и любят расписывать, как перед героем за миг до смерти проходит вся его жизнь.
Тимур просто смотрел вверх, не в силах отвести глаз от стального наконечника, блестевшего в лучах солнца. Он смотрел и поэтому заметил, как дрогнуло копье. Дрогнуло, но не полетело в цель.
Зато вслед за этим вздрогнуло тело нео. Тот то ли вскрикнул, то ли всхлипнул, покачнулся, и вдруг свалился прямо на голову фенакодусу. И лишь тогда Тимур обнаружил, что из спины «головастика» торчит стрела с желтым оперением. Вот это сюрприз!
Но неуемный мутант еще не сдох. Он попытался приподняться, опершись лапой на загривок фенакодуса. И даже успел взглянуть на Тимура расширенными от боли и изумления глазами. А дальше началось «последнее соло» Гнедка.
Он встрепенулся, вздернул голову и, распахнув пасть, с яростью вцепился в плечо нео. Тимур услышал треск разрываемой плоти. И сразу же раздался дикий вой «рыжего». А как тут не завыть, когда из тебя заживо выдирают здоровенный шмат мяса? Да еще вместе с плечевым суставом?
Да, Гнедок умирал. Но он был бойцом, как и любой фенакодус. И его предсмертная ярость к врагу была ужасна и беспощадна. Эх, рано «головастик» размечтался об окороке на вертеле…
Нео вопил так жалобно, что Тимур не выдержал, несмотря на все свое отвращение к ободранному троглодиту. Изловчившись, он вытянул руку с мечом и ткнул мута в район живота. Все какой-никакой, а шаг к эвтаназии. Если бы мог, ткнул бы в грудь или шею, но не дотягивался. В итоге получилось не совсем гуманно.
Мохнач заверещал еще сильнее, потому что острие меча угодило ему в пах. Но Тимур так сделал не нарочно и уж точно не со зла. Подобное иногда случается. Хочешь помочь человеку, а выходит, в некотором смысле, наоборот. Судьба, однако.
В общем, не повезло «головастику». Хотя день для него поначалу и складывался удачно. Но не торопись говорить гоп, пока не перепрыгнул…
– Чего этот нео так развопился? – поморщившись, произнес высоченный парень, одетый в куртку из грубо выделанной кожи. Он стоял на пригорке около ствола ели и смотрел на поляну, прикрываясь от солнца ладонью. – Плохой, значит, выстрел, сестрица.
– Что значит – плохой? – с возмущением возразила стоявшая рядом светловолосая девушка. – Точно в загривок.
– Чего же он верещит, как недорезанный?
– А ты бы хотел, чтобы он сразу заткнулся? На то он и мохнач, чтобы визжать, как кабан. Через пару минут яд подействует, и заткнется. Может, его сейчас там кто щекочет?
– Ага, мечом под ребрами. – Парень нахмурился. – Зря ты его подстрелила, Алена. Пусть бы он сначала прибил капитолийца. Все равно они наши враги.