Страница 5 из 22
Чейз поежился.
– Да, говорили, но… – Он покрутил головой так, словно воротник давил ему на шею, сжал кулаки и издал не слишком убедительный для актера-труженика смешок. – Я просто… того… ну, не люблю я ее, и все тут. Меня начинает мутить даже от одной мысли о ней, а уж от вида… – Роберт снова поежился и резко повернулся ко мне. В первый раз за все время нашего общения он показался настоящим, живым, не до омерзения совершенным живым существом. – Просто не люблю, – повторил он почти умоляюще.
– Ладно, – сказал я, не найдя других слов. – Но я не знаю, смогу ли демонстрировать вам процесс анализа крови, не показывая при этом самой крови.
Чейз снова уставился себе в ноги и вздохнул:
– Я понимаю.
– О господи! – послышался потрясенный голос у меня за спиной, и я оглянулся. Там стоял Винс Мацуока, прикрывая руками широко открытый рот. Ни дать ни взять двенадцатилетняя девчонка, наткнувшаяся на свою любимую группу.
– Винс, – окликнул я его, – это же я.
Замечание явно не сработало; не обращая на меня никакого внимания, Винс протянул дрожащую руку в направлении Чейза.
– Роберт Чейз… О господи… О ГОСПОДИ! – пролепетал он, подпрыгивая на месте так, словно ему отчаянно не терпелось в сортир. – Это вы… правда вы? – Я так и не понял, хотел ли он своими словами убедить себя в том, что перед ним и правда Чейз. Так или иначе, это начинало меня раздражать. Впрочем, похоже, самому Чейзу не хватало именно такого: он выпрямился и разом приобрел спокойный, уверенный в себе вид, недоступный простому, далекому от совершенства смертному.
– Как дела? – поинтересовался он у Винса, хотя единственно очевидным ответом на этот вопрос стало бы «Абсолютно съехал с катушек».
– О господи, – в очередной раз повторил Вин. А я начал подумывать о том, чтобы привести его в чувство, надавав несколько пощечин. Увы, этот логичный и эффективный способ на рабочем месте не поощряется. Поэтому я сжал зубы и сумел удержаться от совершенно естественной реакции.
– Вижу, ты знаком с Робертом, – сказал я Винсу. – И, Роберт, это Винс Мацуока. До того как утратил рассудок, он работал у нас медицинским экспертом.
– Привет, Винс, – произнес Чейз и шагнул вперед, протянув руку и сохраняя на лице все ту же мужественную улыбку. – Очень приятно познакомиться.
Винс таращился на протянутую ладонь так, словно в жизни ничего подобного не видел.
– О… О… О господи, – пролепетал Винс. – Господи! – Он вцепился в руку Чейза, как утопающий хватается за спасательный круг. Не сводя с актера восторженного взгляда, он продолжал лепетать как безумный: – Это невероятно… Я так… Я никогда… О господибожемой, глазам своим не верю… – Его лицо вдруг залилось румянцем, а голос понизился до хриплого шепота: – Я без ума от вас в «Штурме и Натиске»!
– Ну что ж, спасибо, – кивнул Чейз, пытаясь высвободить руку из стальной хватки Винса. – Хотя фильм-то уже старый, – скромно добавил он.
– У меня диск ди-ви-ди, – не унимался Винс. – Я его миллион раз пересмотрел!
– Здорово, – улыбнулся Чейз. – Рад, что вам нравится.
– Глазам своим не верю, – Винс съехал на прежнюю колею и снова начал подпрыгивать. – Господибожемой…
Чейз продолжал невозмутимо улыбаться. Похоже, ему уже приходилось встречаться с таким поведением; с другой стороны, медвежья хватка фаната явно начинала ему надоедать. Впрочем, держался он вполне мужественно. Высвободив-таки руку, он похлопал Винса по плечу. – Ну ладно, – произнес он. – Нам с Дерриком пора идти. – Он повернулся в мою сторону и легонько подтолкнул меня вперед. – Но я с удовольствием поработаю с вами. До встречи!
Чейз взял меня за локоть и потащил по коридору. Впрочем, меня и подгонять-то особенно не требовалось, поскольку Винс снова погрузился в причитания «господибожемой… господибожемой… господибожемой…», а это всегда досадно – видеть, как тот, кто был тебе другом, превратился в эталонный образец умалишенного. Поэтому мы, оставив Винса в коридоре, нырнули под спасительный кров моего кабинета. Чейз оперся бедром о край моего стола, скрестил руки на груди и тряхнул головой.
– Вот уж не ожидал такого здесь, – признался он. – То есть я хочу сказать, я думал, копы более… ну… – Он пожал плечами. – Круче, что ли? Настоящие мачо. Ну, понимаете.
– Винс не настоящий коп, – уточнил я.
– Да, и все же. Он не гей случайно? То есть, ничего не имею против, мне просто интересно.
Я посмотрел на Чейза и вздрогнул. Надо признаться, по большей части меня поразил не столько его вопрос, сколько я сам. Я проработал с Винсом уже довольно много лет и ни разу не задался этим вопросом. Конечно, мне это было безразлично, да и не касалось меня. В конце концов, в свою-то личную жизнь я его тоже не пускал.
– Не знаю, – признался я. – Однако в прошлый Хеллоуин он нарядился Кармен Мирандой. В очередной раз.
Чейз кивнул.
– Характерный звоночек, – заметил он. – Черт, на самом-то деле мне все равно. То есть я хотел сказать, сейчас пидоры на каждом шагу.
Меня слегка удивило использование слова «пидоры». Мне казалось, в относительно либеральных кругах, к каким я относил Голливуд, им не злоупотребляют. Впрочем, вполне возможно, Роберт просто хотел войти в доверие, а, с его точки зрения, я как мачо и сотрудник органов правопорядка Майами должен сыпать неполиткорректными эпитетами. Всем ведь известно, что мы только так и разговариваем.
И в любом случае меня гораздо больше заинтересовала его реакция на Винса, превратившегося в школьницу-фанатку.
– И что, такое с вами часто приключается? – осведомился я.
– Это вы про заикание и подпрыгивание как на пружинках? – без особого энтузиазма откликнулся Чейз. – Угу. Везде, где появляюсь. – Он подтянул к себе лежавшую у меня на столе папку и раскрыл ее.
– Это, наверное, немного затрудняет поход в магазин за продуктами, – заметил я.
– Ну да, – ответил актер, не отрывая взгляда от папки. – Но продукты для меня покупают. И потом, – пожал он плечами, – в Эл-Эй все по-другому. Там все считают, что они с тобой в одном бизнесе, поэтому никому не хочется выглядеть фриком. – Роберт принялся перелистывать страницы рапорта, что начинало меня раздражать.
– Мне тут поработать немного надо, – сообщил я, и он поднял голову с самым тревожным видом, отчего мое настроение сразу несколько улучшилось.
– Что, э… Убийство? – спросил Чейз. – Будете работать с кровью?
– Боюсь, что так, – подтвердил я. – Надо изучить несколько образцов с места преступления. – Признаться, иногда Декстер умеет быть не очень приятным, поэтому я не удержался от уточнения: – Убийца перерезал сонную артерию, так что крови вытекло предостаточно.
Чейз со свистом втянул воздух сквозь зубы. Потом, выпустил его, не разжимая зубов, снял очки, внимательно посмотрел на них и надел обратно. Возможно, это характеризует меня не с лучшей стороны, но я получил некоторое удовольствие от того, как он слегка побледнел под загаром. В конце концов он сглотнул и сделал еще один долгий вдох.
– Что ж, – пробормотал он. – Мне, наверное, лучше понаблюдать.
– Наверное, да, – согласился я.
Чейз еще раз сглотнул, вздохнул и встал, изо всех сил стараясь сохранить решительный вид.
– Ладно, – сказал он. – Я… я просто у вас через плечо погляжу, да?
– Идет, – кивнул я. – Постараюсь не брызгать слишком.
Он зажмурился на мгновение, но послушно пошел за мной.
Я бы назвал это маленьким триумфом; увы, до конца недели он так и остался единственным. Пока я расправлялся со своими повседневными обязанностями, Роберт неотступно следовал за мной. Он не слишком совался мне под руки, но всякий раз, когда я оборачивался, он маячил у меня за спиной – с серьезным выражением лица, а часто еще и с вопросом, что и зачем я сейчас делаю. Почему это так важно? Часто ли я это проделываю? Много ли убийц поймано благодаря этому? И что, все как один маньяки? А вообще много маньяков у вас тут, в Майами? Довольно часто вопросы не имели никакого отношения к тому, чем я в тот момент занимался, что изрядно меня раздражало. Нет, я понимал, конечно, что такому человеку, как он, трудно сформулировать внятный вопрос о, скажем, хроматографии, но, с другой стороны, зачем он вообще тогда тут ошивался? Почему бы ему не сидеть вместо этого где-нибудь в спортивном баре, посылая мне свои вопросы в эсэмэсках, что не мешало бы ему потягивать пиво и смотреть футбол по телеку?