Непредвиденная опасность

— Ну что, хватит? Наелся?

На секунду Кентон поднял глаза на своего мучителя. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова не шли из горла. На легкие и грудь давила страшная тяжесть, она не давала дышать. Кентону хотелось крикнуть, сказать, что он готов сдаться, что они могут забрать эти проклятые фотографии. Но мозг потерял контроль над телом. И он выдавал всего один короткий слог:

— Нет.

Он увидел, как Майлер снова взмахнул дубинкой, увидел его искаженное нечеловеческой злобой лицо. Кентон закрыл глаза и весь сжался, готовясь принять удар.

Но удара не последовало. В комнате было как-то странно тихо. Кентон медленно открыл глаза.

Майлер по-прежнему возвышался над ним; но дубинка валялась на полу, а руки у него были высоко подняты над головой. За его спиной замерли двое подручных — в точно такой же позе. Кентон осторожно повернул голову. На входе в подвал стоял плотный невысокий курносый мужчина с воинственным лицом. Вокруг шеи у него был обмотан толстый шерстяной шарф. В руке вошедший держал огромный синий револьвер с взведенным курком.

— Первый, кто дернется, — сказал незнакомец по-немецки, — получит пулю в затылок.

9

Залесхофф стреляет дважды

Залесхофф шагнул вперед и встретился глазами с Кентоном.

— Мистер Кентон? — По-английски он говорил с американским акцентом.

Кентон кивнул.

Залесхофф взглянул на Майлера.

— А этот кто?

— Капитан Майлер.

— Есть кто еще наверху?

— Один человек. Называет себя полковником Робинсоном. Других я не видел.

— Это у него рука не гнется?

— Да.

Залесхофф направил ствол на одного из растерявшихся немцев.

— Lass ihn los![24]

Под внимательным взглядом русского тот достал огромный складной нож и перерезал шнур, связывающий Кентона по рукам и ногам. Журналист потянулся, разминая затекшие мышцы, и попытался встать. Но ноги так и пронзила острая боль — Майлер поработал на славу!

— Вы сможете встать? — озабоченно спросил Залесхофф.

— Попробую. Через минуту все будет в порядке.

— Ладно. Только уж вы давайте побыстрей!

— Богом клянусь, да я вас всех сгною за это! — вдруг злобно выпалил капитан Майлер.

Залесхофф наклонился, поднял резиновую дубинку и, не сводя глаз с немцев, протянул ее Кентону:

— Вот, держите! Хотите попробовать на них?

— Очень хочу! Но в данный момент предпочитаю убраться отсюда — и поскорее.

— Ладно. Возьмите веревку, которую он разрезал, свяжите им всем руки за спиной. А потом — к стене, и привяжите их к ручкам канистр. Ну а во рты — каждому по кляпу. А я постою на стреме.

Кентон исполнил все, что приказал ему этот странный человек. Но когда дело дошло до кляпов, растерялся.

— Порвите на куски вон те старые занавески, — распорядился Залесхофф и указал в угол, — потом скрутите их в комки, запихните им в глотки и привяжите, чтобы рты оставались открытыми.

Кентон последовал его указаниям. Майлер ругался и отказывался открыть рот, тогда Залесхофф треснул его дубинкой по подбородку, и капитан тотчас угомонился.

— Ну вот, — сказал Залесхофф, — теперь, если вы готовы, можем идти.

И Кентон зашагал за ним по коридору. Они миновали узкую лестницу, вышли в холл и двинулись дальше. В конце коридора оказалась дверь, но Залесхофф, не обращая на нее внимания, свернул вправо, в узкий проход. Ярда через два остановился, обернулся к Кентону и шепотом предупредил, что двигаться дальше надо как можно тише. Еще несколько шагов — и они оказались на свежем воздухе.

Небо, как Кентон еще раньше разглядел через щель в ставнях, было черным, покрытым облаками. Ветра не было, но зубы застучали от холода. А потом он вдруг почувствовал, что в руки ему сунули что-то теплое и мягкое — это спутник отдал ему свой шерстяной шарф. Прошептав слова благодарности, Кентон обмотал его вокруг шеи, и сразу стало лучше. Но на плечо ему тут же опустилась рука — это незнакомец предупредил, что надо молчать, а затем увлек его за собой по каменистой тропинке. Ярдов двадцать она спускалась со склона, затем вновь резко поднималась в гору. Внезапно перед ними возникла высокая темная стена, и Кентон понял, что они подошли к хвойному лесу.

Свернули влево и стали пробираться сквозь плотный кустарник, по мере возможности стараясь не шуметь. Внезапно Залесхофф резко схватил Кентона за руку. Они остановились. С минуту не было слышно ни звука, если не считать слабого шороха кустарника. Затем откуда-то из темноты донесся звук — какой-то человек тихо и нежно насвистывал немецкую песенку про любовь.

А секунды через две вдруг вспыхнул свет — мощный электрический фонарь осветил листву над их головами, свист прекратился, а затем раздался стук — это пустую металлическую канистру из-под бензина поставили на камни.

Залесхофф сложил ладони лодочкой и зашептал на ухо Кентону:

— Чтобы выйти на дорогу, надо обойти гараж. Пробираться лесом слишком долго.

— У шофера есть оружие, — прошептал в ответ Кентон.

Залесхофф секунду молчал, затем приказал Кентону оставаться на месте, а сам, пригнувшись, стал продвигаться к вырубке, туда, где стоял гараж. Кентон видел лишь очертания его головы и плеч, вырисовывающиеся на фоне света, затем он вдруг метнулся влево и скрылся из вида. Кентон привалился спиной к дереву и стал ждать.

Весьма своевременное появление этого незнакомца в подвале, решительность, с которой он встал на сторону Кентона и воспрепятствовал действиям «полковника Робинсона» и его подручных, — все это вызывало вопросы. Но в тот момент у Кентона просто не было времени подумать, кто же он такой, его спаситель. К тому же сама ситуация в доме полковника не располагала к знакомству. Теперь же, оставшись один, он начал искать ответы.

Кентон нимало не сомневался, что это Андреас — тот самый человек, который вошел в номер Захса в отеле «Джозеф» и обыскал его; тот самый мужчина, за которого приняли его, Кентона, чуть позже во дворе. Точно он — такая узнаваемая невысокая и плотная фигура в большом шерстяном шарфе. Что, в свою очередь, означало, что этот русский и убил Захса. Да, не слишком утешительный вывод! Несколько смущал американский акцент, но, с другой стороны, он есть у многих англоговорящих европейцев. Как бы там ни было, но, похоже, этот незнакомец знал его имя и был на его стороне — что бы это там ни означало — и пока что не проявлял к нему никакой враждебности. Затем Кентон отмахнулся от всех этих мыслей. На данный момент у него одна задача: сделать все, чтобы руки и ноги не онемели от холода.

Залесхофф отсутствовал минуты три, не больше. Вернувшись, он повел Кентона тем же путем, каким они пришли. Вскоре они удалились на достаточное расстояние, чтобы водитель уже не мог их слышать.

— Возится с машиной, что-то там чинит, — сообщил Залесхофф. — И мы должны пробраться мимо так, чтобы он не заметил. Задерживаться здесь нельзя. Если Саридза увидит, что мы сделали с его людьми в подвале, нам крышка!

— Саридза?

— «Полковник Робинсон». Его настоящее имя Саридза.

Кентон решил, что с дальнейшими вопросами на эту тему можно подождать.

— Ясно. И каков же план?

— У меня машина, но находится она на дороге, в двух километрах отсюда. Надо добраться до нее прежде, чем они спохватятся. Найти нас на дороге им ничего не стоит.

— Тогда как же быть?

— Дорога к гаражу проложена через возвышение. Самое ее узкое место наверху, но склоны там слишком крутые. Мы должны перебраться через обрыв где-нибудь поблизости, улучив момент, когда шофер будет смотреть в другую сторону.

— Понятно.

И вот они вернулись к кустарнику и начали осторожно пробираться влево. Часть пути преодолели легко, но местами кустарник был такой плотный, что пришлось продвигаться с крайней осторожностью — проползать на животе под ветками так, чтобы листва не зашуршала. И вот наконец справа в переплетении веток показался свет, и Залесхофф вскинул руку, давая понять, что надо остановиться.

24

Отпусти его! (нем.).