Страница 21 из 24
Однажды студентам поручили разработать костюм для кавалерственной дамы Ширли Портер, лорд-мэра Вестминстера, но Ли отказался участвовать в проекте; по его словам, он «не собирался обшивать привилегированную особу, которая к тому же еще и не заплатит». Хотя впоследствии Луиза призналась, что она могла быть откровенной до жестокости, Маккуину казалось, что иногда она его просто травит. «Если бы она могла избавиться от Ли, она бы от него избавилась, – считает Адель. – Задания он выполнял за две минуты. Он рисовал выкройку на глаз. А на занятиях по крою преподаватель утверждал, что он плохо рисует. Но Ли переносил выкройку на материю, и его вещи, как оказывалось, идеально садились на фигуру. И все равно многие преподаватели твердили, что он все делает неправильно. По-моему, они просто завидовали его таланту. Но Ли всегда знал, что добьется успеха – он ни секунды в этом не сомневался». Однажды, получив очередной выговор от Луизы Уилсон, Ли в присутствии группы однокурсников огрызнулся: «Откуда вам знать, что хотят носить женщины? Ведь вы такая толстуха!» С того дня он стал личным врагом Луизы. «Ли только и думал о том, как бы низвергнуть Луизу», – говорит Адель. Однажды он принес подушку-пердушку и подложил ей на стул.[249] Ли по-прежнему хранил верность Бобби, которая приняла его на курс, потому что она признала в нем неограненный талант; ее он старался защищать. «Ли в самом деле нелегко пришлось под началом Луизы Уилсон, – сказала Бобби, – но тогда я ничего не знала. Все выплыло позже, когда я услышала слова Ли: «Луиза ничего для меня не сделала, это все Бобби».[250]
Во время учебы Ли все чаще черпал вдохновение в темной стороне жизни. По словам Ребекки Бартон, он был одержим Бёрком и Хэром, ирландскими иммигрантами, которые в начале XIX века совершили ряд убийств в Эдинбурге и продали 16 трупов врачу в качестве материала для препарирования. В то же время он прочел «Парфюмера» Патрика Зюскинда об ученике парфюмера во Франции XVIII века, который убивает девственниц в поисках «идеального аромата». «Персонаж этой книги – он сам, – уверяет Ребекка, – у него все на интуиции и все чувства обострены. Ему нравилось отвратительное несовершенство, но, конечно, он уравновешивал его полной красотой».[251]
Ли говорил друзьям, что его семья доводится родней Джеку-потрошителю. Его интерес к серийному убийце Викторианской эпохи усилился после того, как в 1991 году он посмотрел фильм «Молчание ягнят» с Джоди Фостер и Энтони Хопкинсом. Маккуин зациклился на персонаже Буффало Билле, портном-психопате, который убивает женщин, чтобы сшить костюм из их кожи. «Мысль о том, чтобы сшить из женщин костюм, стала для него источником вдохновения, – считает Рева, посмотревший «Молчание ягнят» вместе с Ли. – Кроме того, образ бабочек или мотыльков, заключенных в ткань, потом можно было увидеть в одной из его коллекций».
Когда студенты приступили к изготовлению выпускных коллекций, Рева работал рядом с Маккуином. Ли рисовал эскизы, но впоследствии, в ходе работы, не раз менял замыслы. «Он начинал сверху и выкраивал очень сложный воротник… Потом делал очень узкие рукава. Если вы посмотрите на каталоги старых викторианских костюмов, там есть много женских платьев на корсетах. Книга, посвященная костюмам Викторианской эпохи, была у него настольной. Она стала для него настоящим кладезем. Он часто листал ее и показывал накидки с капюшонами – они уже тогда ему нравились».[252]
Ли попросил Саймона Англесса о помощи в подготовке своей выпускной коллекции. На втором году обучения Маккуин проводил с Саймоном все больше времени в студии дизайна текстиля. Он изучал такие техники, как барочное крашение и узелковый батик.
Для одного из своих творений, сюртука, Ли придумал узор из колючей проволоки, который Саймон перевел на розовый шелк. «Я работал с Ли над некоторыми его вещами, – вспоминает Саймон. – Помню тот день, в студии были только мы вдвоем; он шил подкладку для пиджака с баской, которая выворачивалась под углом 90 градусов, а я вертел в руках кусочки прорезиненной материи, соображая, как их сшить. Никто из нас не знал, что получится. В студию вошел Айк Раст, который тогда был приходящим лектором, и спросил: «Что это будет?» Мы с Ли посмотрели на него и ответили: «Да мы сами не знаем». Айк назвал нас придурками и вышел».[253]
При подготовке к показу Ли написал письмо Саймону Костину, чьи украшения и живые статуи он видел на страницах журналов The Face и i-D, и попросил несколько его вещей для своей коллекции. Они встретились, и Костин, который впоследствии будет участвовать в подготовке нескольких коллекций Маккуина в качестве декоратора и художника-постановщика, дал ему семь предметов, в том числе две большие цепочки, изготовленные из птичьих черепов. «Его всегда привлекала иконография смерти, – сказал Костин. – Меня смерть тоже завораживала; общий интерес нас объединил. Однако во время первой встречи он показался мне похожим на Билли Бантера – Жиртреста из юмористических повестей Фрэнка Ричардса. Ли был большим озорником, много ругался, но к своей работе относился с настоящей страстью».[254]
Когда Маккуин закончил платья, которые назвал «дневной одеждой, которая может служить и вечерней», и присовокупил, что образами послужили «проститутки XIX века»,[255] в колледж пришел Джон Маккиттерик, желавший увидеть готовую коллекцию. Его изумило то, что он увидел. «Отчетливо помню: если смотреть на платья сбоку, а не спереди, вы видели необычайный птицеподобный силуэт, – говорит он. – Маккуин всю жизнь любил птиц, но в его коллекции угадывалось и нечто другое. Сама мысль о том, чтобы сгладить талию и укоротить ноги, намекала в некотором смысле на гомоэротику». Маккиттерику коллекция напомнила подчеркнуто сексуальные образы Тоуко Лааксонена (Том оф Финланд), рисовальщика, который изображал мужчин «с короткими и толстыми ногами и удлиненными торсами». Маккуин «применил к девушкам эти маскулинные элементы, и результат получился поразительный; его вещи выглядели очень сексуально». Кроме того, Маккиттерик понял, что колледж Святого Мартина укрепил уверенность Ли в своих силах. «Колледж его сильно изменил, – говорит он. – Он стал более осведомленным и более уверенным в том, о чем говорил. Он понял, что гораздо талантливее, чем большинство студентов и преподавателей. Уже мог со знанием дела рассуждать о мире, о моде и о текущих событиях. Он стал другим. Колледж Святого Мартина дал ему то, что он искал».[256]
В день показа, в марте 1992 года, Ли и Саймон Англесс вышли из дома Саймона в Тутинге и поехали в Челси. Показы проходили в бывших казармах на Кингс-Роуд. Перед началом все были в напряжении; царила суматоха – многое предстояло доделать. Закончив подготовку за кулисами, друзья пошли искать Луизу Уилсон, так как Ли хотел кое-что уточнить. «А она достала из сумки духи, брызнула ему в лицо и заорала: «Мать твою, от тебя воняет!» – вспоминает Саймон. – Ли упал на пол и сказал: «Ну ты и сука!»[257] Зрители начали занимать места; они понятия не имели о том, что произошло. Пригасили свет, и начался показ. Джойс, мать Ли, и ее невестка Рене, которые сидели в зале, с удовольствием смотрели на платья и красивых моделей, но, когда на заднике зажглись слова «Ли Маккуин», они целиком погрузились в происходящее. В конце концов, они обе знали, какой путь проделал Ли. «Для меня в то время это стало кульминацией – видеть его на выпускном показе», – сказала Джойс в 1997 году.[258] Модели выходили на подиум под барабанный бой из динамиков. Ли представил всего десять костюмов, в том числе черный шелковый пиджак с баской в комплекте с узкой красной юбкой, жакет из розового шелка с узором из колючей проволоки с черными брюками и черным бюстье и юбку из набивного ситца, покрытую журнальными вырезками из папье-маше и прожженными пятнами, которую дополнял черный жакет с фантастически длинными и заостренными лацканами. Маккуин вплел в узоры на ткани и вложил в прикрепленные плексигласовые кармашки пряди своих волос – и иногда лобковые волосы. Первая страница его обоснования – документа, в котором он должен был изложить подробный анализ своей коллекции, – была посвящена «генеалогическим изысканиям его матери и Джеку-потрошителю… а к обложке он тоже приклеил лобковые волосы».[259] Позже Маккуин попытался объяснить свое решение вплести волосы в свои вещи: «Мысль о волосах пришла из Викторианской эпохи. Тогда проститутки продавали свои волосы, и покупатели дарили их на память своим возлюбленным, – сказал он. – Для меня волосы в плексигласовых кармашках стали своего рода подписью, фирменным знаком. В первых коллекциях я использовал собственные волосы; я как будто отдавал с коллекциями часть самого себя».[260]
249
Adele Clough, в беседе с автором, 28 мая 2014.
250
Bobby Hillson, в беседе с автором, 11 декабря 2013.
251
Rebecca Barton, в беседе с автором, 1 февраля 2014.
252
Réva Mivasagar, в беседе с автором, 31 января 2014.
253
Simon Ungless, в беседе с автором, 24 января 2014.
254
Simon Costin, в беседе с автором, 15 апреля 2013.
255
Press Notes, St Martins MA Graduate Show 1992.
256
John McKitterick, в беседе с автором, 1 апреля 2014.
257
Simon Ungless, в беседе с автором, 24 января 2014.
258
«Cutting Up Rough», The Works, BBC, 1997.
259
Professor Louise Wilson, в беседе с автором, 14 мая 2014.
260
«All Hail McQueen», Lorna V, Time Out, 24 сентября – 1 октября 1997.