Страница 113 из 120
Принцесса, от которой враги неповреждёнными ещё не уходили, с боевым кличем северных воинов сиганула за ней, держа кочергу у бедра, как шпагу. Верная фрейлина не пожелала остаться в стороне и, подхватив, словно щит, заступ, которым топку печки закрывают, с воплем: «Спа-асите!» – почему-то тоже прыгнула в окно.
Кто и кого в данном случае должен был спасать, история умалчивает. А мораль данной ситуации в том, что стадные инстинкты в человеке все же очень сильны.
***
Погоня, хоть и полная азарта, динамикой не отличалась. Девушки все же обежали двор да ни один, а целых три раза. По пути заскочив в конюшню и до икоты напугав лошадей, заглянув в курятник и переполошив так ничего и не понявших кур, да насквозь пронесясь через хлев – просто в него вело два входа. Вот в этом месте и произошло нечто, что можно назвать событием. Её Высочество поскользнулась на полугнилой соломе и едва не упала, угодив рукой в поилку и проломив кочергой стенку загона.
Свинья отнеслась к произошедшему философски: недовольно хрюкнула и перевернулась на другой бок. А вот принцессе выдержки не доставало, и окрестности огласили такие ругательства, которых самый распоследний грузчик застеснялся. Да что там грузчик? Даже придворные дамы подобное произносить не рисковали. А, как известно, они, услышав слово «скромность», вынуждены в словарь заглядывать. Впрочем, знания под напудренными париками надолго не задерживались.
Вот после свинарника погоня и перешла на тракт. Ведьма, рассудив, что она и сама поскользнуться может, а там и с кочергой не разминётся, решительно дунула от собственного дома куда-то в сторону ближайшего села. И не смотря на то, что хозяйка гостеприимного приюта бежала в явно мешающей ей юбке, а принцесса в шоссах, догнать злоумышленницу никак не удавалась. Фрейда и вовсе сдалась, оставшись где-то позади, но время от времени подбадривая Её Высочество уже неразличимыми воплями.
Ведьма, не останавливаясь, обернулась, дабы оценить расстояние между собой и преследовательницей. Потом оглянулась ещё раз и вовсе затормозила, подняв каблуками туфель облачка пыли. Это оказалось столь неожиданно, что Ларелла едва в неё не влетела.
Принцесса, недоумевая, что такого могло произойти, мотнула подбородком снизу вверх, мол: «Ты чего?». Ведьма, так же молча и тоже подбородком, указала в сторону избы.
А там поднимались из-за кустов, растворяясь в почти совсем потемневшем небе, тонкие струйки дыма.
– Да ладно! – махнула кочергой Лара. – Все угли же погасли.
– А ты топку закрыла? – приподняв брови, скептически поинтересовалась хозяйка.
– Не помню, – почесала ногтем бровь принцесса. – Да и какая разница? Дрова-то внутри горят.
– Вот сразу видно, Ваше Высочество, что обычной жизни вы и не знаете, – снисходительно, с чувством собственного превосходства, пояснила женщина. – От горящих дров искры летят. Достаточно одной на пол упасть – и все, пожар. Половицы-то сухие, вспыхивают как порох.
– Ну, что я могу сказать? – ухмыльнулась Ларелла, лихо забрасывая кочергу на плечо. – Отец шельму метит. Чтобы ты не задумала, тебе же это боком и вышло.
– Не поспоришь, – согласилась с очевидным хозяйка. – Только вам-то тоже не слишком хорошо.
– Это ещё почему? – подозрительно прищурилась принцесса.
– Ну, супруг-то ваш в доме остался, – меланхолично отозвалась ведьма. – Впрочем, ситуацию тоже с разных сторон оценить можно. Во вдовстве есть свои прелести. Это я, будучи уже четыре раза вдовой, утверждаю.
Ларелла одарила женщину долгим проникновенным взглядом. Но ехидная улыбка медленно сползала с её прелестного личика. Принцесса вдруг резко развернулась на каблуках и, что было сил, помчалась обратно к дому. Что примечательно, ведьма, с не меньшей прытью, последовала за ней.
– Э? – не поняла рокировки отдыхающая на обочине дороги Фрейда, опираясь ладонями о колени.
– Горим! – на бегу проинформировала её хозяйка действительно радостно пламенеющей избы.
Надо ли уточнять, дружок, что фрейлина тут же присоединилась к бегущим?
Подоспели девушки как нельзя вовремя. Стены комнаты, в которой остались поверженные герои, уже пламенели во всю. Да и потолок успел заняться. И только входная дверь дымилась, юркие ящерки огня лизали доски сквозь щели, но полыхнуть она ещё не успела.
Мужчины начали приходить в себя. Они слабо, но шевелились, надсадно кашляя. Но любому мгновенно становилось понятно: самостоятельно они не выберутся.
Первой, натянув на нос полу рубахи, в дом вломилась Лара. Нагнулась, перебросив руку супруга себе через шею и, застонав от натуги, попыталась выпрямиться.
– Брось меня, – едва различимо прошелестел Великолепный, низко свешивая голову, – уходи…
– Шевели копытами, придурок! – не оценила его героизма нежная принцесса.
И закашлялась, бедняжка.
Видимо, вирус героизма заразен не меньше инфлюэнции. Потому что герцог, которого ведьма едва ли не на руки подхватила, слабеющим голосом тоже потребовал оставить его в покое. Но тут я не берусь судить, беспокоился ли он о жизни и здоровье дамы. Или возмутился таким неподобающим для настоящего мужчины способом спасения.
И только певун, благодарно навалившись на хрупкую фрейлину всей своей немалой тушей, жалобно прошептал: «Мамочка!».