Страница 8 из 16
Первыми вежливость проявили они.
– Добрый день. Туманова Лада Борисовна?
Похоже, по мою душу. Иначе с чего бы им распинаться – сунули бы под нос символ власти и задвинули за дверь. А тут старались, отчество узнавали. Вот впервые я бы обрадовалась обращению в стиле Эверо «Эй ты, мне чай без сахара с чабрецом», а не такому вежливому произношению моего имени.
Не паникуем! Вдруг они просто хорошо воспитаны? И сейчас пройдут к Каралю?
– Вы к ректору? Как вас представить?
Я дежурно улыбнулась и спрятала пакет с рыбой за спину. Мне предъявили браслеты с металлическими бляхами в виде щита и меча.
– Старший следователь королевского сыска Кристиан Смитсон. Это мой напарник Никола Вермер. Мы ко всем. С вами поговорит Никола, а я задам пару вопросов Каралю.
Какая прелесть, перекрестный допрос. Спасибо НТВ за полезные знания.
Пока я с ностальгией вспоминала времена просмотра телевизора в неограниченных количествах, следователь занял мое место за столом. Я уместилась в жестком кресле для посетителей напротив. Как же неудобно. Неудивительно, что люди звереют, только усевшись в него.
– Может, кофе?
– Просто воды.
Я поспешила выполнить просьбу. Вернувшись, я застала неприятный, но ожидаемый сюрприз – Никола обшаривал мой стол. Особенно его внимание привлек маленький пузырек из темного стекла.
– Вы храните зелья на рабочем месте?
Я глубоко вздохнула и усилием воли подавила желание хлебнуть этого самого «зелья».
– Это успокоительное, – начала я объяснять. – Держу только для себя. Работа тяжелая, у многих посетителей просто отвратительный характер, а дополнительные нервные клетки в мой соцпакет не входят.
– Вы так пренебрежительно отзываетесь о посетителях ректора? – Никола взболтнул жидкость в пузырьке.
– А какой смысл мне врать? Любой человек в Академии по первой вашей просьбе распишет меня как верного цепного пса ректора, стоящего на страже дверей его кабинета и никого туда не пускающего без указания свыше.
Пока я распиналась, Никола пролистывал ежедневник Караля. В его глазах мелькнул странный огонек. Очень пугающий.
– Я смотрю, чета Эверо бывала здесь чаще, чем сам ректор.
– Приходить к Каралю или нет – это был их выбор, и подтолкнуть их к этому я никак не могла.
Допрос, а иначе я назвать это не могла, продолжался.
– Есть сведения, что вы конфликтовали с графиней.
С графом конфликтовала, а с графиней ни разу в жизни не виделась, о чем и не преминула сказать следователю.
– На вас недавно напали, я прав?
– Да, можете просмотреть журнал происшествий, там наверняка есть запись о вызове в Академию.
Следователь подобрался.
– А почему вы оказались на работе так поздно?
Дура потому что.
– Я помогала коллеге.
– Какой?
– Марте Гибонсон.
– Она сможет это подтвердить?
– Да.
Вот тут я сомневалась. Марта вполне может соврать, чтобы не всплыло ее свидание с графом. И это будет конец… Для меня.
Нападение сильно заинтересовало Николу. Потому что дальше вопросы сыпались как из рога изобилия. Где меня ударили, видела ли я нападавшего, почему решила, что взяли кровь? И так несколько раз, меняя формулировки и пытаясь поймать на нестыковках.
Наконец поток вопросов иссяк, и я перевела дух. Следующая просьба следователя вогнала меня в ступор.
– Разрешите вашу руку?
– Держите, сердце не предлагаю, – не удержавшись, брякнула я. – Ай!
Следователь ловко отстегнул булавку от галстука и уколол мой палец. Выступившую каплю крови он подцепил на кончик той же булавки и, опустив в стакан с водой, тщательно размешал.
– Коктейль вампирский?
– Чей? – Никола поднял на меня непонимающий взгляд.
Совсем забыла, что ни вампиров, ни эльфов, ни прочей фэнтезийной нечисти в этом мире не водится.
– Да так, попаданский фольклор.
Ну, не объяснять же ему тернистый путь эволюции – или деградации – от Дракулы до Эдварда Каллена?
Никола извлек из потайного кармана пиджака кристалл на подвеске. Сам кристалл прозрачный, а внутри – крохотная бурая капелька. Интересное вкрапление. Неужели артефакт?
Следователь осторожно опустил цепочку с подвеской в стакан, и через секунду вода окрасилась в насыщенный вишневый цвет. Не к добру это.
– Что это значит?
– Это значит, что ваша кровь оказалась на месте преступления.
От таких новостей я чуть не упала с табуретки.
– Что?
– Вы арестованы.
– На каком основании?
– На основании показаний родового артефакта. По закону, я могу задержать на неделю без предъявления обвинений. Если за неделю мы не докажем вашу причастность к гибели тридцати человек, вас отпустят. И даже принесут извинения. В письменном виде, в двух экземплярах.
Мне на руки надели наручники и замкнули их ключом. Эх, надо было соглашаться на ролевые игры, когда предлагали. Хоть морально бы подготовилась к ношению браслетов.
– Можно хотя бы с ректором попрощаться?
Никола гадко хмыкнул.
– Незачем.
Через секунду я поняла смысл его веселья. Из кабинета Кристиан вывел Караля. Со скованными за спиной руками.
– Вы подозреваете ректора в убийстве?
– Этого вам знать не обязательно.
М-да, даже право Миранды не зачитали. Хотя о чем я? Не дали по почкам – уже счастье! А остальное не так страшно.
Впервые я порадовалась, что административный корпус недалеко от ворот. Там нас ждала карета с решетками на окнах, это означало – следователи знали, что едут на задержание. Пока нас конвоировали к средству передвижения, я умудрилась попасться на глаза всем сплетникам Академии. Чую, завтра пойдут такие слухи, что Ганнибал Лектор по сравнению со мной покажется младенцем. А самое обидное, даже если меня оправдают, эти слухи не прекратятся. Эх… Интересно, у них пластическая хирургия развита?
В карету нас вежливо посадили, меня даже поддержали, чтобы я не упала. Сами следователи расположились на козлах.
Наконец я решилась заговорить с начальником.
– Ну и с какой радости я тут исполняю партию жены декабриста? Замечу, те следовали за мужьями добровольно.
– Лада, не доводи до греха! Я не хочу еще и за убийство сидеть!
– То есть сейчас вас не за убийство схватили?
Шеф смутился.
– Нет, коррупция.
Были бы руки не скованы, я бы поаплодировала.
– Вот Эверо обрадуется! Он вас иначе как взяточником и не называл. А уж про мой арест и говорить нечего! Не удивлюсь, если он заявление накатал и на меня, и на вас. Сейчас сидит небось, лучший коньяк из своих запасов хлещет, чтоб у него цирроз развился.
Ректор недоуменно на меня уставился. Как будто я сказала глупость.
– С чего ты взяла, что это дело рук Эверо?
– А с того. Сомневаюсь, что вы всю жизнь были ангелом и только три месяца назад стали грести деньги неприличными суммами. Видно, я на вас плохо влияю. Вот как пришла, так вы совесть и потеряли. Может, мне и ваше развращение в вину поставят?
– Кончай истерить! – рявкнул он, рука ректора дернулась, словно он хотел отвесить мне пощечину. – Что делать будем?
– Ни-че-го! – чеканя, произнесла я, не отводя взгляда от лица Караля. – Вот с представителями власти я еще не бодалась. Это очень вредно для здоровья тех, кто хочет жить долго и счастливо. Сразу появляется возможность жить недолго и очень грустно.
– То есть ты не попытаешься сбежать?
Что? Ой, не могу. Ха-ха. Да, мне только бегать. Ща, вот только разбег возьму.
Видно, мое неприличное ржание оказалось не тем ответом, которого ждал ректор. Караль сник окончательно. Он что, без меня ничего сделать не может? По моему мнению, я вообще не лучший компаньон для побега. Балласт хороший, компаньон плохой.
– Что же мне делать?
– Ну, не знаю, можете запастись молотком, Библией и плакатом с голой бабой и лет двадцать рыть себе подкоп. Можете песни сочинять. Шансон здесь жанр неизвестный. Хотите, я вам «Владимирский централ» напою для примера? Заодно и наших конвоиров развлечем, магнитола, поди, в комплектацию этой колымаги не входит.