Непредвиденная опасность

Если не считать слабого отсвета лампы в прихожей, лестница была погружена во тьму, и, не нащупав выключателя, Кентон продолжил двигаться вперед, чиркая спичками.

Видимо, изначально этот дом не предназначался для гостиницы. Все усилия хозяина создать с помощью бесконечных перегородок как можно больше номеров превратили помещение в настоящий лабиринт из маленьких коридорчиков, где двери размещались под необычными углами и каждый заканчивался тупиком. Добравшись до второго этажа, Кентон потратил несколько минут и множество спичек, чтобы найти номер 25.

Постучал в дверь, и она с тихим скрипом отворилась.

Комната была погружена во тьму, если не считать луча света, источник которого определить удалось не сразу. Похоже, он находился в небольшой гостиной. Кентон прислушался — полная тишина. Затем тихо окликнул Захса по имени, ответа не последовало, и он окликнул еще раз, уже громче. Потом толкнул дверь и заглянул во второе помещение.

Как выяснилось, свет исходил от маленькой настольной лампы в спальне. Со своего места Кентон заметил, что постель для постояльца была приготовлена. А вот самого Захса нигде не было видно.

Кентон вышел обратно в коридор, выждал минуты две или три. Затем закурил сигарету, но, сделав несколько затяжек, затушил. Этот отель «Джозеф» уже начал действовать ему на нервы. Он вернулся в гостиную и встал лицом к свету.

Еще раз окликнул Захса и, не получив ответа, решительно вошел в спальню.

И тут же застыл как вкопанный. Он видел часть пола — из-за кровати торчала нога человека.

По спине пробежали мурашки. Кентон сделал над собой усилие и остался стоять на месте. Затем осторожно шагнул вперед — угол зрения расширился. Еще через секунду он увидел все.

Человек полулежал, полустоял на коленях в луже крови, тонкие темные ее ручейки продолжали расползаться и заполнять щели в дощатом полу. Руки сжимали рукоятку ножа, который торчал в правом боку, прямо под ребрами. Человек был одет в рубашку с короткими рукавами. На полу, рядом с тем местом, где он упал, лежал вывернутый наизнанку пиджак.

Кентон быстро оглядел комнату.

На полу, по другую сторону кровати, валялись остатки чемодана, сплошь изрезанного ножом. Кентон снова перевел взгляд на труп.

И сделал к нему всего один шаг. Но этого движения оказалось достаточно. Лежавший в неловкой позе мертвец перевернулся на спину.

Карие глаза уже не сверкали. Видно, на этот раз господин Захс ждал и улыбался слишком долго. И опоздал нанести ответный удар.

4

Отель «Джозеф»

Есть люди, которые, подобно гробовщикам, относятся к мертвецам совершенно спокойно; могут трогать и передвигать их, закрывать усопшим глаза. Кентон не принадлежал к их числу. Он был в Испании в самый разгар гражданской войны, и ему довелось повидать много, даже слишком много трупов. Но то было на поле брани, среди домов, разрушенных артиллерийским огнем, на улицах, носивших трагические следы схватки, и мертвые мужчины (и женщины) являлись органичной частью этой сцены — бесформенные массы темного цвета на фоне всеобщего разрушения.

Но здесь, в тишине номера 25 в отеле «Джозеф», смерть уже никак не могла быть случайной. Здесь она выглядела почти гротеском. Кентон почувствовал, что его сейчас вырвет, и заставил себя отвернуться.

Он читал о таких вещах, но сейчас никак не мог вспомнить, как это делается. Смутно припомнил, что надо проверить, не просматривается ли «слабого биения сердца». Как именно это делается — другой вопрос. Попробовать прощупать пульс — нет, у него точно не получится. Да он собственный пульс мог прощупать с трудом! Возможно, следует расстегнуть окровавленную рубашку Захса и прижать ладонь к тому месту, где находится сердце. Кентон стиснул зубы и начал с жилета. А потом вдруг заметил, что ему не удается расстегнуть очередную пуговицу, потому что пальцы стали скользкими. Кентон понял, что руки у него в крови. И тут же вскочил. Лоб его был в поту. Споткнувшись об истерзанный чемодан Захса, Кентон бросился к раковине, пустил воду и долго мыл руки. Затем обернулся и покосился на тело. И тут вдруг почувствовал, что полностью теряет над собой контроль. Он должен поднять тревогу, вызвать полицию и так далее. Это не его дело — пытаться оживить труп. И вообще надо убираться отсюда, и как можно быстрее. Кентон торопливо прошел через гостиную в темный коридор.

Теперь он уже больше не видел Захса, и самообладание постепенно начало возвращаться. Он стоял у двери и думал.

Какие именно шаги ему следует предпринять? Ночной портье пьян в стельку и спит. Вступать с ним в разговор бесполезно. Ближайший полицейский может находиться в нескольких кварталах отсюда. Надо воспользоваться телефоном внизу и вызвать полицию.

Кентон уже собрался осуществить это намерение, как вдруг его посетило другое соображение. Как он будет объяснять свое присутствие на месте преступления? Ведь австрийская полиция непременно потребует объяснений. Начнет задавать разные вопросы.

— Кто вы по профессии?

— Журналист.

— Ага. И из какого именно журнала?

— Не из журнала, не из газеты, я независимый журналист.

— Вот как! И откуда прибыли?

— Из Нюрнберга.

— С какой целью?

— Занять денег в Вене.

— Стало быть, страдаете от нехватки денег?

— Да.

— Тогда почему же не поехали прямо в Вену?

— Случайно познакомился с покойным в поезде, и покойный попросил меня об одном одолжении.

— Вот как? О каком же именно одолжении?

— Отнести конверт с ценными документами в отель «Джозеф».

— Но ведь покойный сам остановился в отеле «Джозеф». Зачем ему понадобилось просить кого-то еще отнести туда ценные документы?

— У меня нет ответа на этот вопрос.

— Очевидно, господину Кентону обещали заплатить за эту услугу?

— Да. Шестьсот марок.

Кентон представил, как насторожатся они, услышав этот ответ.

— Но откуда господину Кентону было знать, что у покойного имелись эти деньги?

— Господин Захс сам их показал, еще в поезде.

— Так, значит, у вас была возможность проверить содержимое кошелька покойного?

— Да, но…

— И господин Кентон ехал в Вену занять денег?

— Да.

— И видно, решил: зачем ехать, раз можно взять здесь и сейчас! Верно?

— Нет, покойный сам настаивал, чтобы я взял эти деньги за услугу.

— И господин Кентон последовал за покойным в отель «Джозеф»?

— Да, но…

— И потом господин Кентон ударил покойного ножом?

— Ничего подобного!

— А затем, испугавшись своего деяния и желая сбить полицию со следа, позвонил по телефону и позвал на помощь? Верно?

— Полная ерунда!

— Ночной портье утверждает, что господин Кентон спрашивал господина Захса вскоре после того, как последний прибыл в гостиницу. И еще он говорит, что господин Кентон нервничал и проявлял нетерпение.

— Я всегда произвожу впечатление человека несколько нервного. А что касается нетерпения, то оно было продиктовано бестолковостью этого портье. Кроме того, господин Захс уведомил его, что к нему должны прийти.

— Вот как? Что-то ночной портье этого не припоминает!

— В ту ночь портье был пьян.

— Возможно. Но не настолько пьян, чтобы не опознать вас, господин Кентон.

Кентон вернулся в маленькую гостиную. Никоим образом нельзя фигурировать во всей этой истории, твердо решил Кентон. Даже если удастся убедить полицию в том, что к убийству он не имеет ни малейшего отношения, задержат его здесь надолго. Придется проторчать в Линце как минимум несколько недель. Единственный выход — бежать отсюда, пока еще не поздно. Но сперва надо кое-что сделать. И тщательно все продумать, чтобы не ошибиться.

Какое-то время Кентон колебался, затем все же вошел в спальню и снял с гвоздика в стене небольшое зеркальце для бритья. Затем подошел к трупу, наклонился, прижал зеркальце к губам Захса и подержал так минуту или две. Потом отнял и посмотрел. Ни следа влаги на гладком стекле!