Жизнь...собачья

ИСТОРИЯ 9. ИСКУШЕНИЕ

- А в чем здесь фишка, Собакин? - я повернулся к своему псу, который сидел на диване и внимательно меня слушал, - фишка в том, что Козлов не убивал Рукавишникова, и его жену тоже не убивал. Во всяком случае, он мне в этом поклялся. Да и не походит он на убийцу.

Пес спрыгнул с дивана на пол и заходил по комнате. Он слегка поскуливал и громко фыркал.

- И ты ему веришь? - как бы спрашивал он меня, - ты веришь этому беспринципному алкашу? Тогда как он смог так кровью измазаться? Он с трупами обнимался?

- Он их переворачивал, - сказал я, - верить или не верить, дело не моё. Мне за это не платят. Раз клиент говорит, что не убивал, значит так оно и есть. Значит будем доказывать, что он не убивал. Нам с тобой и по закону положено занимать только ту позицию, которой придерживается подзащитный.

Ричард даже взвизгнул от моего цинизма.

- Я понимаю, хозяин, что ты хочешь угодить жене Козлова и, особенно, его дочери, хотя по-моему она не в нашем вкусе. Это ведь они оплатили наши с тобой услуги. Тем более они обе всему поселку растрезвонили, что их отец и муж невинно страдает, что он не убивал Рукавишниковых, что его скоро освободят из-под стражи и он вернется к своим любимым занятиям: пьянству и мелкому воровству на "радость" всем соседям. Теперь у него есть самый великий адвокат в нашей области, а может и во всей стране, который разметет все обвинения. Только помяни мои слова, хозяин, что когда Козлов получит свои двадцать лет, а это точно произойдет, ты из великого адвоката превратишься для Козловых в сквалыжника и стяжателя от юриспруденции. Жена и дочка Козлова тебя просто сожрут, и славу тебе создадут по всей округе соответствующую. Зря ты с ними связался, хозяин.

Пес снова уселся на диван, вынул язык и громко задышал. Таким нервным я давно его не видел.

Я понимал, что Собакин прав, не надо было браться за это дело, но гонорар... О двойном убийстве в поселке я узнал сразу, в день происшествия. Мне было известно, что в тот же день по подозрению в убийстве был арестован Козлов - местный пьяница. Ко мне родственницы арестованного обратились только спустя два месяца после убийства. Я уже тогда хотел их послать куда подальше. Если бы Козлова задержали случайно, то давно бы уже выпустили. Следствие вел следственный комитет, и там обычно не ошибаются. Значит, есть у них основания не сомневаться в виновности Козлова. Обо всем этом я тогда, месяц назад, уже знал, но тем не менее защищать вероятного убийцу согласился. Дело в том, что я прекрасно знал Козлова. Он был маленького роста, тщедушный, пожилой, спившийся мужичок. Его била жена по любому поводу, его били собутыльники совсем без повода. Чтобы представить его с ножом в руках, убивающим двух человек, которые и сильнее его и больше в размерах, и трезвые к тому же... Признаюсь, закрались у меня сомнения. Я также знал, что более противных, вздорных и бестолковых баб, чем мать и дочь Козловы, в нашем поселке не было. В случае провала моей защиты, а провалом считался бы любой исход дела, кроме оправдания Козлова, мои нанимательницы меня бы замучили. Поэтому я назвал сумму гонорара, которая им была явно не по карману, а они взяли и согласились. Более того, старшая Козлова вытряхнула из принесенного ею полиэтиленового пакета кучу денег прямо мне на стол и отсчитала запрошенную мною сумму. Даже в тот момент еще можно было отказаться, но искушение было сильным, и я взялся за защиту Козлова. Единственное, что мне удалось для себя у них вырвать, так это немного изменить поставленную передо мной задачу. Мы договорились, что я берусь не вызволять из неволи невиновного Козлова, а выяснять кто убил Рукавишниковых. Я понимал, что такой договоренности грош цена, и неприятностей от этих вздорных баб мне не избежать. Но, повторюсь, что размер гонорара включал в себя все предстоящие моральные издержки.

- Так ты мне помогать отказываешься? - спросил я Собакина, - у тебя принципы? Не хочешь участвовать в выгораживании убийцы двух человек?

Ричард подошел ко мне, встал на задние лапы и уткнулся мордой мне в грудь.

- Нет, я буду тебе, хозяин, помогать. Всё будет как обычно. Всё мы с тобой обсудим и сделаем выводы, причем, единственно правильные. Моральные аспекты твоей работы, о которых я завел речь, пусть останутся на твоей, хозяин, совести. А принципы не у меня, принципы прежде всего у тебя, хозяин. И на моей памяти, ты в первый раз через них перешагнул. Неужели размер гонорара повлиял?

- Ты имеешь в виду, что не надо браться за дело если нет никаких шансов? Я правильно излагаю?

Пёс тихо завыл, что означало:

- Почти. Можно браться и за безнадежные дела, если поведал об этом нанимателям. Но они все равно тебя наняли. Как говорится, а вдруг? У Козлова даже "вдруг" невозможно и финал тебе известен наперед. Он никогда не признается в убийстве Рукавишниковых. Во-первых потому, что срок ему светит в любом случае близкий к двадцатке и признание вины в этом случае срок снизит не на много. Во-вторых: признай он вину, его жена и дочь, которые уверовали, что он не виновен, перестанут ему возить посылки и посылать деньги. И останется он без еды и курева, а это ему очень не хочется. Поэтому вину он не признает никогда. Равно как его жену и дочь не убедят никакие доказательства вины Козлова, как бы следствие и суд ни старались. Тебе и сейчас ясно, что Козлов убил Рукавишниковых, или почти ясно. Уверены в его виновности будут и судья, и прокурор, и дети погибших, а жена и дочь Козлова все равно будут верить, а главное убеждать всех вокруг, что Козлов не виноват. У них нет другого выхода. Так что, еще раз повторю, зря мы ввязались в это дело. Зря пошли против принципов.

- Любой адвокат из нового поколения даже заморачиваться бы не стал о моральных аспектах предстоящего дела, - размышлял я вслух, - просто взял бы гонорар, а в конце развел бы руками, мол, не получилось. Хотя при заключении соглашения пообещал бы освободить Козлова. Я же не обещал, что освобожу Козлова. Я же согласился установить настоящего убийцу, пусть бы даже им будет сам Козлов.

Пес тявкнул, мол, хватит выдавать желаемое за действительное. Я присутствовал при заключении соглашения. И даже мне, псу, хоть и породистому, но всех тонкостей человеческих отношений не понимающему, было видно, чего от тебя, хозяин, хотят эти две вздорные бабы.

- Ты прав. Как бы я себя не обманывал, что ничего жене Козлова и его дочери не обещал, они ждут его полного оправдания. И скоро нам предстоит испытать на себе их полное в нас с тобой разочарование.

Пес глубоко вздохнул. Ладно, мол хозяин, ты свою работу делай, дави на следака, расшатывай обвинение. Не мне тебя учить. Пусть хоть увидят, что ты сделал всё, что смог. Может это и поможет? Выступишь с блестящей речью в прениях, распишешь все достоинства местного алкоголика Козлова, осудишь работу следаков. Может, судья и засомневается?

- Вряд ли, - ответил я, - так что экзекуции от Козловых нам не избежать. И ничего нам не поможет. Даже ссылки на федеральный закон об адвокатуре, где прописано, что заключаем мы соглашение с клиентом для оказания квалифицированной юридической помощи, а не для достижения конкретного результата.

- Не горюй, хозяин, - лизнул мне руку Собакин, - пока следствие идет, потом суд, уже и зима начнется. Мы с тобой в город переберемся, а Козловы здесь останутся. А на следующий год, может что и изменится, может страсти поутихнут. Я так думаю. Только пообещай, что больше не будешь изменять нашим принципам, даже за большие деньги.

- Обещаю, - погладил я пса по голове.

История 10. Депутат

Лето давно закончилось: и обычное календарное, и даже бабье. Мы с Собакиным возвратились с дачи в город. Здесь мы живем в зимний период, в двухкомнатной "хрущевке". В деревне, конечно же, лучше: и просторнее, и воздух свежий, и не беспокоит никто. Но зимой там с ума сойдешь, даже в компании моего верного пса.