Клуб неверных мужчин

— Я в курсе, — усмехнулся Турецкий. — Единственное место в безумном городе, где можно провести несколько приятных часов. А в какой номинации ты не выиграл?

— В забеге на триста метров с коктейлем на подносе. Немного пролил… Вам что-нибудь налить?

— Начнем с кофе, не возражаешь? Только не бегай с ним, хорошо?

— О, конечно… — бармен отправился колдовать над странной машиной из хрома и позолоты, отчасти напоминающей самогонный аппарат, но, видимо, являющейся банальной кофеваркой.

— Кофе — это забавно… — прозвучал откуда-то сбоку скрипучий мужской голос. — Вы знаете, любезный, что кофе — самый продаваемый в мире товар? После бензина.

Турецкий покосился на звук. Господин сидел на краю барной стойки, где обрывалась зона света. Он, по-видимому, скучал. А может, расслаблялся, получая удовольствие от своей скуки. Перед ним стояла рюмка с коньяком, из которой он потягивал мелкими глоточками. Господину было в районе пятидесяти, коротко стриженный, седоватый, с неглупым лицом.

— Приветствую вас, — учтиво кивнул Турецкий. — Всегда по недомыслию считал, что самый продаваемый товар — это хлеб.

— Увы, статистика неумолима, — ответствовал господин. — Имеются, стало быть, на нашем шарике такие места, где не едят хлеб, зато изводят бензин и тоннами поглощают кофе. Рад вас видеть. Зовите меня сегодня Феликс.

— А меня сегодня зовите Крисом, — откликнулся Турецкий.

— И то правильно, — хмыкнул господин. — Какое нам дело, как нас на самом деле зовут? — он приложился губами к рюмке. — Чем занимаетесь, если не секрет?

— Инвестирую помаленьку, — признался Турецкий.

— Полезное дело, — согласился господин. — А я все больше металлопрокат, трубы, рудные и железистые месторождения. Представляете, какими тяжестями приходится ворочать? — господин улыбнулся и залпом осушил стопку, решив ее не мучить. — К черту дела. Ни слова о делах…

Это было замечательное предложение. Что бы вразумительного рассказал Турецкий о своих «инвестиционных» проектах? И что бы он стал делать, если бы его попросили произнести несколько фраз на иврите?

— Давно ходите в этот клуб?

— Давно не хожу, — улыбнулся Турецкий. — Год уже здесь не был. Кстати, здесь ничего не изменилось.

— А я второй месяц, — господин, назвавшийся Феликсом, широко зевнул. — Островок стабильности, что вы хотите. Вы обратили внимание, какие здесь бесподобные девочки?

Он не был железным человеком, обратил внимание. Куколка, общавшаяся с господином банковской наружности, была чудо как хороша. Одна улыбка тянула миллиона на четыре. Парочка закончила трапезничать, джентльмен поднялся, подал даме руку. Оба степенно двинулись к выходу, пропали за бордовыми шторами. «Все они там будут», — почему-то подумал Турецкий. Завершила разминку и возившаяся в сумраке пара. Выбрались на свет: мужчина был подтянут, явно не гнушался посещением спортзала, женщина походила Джулию Робертс в молодые годы. Видимо, существуют любители огромных женских ртов, способных на чудеса…

Излишне говорить, что парочка скрылась за бордовыми шторами. В зале остались двое. Умопомрачительная блондинка продолжала с жадностью выслушивать треп любителя анекдотов. Возможно, в разговоре он был сильнее, чем в сексе. Девочка понимала, усердно делала вид, что любит ушами. Положила руку на костлявую длань собеседника, стала ласково ее поглаживать. На лбу мужчины блестели капли пота.

С улицы возник еще один господин — полы пиджака едва сходились на круглом животе. Розовощекий, с сигарой во рту, он повертелся у входа, стал протискиваться к столику посреди зала. Как по мановению волшебной палочки, из кулуаров вылупилась пышногрудая шатенка в «эксклюзивном», отливающем изумрудными блестками платье, поплыла наперерез господину. У каждого члена клуба здесь, видимо, была собственная «сотрудница» — увидев даму, господин с пузом подбоченился, старательно втянул живот, заулыбался ковбойской улыбочкой. Распростер объятия, красотку с радостью в них утонула. Изготовился официант с коленкоровой книжкой меню. За помпезным арочным входом мелькнул бдительный глаз охранника.

Появились еще двое, но не с улицы, а из двустворчатых дверей в глубине зала. Господин с черепом и бородкой Владимира Ильича Ленина предпочитал женщин с широкими бедрами (о вкусах, как известно, не спорят), и такая нашлась в заведении — при взгляде на эту пышную особу с фигурой шахматной королевы и лицом профессиональной соблазнительницы потекли бы слюнки даже у засохшего дуба. Казалось, она раздета, облегающее платье телесного цвета совершенно не бросалось в глаза.

— Ох, уж эта Софья… — поцокал языком человек, назвавшийся Феликсом. — Ураган, не женщина. Вот смотришь на нее и не можешь избавиться от мысли, что ее платье просто растворится с последним ударом часов.

— А вы не слышали, что британские дизайнеры изобрели растворимое платье? — поддержал беседу Турецкий. — В назначенный час оно просто исчезает.

— Здорово! — восхитился собеседник. — Волшебство?

— Наука. Соткали из прозрачного полимера на основе поливинилового спирта — ну, вроде того, из которого делают растворимые пакетики для стиральных порошков. Вечер носишь одноразовое платье, потом бросаешь его в воду, и то, что выпадает в осадок, можно снова пускать в переработку. Скажем, сделать из него пластиковую бутылку.

— Никогда о таком не слышал, — признался Феликс, провожая глазами парочку.

— Сей достойный господин вам знаком? — поинтересовался Турецкий, кивая на типа, косящего под вождя пролетариата.

— Прибалт, — отозвался Феликс, — по фамилии Тыняу. Занимается неизвестно чем, но бабла у него — как в Форт-Ноксе. Люди говорят, что он мафиози, но правоохранительные органы почему-то не верят. Знаете, какая самая страшная мафия в мире? — Феликс грубо засмеялся. — Эстонская. Человек умирает своей смертью, но в постоянном ожидании страшного конца.

Пара степенно проследовала через зал, растворилась за бордовыми шторами.

— А вы один? — спросил Турецкий.

— Осматриваюсь, — хмыкнул Феликс. — Возможно, со временем поднимусь наверх, найду Катрин. Вы были в здешнем бассейне?

— Давно, — улыбнулся Турецкий. — И в бильярдной, и в прочих местах, где можно славно провести время.

— Ах, Катрин, — мечтательно пробормотал Феликс, — у нее такие умелые руки…

«Дояркой работала», — подумал Турецкий.

Когда он оторвался от пахучего напитка, Феликса под боком уже не было. Колыхнулась шторка, ведущая в «нумера»…

В последующие полчаса Турецкий бесцельно слонялся по заведению. На него вопросительно посматривал персонал, задела плечом и извинилась хорошенькая горничная со стопкой белья, стрельнула глазками, умчалась по неотложным делам. В обитой бархатом бильярдной одинокий член клуба с маловыразительным лицом тупо гонял шары. Знаком предложил Турецкому присоединиться, но тот уверил, что не хочет мешать, тихо удалился. В бассейн и прочие сауны идти не хотелось: любоваться на голые тела нуворишей и их партнерш? Пора уж приступать к выполнению своих обязанностей, пока не получил коленом под зад…

— Минуточку, любезный, — в полутемном переходе, где ковры на полу скрадывали звук шагов, он заступил дорогу молодому человеку в бежевой униформе. — Позвольте вопрос?

— Да, сударь, как вам будет угодно, — служитель заведения сделал заячью стойку.

— Вы знаете, я не был в вашей юдоли скорбный год, — сокрушенно вздохнул Турецкий. — И не могу найти одного человека. Девушку зовут Жанна, вы мне не поможете? Это такая очаровательная леди…

— О, вы правы, — согласился служитель. — Жанна несравненна. Но вынужден вас огорчить, сударь, Жанна сегодня не работает, у нее выходной. Завтра тоже выходной. Она появится только послезавтра.

«Замечательно, — подумал Турецкий. — Все труды насмарку».

— А вы уверены, что мы говорим об одной и той же Жанне?

— Разумеется, сударь, — работник покосился на него как-то странно, начал выказывать первичные признаки нетерпения. — Женские имена в нашем клубе не повторяются. Иногда мы вынуждены использовать псевдонимы, вы не знаете? Грета, Пенелопа, Джуди. Все девушки разные, вы можете подобрать себе партнершу сообразно вашим предпочтениям, и не только по внешним данным. Смею вас уверить, интеллектуальный коэффициент у той же Пенелопы…