Страница 4 из 65
— Мы не думаем, что это легко. Но знаем — без Большого флота наша страна не останется…
Расстались они внешне тепло. Но неприятный осадок в душе, напряженность еще долго не проходили и у того, и у другого.
— Интересно, что сказал бы сейчас Черчилль? — Конструктор задумался. — Как ты думаешь, Виктор Георгиевич?
— А знаешь, у меня была еще одна встреча с Черчиллем. В шестьдесят восьмом году.
— Как так? Его ведь уже не было!..
— Символическая встреча. По приглашению премьер-министра Вильсона я был гостем английского правительства. И попросил в одно из воскресений организовать поездку в Стратфорд, на родину Шекспира.
По дороге остановились у сельского кладбища в Бладоне, где по завещанию Черчилля он похоронен. Подошел к его могиле. Окружили меня английские журналисты. Спрашивают: «Что привело вас, господин Бакаев, к могиле Черчилля?» «При жизни», — ответил я, — он был убежденным противником морского развития СССР. И я очень жалею, что покойный премьер не увидел наглядных свидетельств своих ошибок». Спрашивают: «А намного он ошибся?» Отвечаю: «Судите сами — Советский Союз стал великой морской державой. Только в заграничных водах ежедневно находится сорок пять тысяч советских торговых моряков. Что же вы не записываете?» — «Это у нас не пройдет».
— Да, крепко просчитался господин Черчилль!
— Разве один он просчитался!.. Многие просчитались. Все, кто не умел или не хотел заглянуть в завтрашний день…
— Товарищ Бакаев! — помощник секретаря ЦК выглянул в коридор. — Вас ждут…
— Вот такая история была. Любопытная и поучительная история… Ну, извините, я пойду. Вопросов накопилось, — он похлопал по папке, — масса… Боюсь, за один прием не решу. Так что опаздывать не стоит.
— Ну, ни пуха тебе, ни пера!..
В переулке, казалось, веяло морем. Посредине глубоко «штатской» Москвы, среди сохранившихся еще здесь маленьких поленовских двориков с липами и лопухами, старинных особняков, домиков, где когда-то рождалась и теперь жила старинная васнецовская Русь, как неожиданное окно в море — люди во флотских кителях, тужурках, форменках, входящие, выходящие, выбегающие из огромного здания с часовым-матросом у проходной.
Главный штаб Военно-Морского Флота.
Сорокин несколько раз предъявлял пропуск, прежде чем оказаться в длинном тихом коридоре, на стенах которого тускло мерцали старинные полотна. Чесма. Наварин. Мыс Калиакрия… Бронзовые Ушаков, Нахимов, Сенявин, Макаров, Бутаков строго смотрели с высоких красного дерева постаментов.
Едва Анатолий Иванович доложил о прибытии, адъютант главкома исчез за дверью. Появившись через минуту, он сказал:
— Вас просят.
У Сорокина теплилась слабая надежда узнать что-либо о причинах вызова у порученца главкома и как-то, хотя бы внутренне, подготовиться к разговору. Теперь и это отпадало.
Он шагнул в кабинет. Здесь уже находились два адмирала — начальник Главного штаба и начальник политического управления.
После доклада и взаимных приветствий ему предложили сесть.
Главком прошелся по мягкому ковру, тронул пальцами большой старинный глобус, стоящий в углу кабинета, и, неожиданно резко повернувшись, помедлив, словно раздумывая — говорить ему или нет, — сказал:
— Вот что, Анатолий Иванович. Расспрашивать вас о службе не буду. Все знаю. Наши товарищи, — он кивнул в сторону адмиралов, — тоже с этим знакомились. Рекомендуют вас. Назад в соединение вы уже не вернетесь. Лодку пока примет старпом. Ему, видимо, и быть командиром. Что вы скажете, если мы вам предложим пойти на атомные лодки?
— Атомные? — От неожиданности Сорокин приподнялся в кресле. — Но их же еще нет! — И тут же смущенно поправился: — Во всяком случае, я о них ничего не слышал.
— Есть, Анатолий Иванович, есть… Вернее, как говорят, со дня на день будут… Первая атомная скоро сойдет со стапелей. Вы примете участие в доводке корабля, его испытаниях… А потом… Потом вам придется ими командовать…
У Сорокина голова пошла кругом. Атомный флот! О нем мечтал втайне каждый подводник. Но все понимали, насколько это сложное, казалось, нескорое дело. И вот, из неосязаемого завтра они стали вдруг сегодняшним днем флота. Настолько сегодняшним, что встал вопрос о командирах этих новых подводных кораблей.
Сорокин напрягся, весь превратился в слух.
— Не буду вам говорить, насколько это секретное дело. Лодки будут неплохим сюрпризом кое для кого… Там… Но это уже другой разговор.
Главком помолчал, нахмурился.
— Все это совсем нелегко, Анатолий Иванович. Не все, к сожалению, на флоте еще понимают, что за атомным и ракетным флотом будущее. Конечно, открытых, плакатных ретроградов вы сегодня не встретите. Времена не те. Кличка «консерватор» — есть ли сейчас что-либо более убийственное для характеристики человека? Потому даже такие люди рядятся в тогу «новаторов». На словах они «за». А в действительности?.. Мы тут недавно серьезно говорили с одним товарищем во время поездки на флот. Внешне вроде бы с новой техникой у него все благополучно — «осваивается». А как «осваивается»? Ей ровно столько же внимания, что и уходящей во вчерашний день. То одно забыли сделать, то другое. То материалы вовремя не подвезли, то документацию не обеспечили вовремя. Одним словом, все рассматривается как равнозначное в ряду других будничных флотских дел. Так сказать, «холодный нравственный саботаж».
А мы с таким мириться не можем! Ни дня. Ни часа. Основные силы, время, внимание, средства — на главное направление. Новую технику и оружие не оставлять вниманием ни на минуту, внедрять веру в них и не допускать промедления с их освоением. Конечно, не в ущерб качеству. Но никакой раскачки, безответственности, даже просто равнодушия здесь терпеть нельзя. Только так, и никак иначе. Наша страна должна иметь мощный ракетно-ядерный флот, и она будет его иметь. Не когда-нибудь — через десять — двадцать лет. Завтра. Для этого есть все возможности, и не использовать их преступно. Вот так!
Главком прошелся по кабинету.
— Если кто-то или что-то будет мешать вам, разрешаю обращаться непосредственно ко мне и моим заместителям. Поддержим. Главное — поймите государственную, я подчеркиваю, государственную важность задачи. Это не мода. Не ввод в строй двух — пяти кораблей. Это строительство нового флота. Военно-техническая революция на море.
Сейчас перед Сорокиным стоял человек невысокого роста. Седые волосы. Голос негромкий, но твердый. Очки, которые он время от времени надевал, делали его похожим скорее на ученого, чем на опытного адмирала.
«Почему выбор пал на меня? — размышлял Сорокин. — Я же ни черта в атомном флоте не смыслю. Какой из меня физик?»
Наверное, последнюю фразу он произнес вслух, потому что до него донесся смех главкома:
— А вы полагаете, мы все здесь сразу физиками и атомниками стали? Мы для Курчатова самыми что ни на есть школярами были. Правда, и мы ему фору давали. Когда о морских делах речь шла. Так что, выходит, ни мы без них никуда, ни они без нас… — Он помолчал. — А переучиваться, конечно, придется. И работать много придется. Это я вам обещаю твердо.
Сорокин подумал, что к этой реплике как-то нужно выразить свое отношение.
— Работы я не боюсь, товарищ главком!
— Знаю. Потому и поручаю именно вам такое дело. Для начала советую съездить в Приморск и в Атомный центр. С учеными потолковать, хозяйство их в подробностях посмотреть. А потом на завод. Кстати, половину наших академиков в центре вы не застанете. Они в Приморске. На заводе. Детище свое холят и лелеют. А сейчас как раз тот момент, когда нужно подключаться морякам. Любой корабль, тем более атомную лодку — дело совершенно новое, — команде нужно изучать на стапеле. Промышленность лодку нам передаст. А осваивать и водить корабли — наша забота. Конечно, ученые и судостроители вас не покинут, им многое самим придется выяснять в процессе постройки и испытания. Но основная забота и ответственность тогда лягут именно на нас…