Клуб неверных мужчин

Турецкий перевернул снимок. На обороте шариковой ручкой было размашисто начеркано: «2002 год, Кравцов». Он раздраженно отшвырнул снимки. В те благословенные времена Эндерс, вероятно, трудился в уголовной хронике. Дело Кравцова было громким. Преступного авторитета замочили в бассейне в ночь после дружеской вечеринки. Дело давно пылится в архиве. Не такой уж закрученной оказалась история. Авторитета замочил собственный шофер, которому не понравилось, что Кравцов спал с его женой. А кому бы понравилось? Жену он тоже убил, но уже в другом месте, откуда и вытянули весь этот клубок. Зачем ему этот хлам?

Но подобного хлама в нижних ящиках оказалось более чем достаточно. Турецкий перебирал старые фото, газетные вырезки, хранимые Эндерсом с необъяснимой любовью. Проспекты туристических фирм, календари, рекламные буклеты, приглашения посетить закрытую вечеринку, премьерный просмотр, модельный показ… Визитные карточки каких-то продюсеров, сценаристов, композиторов, дизайнеров, стихотворцев и даже одной женщины — зубного техника. Он расхохотался, вспомнив Ильфа и Петрова. Сунулся в последний ящик. И снова сверху — визитки, проспекты, буклеты, приглашения… Закрытый клуб «Эквилибриум» — «Счастливы известить, что Ваша кандидатура была положительно рассмотрена…» Элитный гольф-клуб — «Мы будем рады видеть Вас в числе наших постоянных членов…», ассоциация «Spassk. Entertapement» — «Приглашаем Вас посетить наше торжество по случаю десятилетнего юбилея…», группа компаний «Последний путь» — «Желаем вам долгих лет и процветания, надеемся, вы воспользуетесь нашими услугами…»

И тому подобная макулатура. Впрочем, последний буклет позабавил: надо поинтересоваться, какая компания его хоронила. И снова папки чистой бумаги, «доисторическая» компьютерная дискета с выломанным язычком, скрученный флажок государства Российского, георгиевская ленточка, одинокий леденец, скоросшиватели, стопка газет…

— Большое спасибо, Элеонора Юрььевна, — поблагодарил он «милую» женщину, возвращая ключ. — Вот и все. Смею вас уверить, я ничего не прикарманил. Как говорят безграмотные прокуроры, не реализовал умысел на хищение. Даже пятьсот рублей, что лежат в плаще Алексея Михайловича…

— Пусть лежат, — фыркнула женщина. — На счастье. Успешно поработали, детектив?

— А разве это не видно по моему лицу? — он вымученно улыбнулся.

Добиться ответной улыбки от руководительницы желтого издания так и не удалось. Распрощался, покинул здание, в котором на первом этаже царил треск, гул, надрывались компьютеры и кофеварки.

— Уже уходите? — бдительно спросил вахтер.

— А разве незаметно?

Именно в этот момент, выйдя из здания, он угрюмо констатировал, что следствие забуксовало. Тянуть не за что. Начинать по новому кругу? Нелепо и смешно. Нужен толчок, чтобы заново завертелась машина дознания. Нужен слабый намек, ниточка, идея — пусть даже смехотворная. Он просто не знал, куда ехать и кого опрашивать. Мысль о собственной беспомощности была такой пронзительной, что он встал столбом. Неужели старость не за горами?

— Простите, — сказала молодая девушка, стукнувшись об него.

— Да нет, это вы простите, — он потер отбитое плечо. Оба засмеялись.

— Да я-то прощу… — сказала она.

«А, может, наплевать на все?» — явилась капитулянтская мысль. Отдохнуть, развеяться, найти братьев по разуму, которых так много среди товарищей по несчастью, и просто беззаботно провести время?

Он обернулся. Девушка, пострадавшая от его неуклюжести, поднялась на крыльцо продуктовой точки, уступила дорогу двум ворчливым старушкам — пенсионерки, искусанные ценами, выходили из магазина. Девушка украдкой покосилась в его сторону, улыбнулась. Очень приятно, в такие минуты он забывал о своем удручающем возрасте. Подъехал продуктовый фургон, отворились створки кузова, выпал похмельный грузчик, с адовыми муками взялся за ближайшую коробку. О, этот труд — проклятье пьющего класса!..

Он зашагал в туманные дали, туда, где оставил железного коня. Телефон зазвонил в тот момент, когда он сел в машину, включил зажигание и погрузился в задумчивость. Следствие буксует, это факт. Нужен импульс, чтобы заскрипела карусель…

Он с надеждой посмотрел на телефон. Интересно, это то, о чем он подумал? На экране высветились две заглавные буквы «ТВ» — этот номер он вбил в память вчера. Татьяна Вениаминовна Пожарская.

— Здравствуйте еще раз, Татьяна Вениаминовна, — в горле как-то пересохло. Неужели Бог услышал его молитвы?

— Здравствуйте, Александр Борисович, — ровным голосом сказала женщина. — Извиняюсь, конечно, что отвлекаю вас от дел, но вы просили немедленно позвонить, если я что-нибудь вспомню, найду, или появятся интересные мысли.

— Отлично, Татьяна Вениаминовна. Вы что-то вспомнили, у вас появились интересные мысли?

— Нет, я что-то нашла. Помните, я сегодня ездила в химчистку? Забрала оттуда дубленки, которые мы сдавали полмесяца назад, свой костюм, костюм Георгия. Не знаю, наверное, это смешно и не имеет к вашему расследованию никакого отношения…

— Говорите, Татьяна Вениаминовна, любая мелочь имеет отношение.

— Хорошо. Вычистили, как всегда, позорно, зла на них уже не хватает. Подкладка грязная, под рукавами — залежи. Кичатся своим европейским оборудованием, а сами… Ладно, брюзжать и скандалить не буду. Убирала одежду в шкаф, не знаю, зачем, проверила карманы костюма. Старая привычка, наверное, чисто рефлекторно… За подкладкой у мужа я нашла две тысячи рублей — их тоже почистили, они теперь сияют… и какую-то визитную карточку. Даже не карточка, а… подождите, сейчас возьму. То ли реклама, то ли приглашение. Элитный клуб «Эквилибриум», адрес не указан, но есть телефон… сотовый. Красивая такая желтенькая карточка, с виньетками. Знаете, меня, кажется, осенило: это, видимо, пропуск в клуб.

— Телефон продиктуйте, пожалуйста. Вы не звонили по нему?

— Зачем? — в ее голосе зазвенело неподдельное удивление. — Это выглядит как-то странно. Я никогда от мужа не слышала, чтобы он посещал закрытые элитные клубы. Даже в голову не могло прийти, что он от меня что-то скрывает. Возможно, эту карточку ему где-то сунули. Хотя, с другой стороны, суют ли просто так людям карточки дорогих клубов? Я уже запуталась…

— Да, действительно, странно. Напомните, пожалуйста, название клуба.

— «Эквилибриум». Глуповатое какое-то название. В переводе с латинского, «равновесие», или что-то такое. Неуместное название для клуба для богатеньких…

Этих клубов в Москве развелось… И вдруг заработала мысль, заработала память. Он почувствовал что-то неладное, это «что-то» росло, ширилось, как Вселенная после Большого взрыва. Заболела голова — какой-то ломкой, пружинящей болью. Хотелось импульса?

— Александр Борисович, вы как-то странно замолчали…

— Все в порядке, Татьяна Вениаминовна, я просто думаю. Спасибо вам большое. Возможно, вы нам здорово помогли…

Минуту он сидел с закрытыми глазами, восстанавливая дыхание. Не исключено, что Господь внял его молитвам. Он открыл глаза, набрал номер, отпечатавшийся в памяти. Приятный голос с эротическим придыханием сообщил, что данный абонент в данный момент ответить не может. И хорошо, что не может, что бы он сказал, если бы там ответили? Этот номер — просто фальшивка для посвященных.

Он пулей вылетел из машины, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, зашагал в обратном направлении. Взлетел на крыльцо издательского дома, ворвался в вестибюль.

— Вы к кому, молодой человек? — строго вопросил вахтер.

— Вот те раз, — изумился Турецкий, — я тут был пять минут назад.

— Ничего не знаю, — насупился вахтер. — Давайте пропуск или звоните, заказывайте.

— Ах, ну да, — вспомнил Турецкий, выхватывая удостоверение и суя в подслеповатые глаза. — У меня назначено, меня ждут…

Взлетел на второй этаж.

— Ой, — сказала девица с косичками, которую он уже видел, — у меня, возможно, дежа вю.

Он пронесся по коридору, влетел без стука и приглашения в кабинет Снежинской.

— Неужели соскучились? — редакторша оторвала хмурый взор от исчирканной верстки.