Страница 27 из 87
Сандра вздохнула, — Снижение. Мак-Брайд предлагает программу гидроразрывов. Семь скважин за пятьдесят два миллиона долларов.
— Сколько-сколько?
— Пятьдесят два миллиона. Это Север! Пресной воды там хватает, но всё остальное приходится возить грузовиками: химию, проппант, оборудование. А за бригаду гидроразрыва подрядчики просят по сорок тысяч в день.
— Если будем рвать, сможем вытянуть плановые показатели 2015?
— Возможно, даже дадим немного сверх запланированного. Я не готова выдать числа. Ещё, на двух скважинах можно попробовать новую технологию. Сэкономим пять или шесть миллионов.
— Что за новая технология?
— Мой бывший коллега из университета позвонил. Месяц назад, он съездил в Гаагу на заседание SPE, там встретил доктора Лацаро Маркони. Это эксперт в области интенсификации добычи и владелец собственной компании – «Intensimod».
— Никогда не слышал.
— Я тоже про «Intensimod» не слыхала, но я же палеонтолог? Мой коллега полагает, Маркони сможет помочь на «Альбатросе».
— Вот видите? «Деловой Поллианнизм» в действии! Всегда что-то хорошее появляется на горизонте. Когда можно поговорить с Маркони?
— Я ему звонила. Он сейчас занят на проекте. Сможет приехать в Ново-Холмск в июле…
Два месяца спустя, Сандра и я сидели в моей комнате для совещаний, а перед нами выступал лысоватый мужчина лет сорока пяти, сферической формой и невероятной подвижностью напоминавший капельку ртути на стероидах. На столе, в акриловом держателе покоилась трубка с ярд [около 90 см] длиной, и два дюйма [около 5 см] в диаметре. За трубкой – картонка с художественным впечатлением от месторождения нефти: травка, лес, и несколько головок скважин с насос-качалками.
— Говоря по чести, я бы хотел пригласить побольше людей на вашу презентацию, – сказал я.
Доктор Маркони закатил глаза, — Невозможно! Невозможно! Технология конфиденциальная. Я подал на патент США! Я подал на патент Великобритании. И ещё три патента! Если кто-то украдёт идею, пока патенты не выдали… Я вас умоляю, мистер Смайлс! Надо держать информацию в полном секрете!
— Я понимаю ваше беспокойство. Продолжайте, пожалуйста.
Он щёлкнул беспроводной указкой, открыв новый слайд, — Уравнение Дарси в дифференциальной форме! Приток пропорционален проницаемости, делить на вязкость и умножить на градиент давления. Треугольник – оператор «набла»! Вы помните векторное дифференцирование?
— Не помню. Но продолжайте всё равно, — формулы смотрелись примерно как одинокие латинские буквы в математическом тексте, написанном китайскими иероглифами.
— Четыре уравнения Максвелла! Ротор электрического поля пропорционален производной по времени от магнитного потока. Ротор магнитного поля пропорционален изменению электрического поля и внешнему току. Теперь рассмотрим разницу между нефтью и водой. Молекулы воды – поляризованы! Нефти – не поляризованы! Если послать ток, как показано стрелочкой, магнитное поле распространяется по ротору, создавая вторичное электрическое поле по направлению к нефтенасыщенной толще. Поле заставляет поляризованные молекулы воды двигаться от скважины…
В тридцать секунд, я потерял логическую нить. Сандра тоже выглядела немного растерянной. В отличие от доктора Шорина, объяснявшего геофизику как фермер Джо, перед нами стоял настоящий учёный. Кто сказал, в науке должно быть легко? Пригласить бы Шорина на презентацию, чтоб самомнения поубавилось. Я вспомнил, гик уволился из НХЭЛ ещё в марте.
— Вопросы по теории метода? — наконец выдохнул Маркони.
— Вы обещали показать работающую модель вашей замечательной технологии, — напомнил я.
— Да, да, модель! Как можно без работающей модели? Нет модели – нет работы, — изобретатель покатился вдоль стола к своему странному аппарату, — Розетка нужна! Как же я забыл про розетку?
— Откройте лючок в середине стола, — подсказала Сандра.
— Ах! Конечно, доктор Клейн! Как я мог забыть? Уже включаю, — он распрямил шнур и показал коробочку с несколькими регуляторами, привинченную к основанию акриловой подставки, — Блок электроники. Управляющая схема, так сказать! В трубке у меня – крупнозернистый песчаник.
— На «Альбатросе» – песчаник среднезернистый. Будет работать ваш метод? — спросила Сандра.
— Среднезернистый? Нет проблем, доктор Клейн! Нет проблем. Среднезернистый – даже лучше. Плотность тока определяется дивергенцией, направляя магнитное поле по ротору… — Капля ртути на стероидах покатилась от аппарата к компьютеру, чтобы показать слайд с формулами.
Жестом руки Сандра остановила новую волну объяснений: — Отлично! Я только спросила, работает ли метод в среднезернистом.
Маркони вернулся к аппарату, — В трубке, вставлены два электрода: здесь и здесь. Как-бы нефтяные скважины. Надеюсь, вам понравилась картинка? Мне на одной презентации посоветовали: надо картинку сзади, чтобы было образно, так сказать.
— Картинка великолепная, — сказал я, — Ваш лес – как из мультфильма «Алиса в Зазеркалье». А что за жидкость в трубке?
— Жидкость? Смесь воды с нефтью, мистер Смайлс! Восемьдесят процентов воды! Двадцать – нефти. Представьте, у вас такое нефтенасыщение в пористом объёме. Конечно, есть ещё природный газ, но для демонстрационной модели я же не могу метан. Меня и с нефтью авиакомпании едва пускают. Метан в пассажирском самолёте? Невозможно… — Он помчался к компьютеру.
— Отлично, пусть без метана, — остановил я, — Главное, ваш метод отделяет нефть от воды.
— Не только отделяет! Я же объяснил: мы отталкиваем воду от скважин, поэтому притекает больше углеводородов. Ротор электрического поля вызывает… Ах, я должен это показать! Посылаем в породу ток, — Он повернул рукоятку на коробочке с электроникой, — Что видим?
— Что?
— Ничего не происходит!
— Мы видим, что ничего, — подтвердила Сандра.
— Настраиваем частоту! — Маркони покрутил вторую рукоятку, — Плавно, плавно – увеличиваем скважность сигнала, чтобы создать супермодуляцию. Главное – скважность! А то стоячая волна не получится.
Внезапно, я увидел в аппарате движение. Чёрная жидкость поднималась к верхнему концу трубки, — Доктор Маркони? Что это? Нефть?
— Действительно? Мамма миа! У нас нефть пошла! — Хитро улыбнувшись, изобретатель поклонился, точно укротитель в цирке, когда все львы преодолели горящий обруч.
— Мне понравилась ваша модель, — сказал я, — Какое увеличение дебита следует ждать на «Альбатросе»?
— Пятьдесят процентов, в среднем.
— Вы сказали, уже построена полевая установка. Сможет ли НХЭЛ заполучить её для испытаний? — спросила Сандра.
— Да, полевая установка! Как же можно без полевой установки? Нет установки – нет испытаний! Мой последний слайд! — Маркони покатился к компьютеру. На экране, – тёмно-красный морской контейнер с логотипом «Intensimod», — Две системы у меня уже в Сингапуре. Арендная плата: тысяча восемьсот долларов США в день! Если предоставите судно, в августе отправим на север, а в начале октября – можно приступать к работам.
В отличие от математических формул, таблица с финансовой стороной вопроса оказалась лёгкой для понимания: плата за консультирование, аренда, перевозка. Маркони брал на себя страховки и лицензии. Пока мы обсуждали деньги, аппарат на столе продолжал качать нефть, заполнив до отказа верхний конец трубки.
Маркони выдернул вилку из розетки, — Естественно, права интеллектуальной собственности остаются с «Intensimod».
Я кивнул, — Конечно. Мы не претендуем на ваше открытие.
— Однако, если желаете послать статейку в SPE, я не против принять вас с соавторы, мистер Смайлс.
— Я предоставлю эту честь доктору Клейн. Убеждён, вице-президенты не должны втыкать свою фамилию в каждой научной статье, написанной подчинёнными. Сандра, займётесь формальностями по оформлению контракта?
…На «Альбатросе» устаканилось, но с Пинежского продолжали поступать плохие новости. К ноябрю, завершили пять новых скважин, и ни одна не дала более ста пятидесяти миллионов кубических футов в день. На распечатке у Сандры в ежедневнике, ещё жёлтый восточный фланг теперь имел пять «синих яиц петрофизика», и даже на мой совсем негеологический взгляд – выглядел смешно.