Вчерашний шпион

— Мне нужно созвониться с офисом… Надеюсь, я это могу сделать? — спросил он и взглянул на свои золотые часы. Затем его пальцы непроизвольно пробежались по бриллиантовым запонкам, как бы убеждая его в том, что они на месте.

— Брось! Я прибыл сюда по делу и не собираюсь тратить время попусту. Так что давай рассказывай. Я позабочусь о том, чтобы ланч доставили нам прямо в номер. И кроме того, я полночи потратил на то, чтобы обшарить весь номер на предмет подслушивающих устройств!

Он со скучающим видом осмотрел мой аскетического убранства номер, ночь пребывания в котором стоила недельного заработка рабочего, и без энтузиазма произнес:

— Да это, впрочем, и не займет много времени…

— Учти, Азиз, на этот раз я могу потерять гораздо больше, чем ты.

Он бросил на меня короткий взгляд и недовольно хмыкнул.

— А я так не считаю! — выдавил он из себя. Прошло еще какое-то время, прежде чем он как бы невзначай переспросил: — То есть тебя интересует только Шемпион?

Что поделаешь, таковы все, кто продает нам информацию! Они всячески набивают ей цену и очень неохотно расстаются даже с небольшими ее частями. Мне они чем-то напоминают ушлых филателистов, которые всегда показывают сначала самую значительную часть своей коллекции, а потом при первой возможности пытаются сбагрить самые сомнительные экземпляры. Азиз не спеша пригладил волосы на голове и сказал:

— Вы всегда играли со мной по-честному, это я признаю… — Я молча наблюдал за ним и ждал, пока он сам себя окончательно убедит в том, что проще рассказать все, что мне нужно. — Ну-у-у, эта старая история хорошо нам известна, — начал Азиз со своим своеобразным акцентом. — Это Лондон поставил Шемпиона в довольно жесткие рамки торговли оружием…

— Если быть точнее, то торговля оружием для террористов!

— Да-а-а, для террористов. В конце концов, он вышел на контакт с нашими людьми…

— С вашими людьми из политической разведки?

— Совершенно верно, — подтвердил Азиз, закивав головой. Какого черта, подумалось мне, он не перестает называть «нашими» тех, кого он уже почти десять лет с завидной стабильностью продает нам вместе с потрохами? Я терялся в догадках, но прерывать его не стал. — Но Лондону следовало бы подумать заранее, что из всего этого может получиться. Вспомните, отец Шемпиона всю жизнь прожил в Египте. Каирская академия закатила в его честь солидный банкет, когда он уходил. Сам Насер был когда-то его студентом! Как, впрочем, и Садат тоже… Молодой же Шемпион говорит на арабском языке гораздо лучше, чем я, хотя и не араб…

— Может, ты все-таки прикуришь свою сигарету, а не будешь ею размахивать в разные стороны?

Азиз моментально среагировал на мое замечание. Широко улыбнувшись, он ловко подхватил на лету коробок спичек, который я ему бросил. Было отчетливо видно, что этот золотистый коробок произвел на него впечатление.

— Ну мы, конечно же, его завербовали. — Он с удовольствием выпустил в воздух клуб дыма, смахнул длинным ногтем табачную крошку со своих губ и продолжил: — По первому времени все было очень просто и однозначно. В Лондоне знали, что он стал двойным агентом. И в Каире тоже знали об этом. Это был самый подходящий способ взаимосвязи между Египтом и вами…

— Короче, когда же это произошло?

— Где-то в самом начале лета прошлого года. Как раз накануне учений 7-го флота США. Он передал нам тогда данные о радиосетях НАТО. Поскольку это не входило в его обязанности, Лондон был крайне встревожен, тем более что переданные им данные всплыли в Дамаске! Словом, Шемпион этими своими делами сжег за собой все мосты.

— Ты считаешь, что он сделал это из-за денег?

— А из-за чего же еще?!

— Я чувствую, что здесь что-то не так… Ты же, Азиз, говоришь обо всем этом деле слишком однозначно. И в этом твоя ошибка!

— Ошибка? Какая ошибка?

Я вновь поднялся и подошел к окну, чтобы еще раз взглянуть на озеро.

— В том, что ты пересказываешь мне самые обычные сплетни, которые ходят по отелю «Хилтон» в Каире!

— Да ты что! Это идет с самого верха… Все материалы по Шемпиону с самого начала шли как совершенно секретные, и доступ к ним имел очень узкий круг людей.

— А как же ты вдруг узнал о них?

— Через моего двоюродного брата, разумеется.

— Разумеется… — недовольно повторил я, всем своим видом подчеркивая недоверие к его словам, хотя и знал, что его брат действительно является бригадным генералом каирского департамента политической разведки. В свое время эта их служба располагалась в фешенебельном семиэтажном здании в Гелиополисе.

Глаза Азиза неотрывно следили за каждым моим движением. Я отвернулся от окна и тоже перевел испытующий взгляд на него.

— Я… я могу достать ксерокопии кое-каких важных документов на этот счет. Но это займет как минимум две недели… — пролепетал он.

— Ладно, Азиз, продолжай.

— Словом, Шемпион влип в историю. — Азиз затушил свою сигарету в пепельнице и добавил: — Я вижу, что это тебя сильно расстраивает. Я прав? — В его голосе звучало такое неподдельное дружеское сочувствие, о котором я даже и не подозревал. — Извини, но Шемпион зашел слишком далеко, чтобы Лондон мог вновь прибрать его к рукам. Теперь он человек Каира. Теперь он наш человек!

«Наш человек! Да, Азиз, ты законченный идиот, и тут уже ничего не поделаешь», — подумал я про себя. Опустившись в мягкое кожаное кресло, я утомленно закрыл глаза.

— Послушай, мне кажется, что на этом свете есть немало других, более удобных и спокойных способов зарабатывать себе на жизнь, чем этот. Ты как считаешь? — спросил я, хотя в моей голове уже вертелась мысль о том, что сегодня вечером мне просто необходимо вновь побывать в Виллефранше. Вместе с тем на меня как-то неожиданно навалилась волна усталости, неодолимой усталости — ведь все это время у меня не было ни единой минуты отдыха.

— Вне всяких сомнений! — бодро отозвался Азиз. — Вся проблема лишь в том, что нестерпимо хочется есть, пока занимаешься поисками такого вот более удобного и спокойного способа.

Глава 10

На нем было укороченное шерстяное пальто и черный шарф, плотно завязанный вокруг шеи на ковбойский манер. Мне было очень приятно осознавать, что они подошли к делу достаточно серьезно и направили ко мне человека, столь значительно отличающегося от всех полицейских, с которыми мне приходилось сталкиваться прежде. Этот молодой человек являл собой полную противоположность костоломам из марсельской полиции и чрезвычайно вежливым субъектам из Ниццы. Я заметил его еще вчера вечером, когда подошел к стойке для того, чтобы забрать у Принцессы ключ от своего номера. Он уже сидел в дальнем конце бара и не спеша потягивал неразбавленный коньяк. Мне это не понравилось. Это был плохой признак — я имею в виду его коньяк. Обычно «фараоны» предпочитают более дешевые напитки.

Утром следующего дня он вновь оказался на том же месте, как если бы просидел там всю ночь, и тоже не спеша попивал свой кофе.

— Господин Чарльз Боннард? — вкрадчивым голосом и виновато улыбаясь спросил он, когда мы оказались близко друг около друга.

Это был мой псевдоним, которым я пользовался во время войны. Я уже давным-давно привык считать, что это время безвозвратно прошло… но призраки, как видно, возвращаются. Не дождавшись моего ответа, этот молодой человек представился:

— Фабр, инспектор Фабр. Я из лионского отдела общей разведки.

— Какое счастье! А я уж было подумал, что вы из гестапо! — попытался я пошутить.

В ответ на это он понимающе улыбнулся и сказал:

— Дело в том, что мы не были абсолютно уверены, каким именно именем вы пользуетесь на этот раз.

— Что ж, я рад слышать, что кто-то в чем-то иногда сомневается…

— Сожалею, но вам, господин Боннард, придется отправиться в Лион! — оборвал меня инспектор, так и не дав развить мою мысль до логического конца.

Ему, должно быть, было не больше двадцати-двадцати пяти лет. Но именно эта его молодость в сочетании с этим причудливым нарядом и делали его столь классическим типажом для тайных операций отдела общей разведки. Инспектор Фабр был высок и широкоплеч, с худосочным задом, какие бывают у профессиональных танцоров или у акробатов. На его красивом скуластом лице не было и тени загара. Этому обстоятельству где-нибудь на севере страны никто бы не стал придавать серьезного значения, но здесь, на Ривьере, это выглядело как глупый каприз.