Страница 64 из 65
— Да, каких-нибудь лет пять назад о такой субмарине мечтать не приходилось. То одни системы еще не были готовы, то другие. Сейчас лодка — это, собственно, синтез достижений современной науки и техники.
— И взаимосвязанных. Одно звено выпадает — шага вперед не сделаешь.
— Да, судя по всему, это будет отличный подводный корабль… А модель пока нужно убрать. Не пришло еще время ее показывать…
— Недавно в США писали, что проблема дальнейшего увеличения подводного потолка подводных лодок — проблема № 1, — заметил, размышляя, конструктор, — считается среди ученых и инженеров, что уже в 70-х годах будут построены атомные подводные лодки с глубиной погружения почти до 2000 метров.
— А вы знакомились с американскими проектами?
— Да. Они сейчас их часто обсуждают. Иногда в специальной печати целые баталии разворачиваются. По мнению инженеров США, применение специальных сталей позволит уже в ближайшие годы строить подводные лодки с глубиной погружения 1200 метров, а лодки с корпусом из титановых сплавов смогут достигать еще больших глубин — 1800 метров и более. Наиболее перспективным материалом для глубин 2000—3000 метров считают сплавы на основе бериллия, титана и алюминия, а также стеклопластиков, прочность которых уже в ближайшие годы будет превосходить прочность металлических сплавов. Изменяется и конструкция корпуса глубоководных лодок. Оптимальной считается цилиндрическая форма со сферическими концевыми переборками. Такую конструкцию имеет и глубоководная лодка «Дельфин».
Конструктор помолчал, потом добавил:
— Помните, как мы в годы нашей юности зачитывались романом Беляева «Человек-амфибия». С тех пор как он написан, каких-то сорок лет прошло. И вот в октябре 1962 года на Лондонском международном конгрессе по исследованию глубин Жак-Ив Кусто сообщил о возможности создания «подводного человека» с искусственными жабрами, способного неограниченное время находиться под водой на глубинах вплоть до 2000 метров. Для этого, говорил Кусто, необходимо снабдить человека миниатюрным легочно-сердечным аппаратом, вводящим кислород непосредственно в кровь и удаляющим из нее углекислый газ; чтобы тело человека могло противостоять давлению воды, легкие и все полости костей надо заполнить нейтральной жидкостью, а нервные центры дыхания — затормозить. Кусто предполагает, что благодаря подобному хирургическому вмешательству через десятки лет сформируются «новые люди», приспособленные к жизни под водой и на суше. Мне кажется — это кощунство.
— Может быть… Во всяком случае, здесь встает масса правовых, философских, нравственных проблем. Но я о другом — поразительно то, что самые, казалось бы, несбыточные фантазии сегодня для науки возможная реальность.
— На земле белые пятна исчезают. А вот океан — иное дело. Жизнь показывает, что вторая половина века во многом будет и эрой научного и хозяйственного освоения океана — седьмого континента.
— К этому идут. Человечество уже не может обойтись без его неисчерпаемых пищевых, энергетических, минеральных ресурсов. Дело даже не в романтике или любознательности. Говоря языком экономики, жизнь заставляет… Океан — целина. В науке, — главком рассмеялся, — военным морякам хоть свою Академию наук открывай. Судите сами. В научных экспедициях к берегам Антарктиды принимали участие и океанографические суда Гидрографической службы советского ВМФ «Фаддей Беллинсгаузен» и «Борис Давыдов»… На протяжении последних трех лет наши «Невельской» и «Ульяна Громова» наряду с другими научно-исследовательскими судами СССР ведут большие работы по изучению крайне интересного района течения Куросиво в Тихом океане. Ясно одно. Невиданными ранее темпами будет развиваться промысловый, научный, транспортный флот. И конечно, пока существует социальное разделение мира — военный… Нас, военных моряков, на пенсию не скоро выгонят.
После разговора с конструктором адмирал еще около часа разбирал материалы иностранной специальной печати. Было несколько любопытных:
Сеймур Херш под сенсационным заголовком «20 000 пушек под водой» сообщал, что нынешним летом океанографы из Вашингтонского университета и частных компаний намереваются занять одну подводную гору в Тихом океане, расположенную в 270 милях к западу от Грейс-Харбора (штат Вашингтон). В той точке, где они будут проводить свою работу, эта гора поднимается из океанских глубин в 9000 футов до уровня, отстоящего на 122 фута от поверхности океана.
Возглавляет эти исследования доктор Джон П. Крейвн. Его точка зрения на перспективы освоения подводного мира почти не имеет ничего общего с коммерческими проектами или подводными фундаментальными научными исследованиями. В своей статье, помещенной в недавнем номере «Записок военно-морского института», Крейвн так выразил свою мечту, которая отражает надежды ВМС.
«Тихий океан разделяется длинными цепями подводных гор на значительное число бассейнов, которые сейчас обозначаются морскими горами, образующими острова Уэйк, Гуам, Новые Гебриды, Фиджи, острова Гилберт, Маршалловы острова, Рюкю, Курилы и так далее. Даже ныне эти острова являются важными элементами на стратегической внешней периферии Азиатского континента. Захват и использование подводной части этих стратегических барьеров сделает еще более эффективным использование этих периферийных островов в качестве коммерческого, политического и военного противовеса континенту».
Все элементы предстоящей гонки подводных вооружений встают на свои места: университеты предоставляют научные кадры; корпорации, прельщенные потенциально баснословными прибылями, вкладывают средства в научные исследования; военно-морской флот, стремящийся получить свою долю военного бюджета, проталкивает свои подводные ракетные системы.
Нет, адмирал задумался. Его профессия, профессия военного моряка, еще ох как будет нужна людям. Подводных пиратов не остановишь благостными словами. Они считаются только с реальной силой…
Корабли и океан…
Море — гневное в водяных горах с белыми пенными гребнями или бездонно-зеленое в бесконечно меняющихся солнечных бликах. Оно стало символом неуспокоенности человека, его бунтарства и свободомыслия, непреходящего стремления переступить предел неведанного, чтобы открыть новые миры и новые дали.
Приглядитесь — и мальчишка, и седой старик одинаково завороженными глазами провожают парус, тающий в дымке у горизонта, или гигантский лайнер, который буксиры осторожно разворачивают на рейде, чтобы открыть ему путь в достающий до самых звезд океан.
Море собирает суровую дань. Не счесть крестов и обелисков на хмурых скалах и хмурых отмелях, ставших могилами кораблей с гордыми и нежными именами, а если нанести на карту координаты всех погибших кораблей, на ней, наверное, не останется места ни на что другое.
Прекрасное и грозовое, оно снова предлагает людям помериться с ним силами. И люди принимают вызов. И гибнут, и штормуют, и проклинают небеса, и снова восхищаются им, и не могут жить без его волшебства, сотканного из влаги, легенд, надежд, открытий и тайн. Люди принимают вызов, совершенствуя корабли, вырывая у океана одну тайну за другой, превращая море из врага в друга.
Но море — это и поле иной битвы. За будущее человечества. За революцию и ее идеалы…
В Главном штабе Военно-Морского Флота хорошо знают это.
Вечер. Гаснут огни в окнах гражданских ведомств и учреждений. Спокойно ложатся спать мирные советские люди. Но в штабе ни на минуту не замирает жизнь.
Некоторые офицеры склоняются над картами, роются в справочниках, таблицах, дотошно изучают синоптические карты. Тихо журчат электронно-вычислительные машины, загораются и гаснут табло, высвечиваются диковинные символы на необычных планшетах.
Телетайпы отстукивают строки телеграмм — непрерывным потоком поступает информация.
На флоты, соединения и корабли уходят приказы, распоряжения…
Идет прокладка новых курсов большого советского флота.
Это ведь только в Москве наступает ночь. А в небе другого полушария огненным шаром проплывает солнце. И курсы нашего могучего флота никак не вмещаются ни в рамки четко очерченных параллелей, ни во временные пояса планеты. Вахта не прерывается ни на день, ни на час, ни на минуту.