Страница 13 из 125
-- Да знаю. История грозит повториться: вместо Великого Тимура оттуда могут хлынуть волны талибана.
-- Да, Тамерлан, разгромив золотую Орду, дошел до Турции и Закавказья... Не хватало нам только новой Ангорской битвы.
Путин, внимательно выслушав своего бывшего наставника, спросил:
-- Скажите, а полоса разведчика действует все та же?
-- А куда ей деваться? Все по-прежнему, из десяти курсантов ее целиком проходит от силы половина. Но вы ведь знаете, у нас разные курсы, разная специализация -- для кого-то нужна полная выкладка, а для тех, кто будет работать на Западе в теплых офисах -- нужно совсем другое. Для таких полоса препятствий должна быть для мозгов...
-- Когда я мог бы немного у вас потренироваться, размять кости и вообще...
-- Да в любое время, Владимир Владимирович, -- с готовностью откликнулся Шторм.-- Хотя, минуточку...Лучше всего в выходные дни, тогда и размяться можно и пострелять от души...Кстати, я видел, как вы в Тагиле, на выставке современного вооружения, стреляли из гаубицы...
Путин засмущался.
-- Да все это маскарад, хотя сама выставка меня поразила. Есть отличное оружие, но пока войскам недоступно и за это нам приходиться расплачиваться жизнями солдат. Так, когда я могу прибыть в ваше распоряжение?
-- А что у нас сегодня? Четверг? В субботу к одиннадцати прошу вас в гости. Экипировка будет наша и даже наши харчи, правда, щи да каша, но зато после пробежки они пойдут за милую душу.
-- Одному бежать не то...
-- Почему одному? Пойдете в группе, вас никто не узнает, все на дистанции, как обычно, бегут в масках...
Когда их не очень затяжная встреча заканчивалась, Шторм спросил:
-- Как вы, считаете, Владимир Владимирович, в чем тут дело -- почему затянулась война в Чечне? Ведь у нас численное превосходство...Причем, по всем статьям -- от автомата до реактивных бомбардировщиков...
-- Боюсь, этот ваш вопрос останется без ответа. Я сам хочу разобраться во всем. Иногда у меня создается впечатление, что мы для этого народа, словно инопланетяне, против которых они решили воевать до последнего человека. При этом не желая знать -- что же эти инопланетяне им несут -добро или зло...Это им без разницы. Даже если инопланетяне построят им школы, больницы, будут выдавать пенсию, обеспечат работой. И независимо от того, что их вожди упразднили гражданские суды, запустили пенсионное обеспечение, разрушили все отрасли народного хозяйства, а остатки национального продукта разделили между своими кланами.
-- Прямо-таки какой-то дикий парадокс. Значит, они согласны на что угодно, чтобы только не быть бок о бок с инопланетянами? И это осознание дает им силы?
-- Десятикратные! А может, стократные. Но здесь есть одно "но": эти люди, как никакой другой народ, подвержены влиянию пророков...Пророков в кавычках, конечно...Они доверчивы, как дети и верны своим пророкам тоже как дети...А пророки-то -- бандиты, кровопийцы, чего поклоняющиеся им не видят. И пока мы этих самозванных пророков не поставим на место, все будет продолжаться...Надо разорвать пуповину.
Шторм, слушая своего бывшего слушателя, видел, как тот волнуется, хотя внешне это никак не выражалось...Лишь на лбу, ближе к виску, трепетно пульсировала голубая жилка.
Путин вышел на кухню и вскоре вернулся с бутылкой фанты и пластмассовыми стаканчиками. Налил себе и Шторму.
-- Наверное, я вам надоел своими разговорами, хотя прекрасно понимаю, что эта тема гипертоническая...
Он проводил гостя до машины и подождал, когда она выедет в открывшиеся ворота. В тихом вечере еще клубился сизый дымок, когда Путин взошел на крыльцо, оборотил лицо к бледнеющему небу. Две или три зеленоватые звездочки уже жили там своей жизнью, навевая какие-то странные отрадные ощущения...
5. Воронеж. Вероятный объект нападения -- АЭС...
Рейсовый на Воронеж так и не вылетел, как ни уговаривал Платонов начальника аэропорта Горохова. Не помогла ему и бумага, подписанная Касьяновым и которая давала ему высокие, можно сказать, чрезвычайные полномочия. В ней также говорилось, что власти всех уровней обязаны выполнять требования предъявителя этого документа. Однако Горохов, ссылаясь на приказ своего министерства, был неумолим и тоже потрясал перед носом Платонова этим приказом.
Однако в Воронеж он все-таки попал в тот же день, поздно вечером. Из аэропорта гражданской авиации он направился на военный аэродром, откуда на транспортном самолете со своими людьми вылетел в Воронеж. Но и там его преследовали неудачи: в районе Воронежа шел дождь, а шквальный боковой ветер делал посадку более чем проблематичной. И когда второй пилот, подыскивая подходящие слова, начал что-то мямлить насчет того, что возможно придется лететь на другой аэродром, что тоже не сахар, поскольку в баках осталось мало керосина, Платонов разъяренный вошел в кабину и доступно объяснил командиру борта, за чем он летит в Воронеж. И хотя он ни с кем не должен был делиться оперативной информацией, тем не менее, обстоятельства вынуждали быть откровенным:
-- Чтобы вам было понятно, почему я требую немедленной посадки в Воронеже, я напомню вам 26 апреля 1986 года...Эта дата вам о чем-нибудь говорит?
Командир, довольно молодой человек, поднял свой взор к верхней доске приборов и пожал плечами.
-- Я не календарь, и действую в соответствии с ситуацией, а ситуация, скажу я вам, аховая...Боковой ветер почти 20 метров в секунду, мокрая полоса...
-- А слово "Чернобыль", вам о чем-нибудь напоминает? -- Платонов положил руку на плечо командира. И уже мягче: -- Прошу вас, если можете, выпускайте шасси и приземляйтесь, клянусь мамой, время не ждет...
Дважды самолет заходил на посадку и дважды диспетчеры уводили его на новый круг. Из самолета было видно, как сквозь сплошную стену дождя изломанными пятнами высвечивались аэродромные огни и снова уходили в ночь.
Платонов видел, как пилот старается справиться с машиной, и когда в очередной раз его хотели увести на другой круг, он, стиснув до боли зубы, пошел на посадку. Машину трясло, будто кто-то трепал ее по всем бокам гигантской битой. Но огни ВПП тем не менее неумолимо приближались и когда колеса коснулись бетонки, Платонов понял, что, возможно, в эту минут он избежал самого страшного. Но тут свалилась новая напасть: мокрый, скользкий бетон, ни в какую не желал сцепляться с видавшими виды протекторами шасси. Прокатившись по полосе метров 800, самолет развернуло на 45 градусов и он юзом стал утюжить землю. Его снесло на грузовую площадку, правым крылом он сбил железобетонную опору и, возможно, это столкновение в какой-то степени погасило опасную инерцию. Проехав еще метров 70, машина замерла и в кабине наступила абсолютная тишина, если не считать шума бортового кондиционера.