Страница 15 из 108
Семивратные Фивы
На плодородной Беотийской равнине, в Средней Греции, на перекрестке сухопутных путей стоит древний город Фивы [12]. В отличие от египетской столицы, имевшей, по преданию, сто ворот, греческие Фивы имели их семь и назывались Семивратными. Город этот известен еще Гомеру, но подробное его описание оставлено во II в. н.э. Павсанием. У Гомера обитатели города названы кадмейцами. Основание Фив приписывали финикийцу Кадму, а сооружение стен города — братьям Амфиону и Зефу, погребение которых показывали во II в. н.э.
Судьба Фив вызвала интерес у авторов классической греческой трагедии, воспользовавшихся эпической поэмой «Фиваида», автором которой считали Гомера. Согласно этой поэме, Фивы были основаны Кадмом, сыном финикийского царя Агенора. Когда Зевс, приняв облик быка, похитил сестру Кадма Европу, юноша в сопровождении других финикийцев пустился на ее поиски. Он посетил побережье Фракии, откуда направился затем к оракулу в Дельфы, который дал пришельцам совет прекратить странствия и основать по соседству город. Место для города выбрала священная корова с лунным диском на лбу, за которой следовали финикийцы. Холм, где животное опустилось на землю, был окружен стенами.
Таково было начало города Кадма. Вокруг него и выросли Фивы. Кадм был первым их царем. От его брака с дочерью Ареса, носившей благозвучное имя Гармония, произошли прославленные цари Полидор, Лабдак, Лай, Эдип. После изгнания из Фив слепого Эдипа там правил его сын Этеокл, а другой сын — Полиник жил в Арголиде, откуда пошел затем походом на родной город. Полиника сопровождали еще шесть героев аргивян. Таково в самых общих чертах предание об основании семивратных Фив и войнах фиванских царей с царями Арголиды. Все эти события греки относили ко времени, предшествовавшему походу на Трою.
Баснословные события, которыми так богато предание о Кадме и его потомках, не должны скрывать от нас главного: вся античная традиция, начиная с Гомера, считала Кадма финикийцем. Этому же Кадму Геродот приписал создание алфавитной письменности, которой пользовались древние греки во времена «отца истории».
За преданием о Кадме, Европе, Фивах стоит вызывавшая ожесточенные споры проблема роли финикийской, а если взять шире, восточной культуры в формировании древнейшей цивилизации Европы. Случайно ли совпадение названия нашего материка с именем дочери царя Агенора? Или финикийцы были на самом деле открывателями Европы и создателями на ее территории городов, распространителя¬ми письменности?
Древние Фивы, выдержавшие осаду семерых героев, в новое время столкнулись с нападением целой армии ученых, вооруженных приемами научной критики и воображением, не менее изощренным, чем художественная фантазия греков. Подкоп начался, прежде всего, против основателя города Кадма. Финикийское происхождение этого имени, а также таких имен, как Феникс, Меликерт и др., признавалось рядом ученых, которые в то же время отрицали возможность финикийских поселений в Греции. Проникновение указанных имен в греческую мифологию рассматривалось как влияние религий восточного происхождения. Само предание о финикийце Кадме, обосновавшемся в районе Фив, истолковывалось в духе так называемой солярной теории, связывавшей героев всех мифов с символическими изображениями солнца, луны и звезд. Сторонники этой теории считали Кадма двойником финикийского бога солнца Мелькарта, который ищет исчезнувшую луну (Астарту или Европу). Другая группа ученых и вовсе не признавала связи Кадма с Востоком даже в области религии, полагая, что это было местное божество, не имеющее ничего общего с Финикией.
Решительнее всех отвергал какое-либо финикийское влияние немецкий профессор Р. Лихтенберг, совершенно серьезно считавший, что свет культуры шел не с Востока, а с Запада. В этой связи он приписывал эгейской цивилизации европейско-арийское происхождение, а в финикийцах видел не восточный народ, а тех же носителей эгейской культуры, живших к востоку от греков и поэтому названных «багровыми», «темно-красными». Само слово «Кадм» последователи Лихтенберга считали «чисто греческим словом», производя его от слова «космос», т.е. «мир», «вселенная».
Беспочвенность этих суждений, поддерживаемых немецкими шовинистически настроенными учеными, была давно уже ясна объективным и логически мыслящим исследователям. Можно допустить, чтоКадм не был финикийцем, что греческое предание ошибочно, но ведь финикийское происхождение греческой письменности — это факт, не вызывающий ни малейшего сомнения. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить начертания древнейших финикийских и более поздних греческих букв. И более того, названия этих букв, не объяснимые из греческого языка, легко выводятся из финикийского. Так, греческая буква альфа (знак А) связана с финикийским словом «алеф», что значит «бык». И сам знак А — не что иное, как рисунок перевернутой головы быка с прямыми рогами. Равным образом в финикийском языке находят объяснение названия таких греческих букв, как «гамма», «дельта», «каппа», «ламбда» и других. Наконец, в появлении финикийской колонии в Греции нет ничего необычного, поскольку археология установила существование в IX в. до н.э. нескольких греческих колоний в Финикии.
В современном греческом городке Фивы есть улица Антигоны. Когда в 1963 г. на этой улице Антигоны сносили два старых дома, чтобы построить на их месте многоэтажное современное здание, показалась стена, которая, как выяснилось впоследствии, образовывала отрезок прямоугольного здания эпохи Александра Македонского. К западу от стены располагался бассейн, а под ним — другая стена из крупных камней массивной кладки толщиной 1,1 м. Это была стена микенского строения, ориентированного иначе, чем уже известный из раскопок А. Керамопулоса 1909 г. Кадмейон, и соответствующего ориентировке улиц современного города. Сохранившаяся стена была почти двухметровой высоты, причем верхняя часть ее была из кирпичей, обожженных на солнце.
Судя по длине стены, часть которой еще находится под современным зданием, дворец Фив был самым обширным из дворцов микенского времени. Он превосходил дворец «златообильных Микен», в котором жил Агамемнон, и дворец «песчаного Пилоса», принадлежавший Нестору. Стены дворца Кадмейона, как и других строений микенской эпохи, были украшены яркой росписью. Куски фресок сохранились на всей площади раскопок. Очевидно, фрески покрывали стены не только нижнего, но и верхнего этажа, рухнувшего в результате пожара. Вперемежку с фрагментами фресок найдены обломки сосудов, оружие, полудрагоценные камни, предметы из слоновой кости, изделия из золота. Судя по богатству находок, дворец погиб от огня, не подвергнувшись при этом разграблению.
Обитатели дворца микенского времени в Фивах пользовались линейным письмом Б так же, как и их современники в Микенах и Пилосе. Об этом говорит находка в слоях XIV—XIII вв. до н.э. 45 табличек линейного письма Б, оставшихся от дворцового архива Фив, подобного архивам Пилоса и Кносса.
Особый интерес представляют собой четыре печати (три из агата и одна из красного камня) с микенскими изображениями и 36 вавилонских цилиндрических печатей из лазурита (XTV в. до н.э.) с изображениями восточного характера. В некоторых случаях они сопровождаются клинописными надписями. Все эти предметы расположены настолько близко друг к другу, что у археологов создалось впечатление, будто они выпали из ларца вместе с украшениями из лазурита и слоновой кости. Так получили подтверждение сведения легенд о контактах Фив с Востоком, выходящих за пределы обычной торговли. О том же свидетельствуют и микенские находки, сделанные на побережье Финикии.
Еще в XVIII в. до н.э. на территории города Угарита в Сирии существовал эмпорий (торговое поселение) выходцев из минойского Крита с жилыми кварталами и в порту, и в городе. В XTV в. до н.э. в Угарите появляется эмпорий микенских греков, просуществовавший до падения микенской культуры в материковой Греции (XII в. до н.э.). Микенскую керамику находят также в Телль Сукасе, в 25 км к югу от Латакии, и в ряде других мест.