Страница 11 из 11
Громыхнули обрезы Сохатого, и один из стоящих на дороги парней свалился, как будто из-под него землю выдернули. А второй нет, стоял и пытался поднять ставший тяжелым револьвер.
Все это я видел краем глаза, достреливая оставшиеся в барабанах патроны по амбару сквозь обгорелые доски, целя в свалившихся стрелков.
Сзади грохнуло несколько винтовок, и два раза ахнул дробовик восьмого калибра, принадлежащий Бергу. Стреляли куда-то вбок и назад.
— Ты чем стреляешь? На полсотни метров, сквозь доски? — Спокойный как удав Каа Сохатый, словно мы только что не стреляли по людям, неторопливо подошел к недобитку и вытащил у него из руки револьвер. — Нет, этот не жилец, ни хрена ничего не расскажет.
Тот попытался рассмеяться, но захаркался пошедшей изо рта кровью. Плюнул на валенок великана и упал, после чего больше не шевелился.
— Пулями, друже, пулями. — Я перезарядился и стоял, вслушиваясь с тишину амбара. Ну, тишина не полная, на втором этаже кто-то хрипит, а на первом тихонько, на одной ноте, скулит. — Пошли, поглядим?
— А они нейтральны. Тут мы можем перестрелять друг друга, но не на их земле. Заметил, стрелки располагались на ничьей земле? Никто не залез на другие крыши или на чердаки? — я кивнул на те дома, что остались позади, и из-за которых попытались выскочить остальные лиходеи. — Будь уверен, Медвежье крепко держит нейтралитет.
Ну да, мне тут всю политику местного народа рассказали. Они нейтральны. На их земле запрещены перестрелки, преследования, погони, аресты и прочая насильственная деятельность, так сказать. Пока у человека есть деньги, и он может позволить себе жить в фактории — его никто не тронет. Разве возьмет штурмом все зимовье и перестреляет его жителей.
Но закончились деньги — будь добр, покинь факторию. Никаких долгов, чеков, расписок. Только наличные, деньги, золото. Есть ломбард, в котором можно заложить имущество, причем по достаточно разумным ценам. Но никаких обещаний, только наличка.
Наши подопечные сейчас живут в оплаченных городом комнатах и на оплаченные городом харчи и прочее. Еще им осталось шесть дней. После этого их просто выставят за порог зимовья.
Если бы нападавшим удалось перебить нас, то им осталось бы просто подставить ладони. Куда посреди пусть и не самой лютой, но снежной и морозной зимы денутся девушки, без припасов, оружия, средств передвижения? А тут им точно никто ничего не даст. И не оставят в фактории. Из принципа не оставят. Чтобы потом наш город ничего не сказал.
Возницы и волонтеры заняли оборону в санях, а мы с моим новым напарником пошли в амбар.
— Нехило, — Сохатый ткнул пальцем в обгоревшую, но все еще толстую доску. В досточке было немалое выходное отверстие. — Так говоришь, пулями? В этой доске пуля из твоих револьверов увязнет точно.
— Свинцовая — да, — кивнул я и вытащил из патронташа один из патронов. — Но не эта.
— Ого! — присвистнул Сохатый, разглядывая цельноточенную из красноватой бронзы, с литой свинцовой рубашкой, пулю. — Надо же, и кто у нас такой умелец?
— Я сам точил, в мастерской порта. — Ну да, нашел в старых каталогах рекламу цельноточеных пуль и решил попробовать сделать себе. Месяц возился. Я еще попробовал стальные сделать, с калеными сердечниками. Но мороки с ними немерено, так что остановился на бронзе. — Хорошая штука вышла. Жаль, осталась одна-единственная, остальные простой свинец. Уж больно много работы с ними. — Это не совсем правда, у меня еще в маленьком пистолетике-переломке, который под мышкой спрятан, пара таких патронов. Но это мой персональный секрет.
С этими словами я подошел к затихшему стрелку. Ну, к тому, который скулил. Около тела лежала старая, основательно поработавшая многозарядная винтовка Спенсера пятьдесят второго калибра и такой же древний помповый дробовик.
Неплохая позиция. Передние трое саней четко простреливаются насквозь. И, судя по всему, у остальных позиция не хуже. Если б не страсть к театральным эффектам — перестреляли бы нас как кур на насестах.
Слава богу, что тут фугасы установить тяжело. Нет, закопать бочата с порохом и гвоздями можно — сложно точно в рассчитанный момент подорвать. Здешний огнепроводный шнур горит неравномерно, долго и сильно дымит. Здорово сильно, а уж по нынешней морозной и ясной погоде его не то что я, его и сонный Чокнутый Билл с саней почти в конце обоза заметит. А всевозможные игры с терочными запалами или холостыми патронами и бечевой просто чреваты тем, что вмерзнет бечевка в наст, и все тут. Крутые оттепели тут не редкость. А то и просто внезапное длительное потепление, не зря здесь буки и грабы растут.
Наверху прошуршало, как будто кто-то ногой пошевелил. Живой остался один из стрелков?
— Тихо! — едва слышно прошипел я, взводя курок пистолета и целясь в источник шума. Еще шорох, еще.
— Бах! — Бронзовая пуля пробила толстую половую доску точно в том месте, где шуршало. Не, ну не полезу же я наверх с шашкой наголо? Это только в исторических сериалах так бывает.
Сверху кто-то взвизгнул и парой легких прыжков исчез. Похоже, в окно сиганул.
— Интересно, кого я спугнул? — так же целясь в потолок, спросил я, больше сам себя.
— Не знаю, но сейчас посмотрим. — Сохатый вытащил из набрюшной сумки интересное приспособление — небольшое зеркальце на длинной проволочной ручке. С ним он бесшумно, как огромный кот, прокрался к добротно сколоченной лестнице из толстых сосновых хлыстов и взобрался на пару ступеней. Выставил зеркальце наверх и пару минут осматривал второй этаж. Ну, насколько это возможно в таком положении.
А я слушал. Нет, тихо. Только ветер и снег, крупкой молотящий по половым доскам.
— Валяется кусочек хвоста, может белка, может, куница. Я не знал, что ты любитель пушнины. — Великан усмехнулся и продолжил осмотр. — А больше из живых никого. Два тела около бойниц, и все. Полезли, поглядим. — Сохатый хотел было залезть, но я не согласился. Сначала нужно второго стрелка проверить, до него пришлось добираться через слегка расчищенные завалы из обрушений. Тут перекрытия не выдержали, и потолок рухнул.
Этот лежал на самодельном поддоне, утепленном толстой попоной. В шапке выходное отверстие, кровищи натекло. Вот у этого ружбай классный, правда, не для городских засад. Точнее, не для таких засад. Другое дело, кого-либо выследить и пристрелить — самое то. Мощная бизонья винтовка, легендарный шарпс, под унитарный патрон сорок пятого калибра, почему-то называемый здесь «Библия Бичера». Толком никто не знает, почему, что-то связано с древними событиями на Земле, с Первой Гражданской войной в США. Надежный, отменный ствол, правда, однозарядный. Но зато именно этот экземпляр со стволом подлиннее и с откидным диоптрическим прицелом.
— Забавная вещица, надо будет попробовать. — Я подобрал винтовку, перекинул через плечо висящий на гвозде патронташ, собрал подготовленные патроны в длинных латунных гильзах, аккуратно выстроенные на накрытом куском газеты кирпиче. Расстегнул оружейный ремень, снимая с тела револьвер. Проверил карманы куртки и рубашки. Во внутреннем кармане оказался брат-близнец моего потаенного дерринджера. Денег кот наплакал, правда.
На втором этаже тоже два тела. Сохатый уважительно покачал головой, глядя на пулевые отметины.
— Ну, ты навострился с револьверами обращаться, браток. Навскидку, на слух, на полста метров и так точно. Каждый из первых выстрелов в цель. — Мой напарник подобрал винчестер с расколотым пулей ложем, покрутил его и протянул мне. — Бери. Тут просто приклад под замену, механизм ты не задел.
— Мне вот что интересно… — Я задумчиво покрутил в руках патроны от винчестера (у моего марлина такие же, кстати). Сравнил этот патрон и от трофейной однозарядки. — Тут и тут сорок пятый, но у шарпса гильза здорово длинней. А можно из него этими короткими патронами стрелять?
— Наверное, можно. Но нужно ли? Это дальнобойный ружбай, я видал, как из такого на версту оленя сняли. Так что просто научись из него стрелять, и все. — Сохатый поднял еще один дробовик и спенсер, поглядел, как я переворачиваю тела, обшаривая их в поисках трофеев. — Пошли, надо обозных проверить. Да и в факторию пора, холодного пивка выпить охота, в баньке помыться, пожрать вкусно.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.