Кандидат на убийство

— Да ладно! Заматерел. Разжирел, как сумоист. А все эта проклятая сидячая работа.

— Так возвращайся в оперативку. Живо растрясешь.

— Нет уж, Юрок. Набегался я, хватит. И потом, пока похудею, меня же подстрелят три раза. Вон я какой обширный. — Вадим выложил на стол дорогой мобильник, пачку «Давидофф» и тонкую золотую зажигалку. Поискал глазами официантку: — Небесное создание! Можно вас?

Девушка двинулась к их столику.

— А ты-то чего? — обратился к Гордееву Вадим. — Не хочешь в органы вернуться? Сейчас к нам откат идет. Можно работать.

Подошла официантка.

— Нам четыреста в графинчик, соку томатного. И поесть чего-нибудь посущественней. Под мой размерчик, — распоряжался Вадим. — Полагаюсь на ваш вкус, сударыня.

Девушка улыбнулась, записала заказ и ушла.

— За встречу не откажешься принять? — предложил Вадим.

— Не откажусь, конечно, хотя несколько рановато, — улыбнулся Гордеев.

— Приезжал бы вечерним поездом.

— Так я же по делу.

— Правильно. Выкладывай свое дело, а то потом лениво будет, — молвил Вадим равнодушно.

— А где тот друг, которого ты обещал привлечь? — удивился Гордеев.

— Должен подойти. Ну давай рассказывай, — торопил Вадим.

Гордеев кратко изложил суть дела.

— Это все? — удивился Вадим. — Я, конечно, рад нашей встрече. Но зачем такие сложности? Обратился бы в паспортный стол с запросом.

— Ты слышал о деле Варганова. Ну недавний случай в поезде.

— Да слыхал. А это что, та самая девушка?

Гордеев кивнул и посмотрел на приближающуюся официантку с подносом. Когда она, расставив тарелки, рюмки и прочее, отошла в сторону, Гордеев сказал:

— Нужно найти ее адрес так, чтобы никто лишний не узнал о поисках.

— Не вопрос. Никто не узнает. Вздрогнем!

И Гордеев, вздрогнул. В буквальном смысле. К их столу приближалось нечто в белой пушистой шубе поверх ярко-голубой рубашки, заправленной в не менее голубые джинсы в обтяжку. И при этом темная трехдневная щетина на физиономии, и чуть подведенные глаза.

— Чао! — Нечто помахало рукой Вадиму, который обернулся, перехватив ошарашенный взгляд Юрия.

— Привет, дорогой! — кокетливо поздоровался Вадим, пожимая существу руку.

Оно уселось за стол и, закинув ногу на ногу, уставилось на Гордеева. Несколько секунд прошли в молчании. Юрий переводил взгляд с Вадима на существо и обратно. Наконец Вадим не выдержал и расхохотался. Вслед за ним засмеялся и парень в шубе.

— Налейте труженику водки, — сказал он усталым голосом и придвинулся к столу.

— Это Коля — наш нравственный милиционер, — представил нового человека Вадим. — А это Юрий — наш гость из Москвы.

— Очень приятно. — Коля протянул Гордееву руку.

Тот с сомнением поглядел на Вадима и подал свою.

— Ох, противный. — Коля погладил большим пальцем тыльную сторону ладони Юрия.

Вадим опять расхохотался:

— Хватит, Микола, а то Юра бог знает что о нас подумает.

— Прошу прощения за маскарад. — Коля выпил еще водки. — Сейчас просто по геям работаем — и я с ночи прямо к вам.

Юрий рассмеялся от души над шуткой друзей. И когда только успели договориться!

— Это еще что. Вот если бы ты видел его, когда он вокзальных шалашовок пас в виде бомжа.

— Ой, не надо об этом, — прервал Коля. — Не порти мне аппетит. Я же неделю после этого в ванне отмокал. Слушайте, позовите официантку. А то, если я что-нибудь крикну, меня вон те орлы на куски порвут.

Он показал глазами на столик, за которым сидело пятеро алконавтов, явных гетеросексуалов. Все они напряженно пытались сфокусировать разреженное с утра пораньше зрение на голубом пятне за соседним столиком.

— Эти-то? — Вадим посмотрел на аликов, один из них поднялся, воинственно надувая щеки, не смог высвободить свои ноги из сложного лабиринта ножек стола и стула, качнулся, опасно и совершенно антинаучно завис над столом, но выправил курс и с грохотом полетел на место.

— Эти разорвут однозначно, — продолжил Вадим, пронаблюдав кульбиты. — Девушка, можно еще триста и порцию вот этого, того же, что приносили уже.

— Звучит заманчиво, — сказал Коля. — Это у них в меню так купаты обозначены?

Гордеева уже начала утомлять неторопливость питерских ментов. «Хоть и Северная столица, а все же провинция», — подумал он, но решил не прерывать разговора двух друзей. Спор о купатах в частности и кулинарии вообще мог бы продолжаться бесконечно, но в какой-то момент Вадим взглянул на кисло улыбающегося московского гостя и решил прекратить гастрономические дебаты.

— Не скучай, Юрок! Сейчас все тебе сделаем! Шесть сек! — Вадим набрал номер на своем мобильнике. — А ты пока Коляну нарисуй проблему.

— Алло! Привет, красавица! Конечно, а кто ты думала? Ну смотри, я ревнивый, — заворковал в трубку Вадим. — Как три Отеллы. Вот-вот. Так, я по делу звоню, пожалуйста, без пошлостей. Да нужно найти адрес одной девицы. Не мне, одному приятелю. Да клянусь, не мне! Зовут девку Ангелина Толстых. Ну разве может мне нравиться девушка с таким именем? Так, записываю…

Коля заглянул через плечо друга, когда тот записывал адрес.

— Адресок вроде чистый, — молвил он. — Хотя надо проверить.

— Мне не столько адрес нужен, сколько копромат на эту Ангелину. — Гордеев налил всем водки. — Если я буду иметь на руках фактические доказательства того, что она промышляет проституцией, имела приводы в милицию, это уже хорошо.

— Сделай ему копии протоколов задержания, если они были.

Коля удивленно посмотрел на Вадима.

— Сделай, сделай. А мы с тобой рассчитаемся — потом, если захочешь, — сказал тот страстным голосом донны Розы д’Альвадорес.

— Ах, милашка! — подыграл ему Коля. — Ладно, все будете ажуре. Давайте, Юра, свой номер телефона. Я все разузнаю и вам перезвоню. Ну еще по одной, и я пойду.

Они снова выпили и закусили. Гордеев записал свой номер. Николай поднялся и направился к выходу. Один из алконавтов все-таки нашел в себе силы и поднялся навстречу ненавистной голубизне.

— Ну ты, бля… — прорычал он.

— Пошел на хер! — неожиданно Стальным голосом произнес тот.

Алконавт стушевался и сел.

— Чао, рыбки! — пропел Коля, помахал рукой друзьям за столиком и вышел из кафе.

— Видал, как он его припечатал? Тоже, между прочим, искусство — человека послать. У японцев есть киай-джитсу, искусство крика, а у нас накуй-джитсу, примерно тоже самое, только лучше. Ну что, теперь твоя душенька довольна, можем спокойно посидеть? — спросил Вадим.

— Не вопрос. Можем, но несильно, — отозвался Гордеев.

— Сильно я и сам не могу. Служба, понимаешь…

Из кафе Гордеев и его друг выбрались под вечер.

В процессе возлияний было принято единодушное решение, что идет оно все к бую, а главное — это дружба.

— Поехали ко мне в Коломяги, — предложил Вадим.

— Поехали. Это в Финляндии? — тут же согласился Гордеев.

— Почти, — серьезно ответил Вадим.

Они поймали машину и скоро мчались по Невскому. На пересечении с Литейным водитель притормозил. Гордеев увидел в ярком электрическом свете группку вызывающе одетых девиц. Одна из них, заметив его взгляд, быстро распахнула короткую шубку. На ней не было ничего, кроме черных ажурных колготок.

«Простудится ведь!» — подумал Гордеев, закрыл глаза и провалился в сон.

Проснулся Юрий пасмурным утром в комнате, носившей следы вялотекущего ремонта. Кроме дивана, на котором он спал, здесь не было никакой мебели. А сам диван стоял посередине помещения под свисающей с беленого потолка лампочкой. Она горела противным желтым огнем, совершенно бесполезным при свете дня.

Гордеев полежал некоторое время, глядя на лампочку и борясь с дурнотой. Потом поднялся и обнаружил, ч+о спал в майке, трусах и носках. Огляделся, надеясь увидеть остальную одежду, но ее не было. «Может, это вытрезвитель?» — с ужасом подумал Юрий, силясь вспомнить подробности вчерашнего вечера.

И тут в комнату вошла молодая, улыбчивая женщина в домашнем халате. Она несла за крюк вешалку, на которой висел его костюм.