Кандидат на убийство

Скоро слайд был готов. Фаготин запихнул его еще сырым в рамочку для проекции.

— Значит, берем всю эту красоту и идем смотреть кино.

— Пошли. — Турецкий подхватил бутылки и стаканы, а Фаготин тарелки.

Они расположились в маленькой комнатке, где перед небольшим экраном стояли два автоматических слайдпроектора.

Фаготин вывел на экран изображение пули, которой был убит Варганов, зарядил стопку слайдов в другой проектор и, взяв с него пульт, уселся за маленький столик рядом с Турецким.

— Ну погнали наши городских? — сказал следователь.

— Он сказал «поехали», он взбрыкнул ногой, — пропел эксперт и нажал на кнопку.

Перед глазами Турецкого замелькали изображения совершенно одинаковых, на его взгляд, стреляных пуль. Фаготин смотрел на экран с азартом футбольного болельщика и нажимал на кнопку пульта с такой силой, что Александр всерьез опасался за его сохранность.

— Расслабься, Мишель! Выпей, закуси. — Турецкий протянул эксперту стакан.

— Судя по всему, оружие было короткоствольным, понимаешь? — Фаготин залпом выпил коньяк. — Видишь, ствол «нарезан» чаще, чем обычно. Пуля получает более сильное вращение. Улучшается точность попадания.

— Но все равно стреляли с близкого расстояния? — спросил Турецкий.

— Да, и раз никто не слышал выстрела, значит, был мощный глушитель. «Съесть» звук карабинного патрона не так просто. Убийца ведь был совсем рядом.

— Насколько? — уточнил следователь.

— Трудно сказать. Нужно точно установить тип оружия, — объяснил Фаготин.

— А это что такое? — удивился Турецкий.

На экране появилась фотография человеческой головы, развороченной пулей.

— Вот гаденыш! — воскликнул Фаготин и принялся яростно нажимать кнопку пульта.

Одна кровавая картинка сменяла другую. Все слайды были цветными, и на несколько секунд лица следователя и эксперта стали красными. Наконец рядом со статичной картинкой вновь возник слайд с пулей.

— Понимаешь, есть тут один патологический анатом. — Фаготин потер пальцами глаза и продолжил: — Он считает меня изнеженным интеллигентом и постоянно подсовывает всякие свои, расчлененки. Шутки у него такие. А я правда крови не терплю.

Фаготин виновато посмотрел на Турецкого.

— Ну ты же баллист. Не обязан в трупах ковыряться.

— Ты тоже думаешь, что я не знаю, что такое смерть? Что для меня люди похожи на того человечка в компьютере?

— Конечно нет. Просто у вас разные задачи.

Турецкий разлил остатки коньяка по стаканам.

Фаготин обиженно сопел и жевал шоколад.

— Смотри-ка, по-моему, очень похоже, — сказал Турецкий, указывая стаканом на экран.

— Да что ты понимаешь! — Фаготин залпом осушил стакан. — «Похоже»! «По-моему»! — передразнил он следователя и уставился на экран.

— Ладно, действительно похоже, — нехотя согласился эксперт. — Номер восемьсот двадцать шесть. Запомни. Давай дальше.

Они просмотрели еще полсотни слайдов, но ничего более схожего с пулей, которую принес Турецкий, обнаружить не удалось.

Фаготин выключил проекторы и вместе со следователем вернулся в свой кабинет. На экране монитора цветные пунктиры пробивали тело жертвы.

— Пусть работает, — сказал эксперт. — Я в старый архив, загляну.

Он открыл пыльный шкаф и вытащил оттуда толстый фолиант в обложке из серого картона и положил на стол.

— Вот нашел, — сказал он, пролистав несколько страниц. — Экспериментальная модель. Короткоствольная автоматическая винтовка для спецподразделений. Снабжена оптическим прицелом и штатным глушителем. Складной приклад. Длина в боевом состоянии восемьдесят сантиметров, со сложенным прикладом и свинченным глушителем — пятьдесят сантиметров. У нас только образец пули, — закончил Фаготин и посмотрел на Турецкого.

— Такую малютку куда хочешь пронести можно.

— Да, очередной подарок тульских левшей. Пока все ищут стрелка на расстоянии выстрела обычной снайперской винтовки, он спокойно орудует внутри зоны поисков, — пояснил эксперт.

— Ясно. Ты мне очень помог, спасибо, друг, — молвил Турецкий.

— Рад стараться, ваше прокурорское благородие! — Фаготин неумело вытянулся во фрунт.

— Вольно, твое экспертное преподобие. Где у тебя телефон?

Фаготин отрыл аппарат из-под горы бумаг, а сам углубился в изучение сведений об экспериментальной модели.

Турецкий позвонил знакомому из ФСБ. Он попросил его о встрече и консультации. Тот согласился и назначил встречу на завтрашнее утро.

— Сделаешь мне копию своих документов? — Следователь обратился к Фаготину, положив трубку.

— Само собой. Когда это нужно?

— Давай к завтрашнему утру, часам к одиннадцати. И изложи свои соображения по поводу блика на лице жертвы, — попросил Турецкий.

— А у меня нет пока никаких соображений, — признался Фаготин.

— Но до утра же могут появиться?

— Возможно. Инквизитор! — повысил голос эксперт.

— Ладно тебе. Ты же знаешь, за мной не заржавеет.

— Знаю, — махнул рукой Фаготин. — Иди уже. Мне надо подумать.

Повторную встречу майор ФСБ Торяник назначил Турецкому на вечер того же дня, в который получил материалы, составленные Фаготиным.

«Молодец все-таки Гордеев, — думал следователь, подходя к дверям ресторана «Шеш-беш» на Пятницкой. — Если бы не он, я бы и внимания не обратил на показания испуганного репортера. Солнечный зайчик на лице жертвы… Чушь романтическая! А оказалось, все не так-то просто».

Турецкий оглядел полутемный зал с низкими потолками и заметил Торяника, сидевшего за столиком в самом центре.

— Здравствуйте, Александр Борисович. — Майор протянул руку.

Следователь пожал ее и молча сел напротив.

— Я просмотрел ваши бумаги, — тихо произнес Торяник. — Там изложены очень интересные факты.

— Вы можете что-нибудь добавить? — с нетерпением спросил Турецкий.

— Могу, конечно. Закажите что-нибудь, а то на нас официанты уже косятся.

Турецкий заказал, как всегда, кофе по-турецки, купил втридорога пачку сигарет, и навязчивый персонал оставил их в покое.

— Значит, так, первое и самое важное. Для вас. Некоторые люди из нашей конторы живо интересуются ходом расследования и вашей персоной — в частности.

Турецкий отхлебнул обжигающего кофе и посмотрел в глаза собеседнику.

— Нет, это была не наша акция, — майор спокойно выдержал взгляд. — Но, видимо, человек, убравший Варганова, имеет, скажем так, знакомых среди больших чинов.

— А что это за человек? — осведомился Турецкий.

— Этого я вам сказать не могу. Не знаю. — На этот раз Торяник смотрел мимо лица следователя.

— Хорошо, я понял. Что еще?

— Теперь об оружии. Таких винтовок выпушено всего пятнадцать штук. Это было в начале девяностых.

Первые испытания прошли как раз в канун приснопамятной встречи в Беловежской пуще.

— Как интересно. Пятнадцать винтовок — пятнадцать лидеров союзных республик…

— Это простое совпадение, — перебил Турецкого майор. — В общем, Союз распался, начались всякие пертурбации. Сменилось руководство заводом, да и страной правили уже другие. Короче говоря, когда про винтовки вспомнили, оказалось, что вся экспериментальная партия исчезла. Вместе с технической документацией.

— Ловко. И что, искать не пытались? — удивился Турецкий.

— Нет. Дело замяли. И потом, на территории России это оружие не применялось. До вчерашнего дня, — сыпал информацией майор.

— На территории России? А за границей?

— Недавно в Берлине для устранения двух коммерсантов русского происхождения, возможно, применялось подобное оружие. Это последнее, что я имею вам сообщить, — подытожил майор.

— А по поводу светового блика на лице жертвы? — не унимался Турецкий.

Майор пожал плечами и допил остатки пива из высокого стакана.

— Возможно, ошибка в конструкции прицела. А может, просто случайное обстоятельство, которое вывело вас на нужный след. Провидение, так сказать.

— Бумаги вы мне вернете? — спросил следователь.

— Они на стуле рядом с вами. Постарайтесь забрать их незаметно, — попросил майор.