Рутения

- Куда, пап?

- Сам знаешь, сын. Мы тут с Леной говорили... Я ей объяснял, что крах СССР - одна из самых страшных трагедий человечества. Может быть, самая страшная. Потому что принцип социализма - от каждого по способностям, каждому по труду - прекрасен. Но не действовал он у нас, в стране развитого социализма, потому и социализма никакого не было. А уж принцип коммунизма от каждого по способностям, каждому по потребностям и вовсе кажется фантазией. А ведь прекрасные принципы, но не для человека. Церковь веками загоняла людей в лоно послушания, загубила миллионы душ - не загнала. Мы угробили миллионы душ, строя светлое будущее - не построили. И это страшно, сын. Не хочет человек быть Человеком, хочет красиво жить, и ради этого готов нарушать все заповеди, церковные, советские - неважно.

- Да, - подтвердила Лена. - Я тоже так думаю.

- Философы вы мои! - сказал Воронин. - Думать надо о другом - не следует загонять человека в какие-то рамки. Он сам знает, что ему нужно, вот и все. Хочет порнографии - дайте ему, но на определенных условиях. Хочет совращать малолеток - посадите, но докажите в суде, что совращал.

- А я и говорил, что крах СССР - это самый страшный удар по человеку, - сказал Владимир Иванович. - По сущности его. Ну ладно, все у вас нормально, я, пожалуй, пойду.

- Погоди, пап, - сказал Воронин. Он сбегал в комнату, принес две пачки купюр по десять тысяч каждая. - Ты у меня слишком принципиальный отец, но вот, что я скажу. Десять тысяч - на ремонт твоей "Волги". Чтобы мать мог отвезти на рынок, и вообще, негоже профессору бегать, ловить такси. А ещё десять - отдашь матери. Ну как, можешь возразить?

- Железная логика, - усмехнулся Воронин-старший. - Ладно, не стану отказываться, ты прав, сын.

Он взял деньги, сунул в карман куртки из светлой "плащевки".

- Пап, если надо больше...

- Только не говори, что чем-то обязан мне, ладно? Если будет нужно, сам попрошу, не сомневайся. Ну ладно, ребята, все у вас хорошо, Настенька просто великолепная дама, давайте теперь к нам в выходные.

Воронин проводил отца до двери, напряженно думая, стоит ли провожать его дальше? Решил, что - не стоит. Если люди Митяева смотрят за подъездом, значит, не позволят обидеть отца. А он должен быть рядом с женой и дочкой.

Из окна кухни он смотрел, как отец вышел из подъезда, бодро зашагал к Можайке. Никто не пытался напасть на него, даже просто приблизиться. Знакомый, тихий двор - детская площадка, кусты сирени и жасмина... А ведь где-то поблизости люди генерала, может быть, и бандиты прячутся. Ни черта не видно. Лена тоже смотрела в окно, обняв мужа за плечи.

- Думаешь, надо соглашаться на предложение Ледовского?спросил Воронин.

- А чего тут думать? - уверенно ответила Лена. - Я сижу с Настей дома, телевизор смотрю, кое-что понимаю. У вас нет надежной "крыши", поэтому рано или поздно вас захотят прибрать к рукам какие-то бандитские группировки, может быть, уже пытаются. Я же вижу - что-то происходит. А Ледовской - человек солидный, со связями, тем более - госструктура. Туда бандиты не сунутся. Поэтому - надо идти.

- Надо же, какая у меня жена грамотная! - удивился Воронин, обнимая Лену.

- Ты мне расскажешь все-все? - спросила она.

- Когда-нибудь - непременно.

Лена потянулась к нему губами, но поцелуй был недолгим в комнате заплакала Настя, и оба помчались к ней.

10

На телефонном столике зазвонил аппарат без диска с табличкой "Поляков". Ледовской взял трубку.

- Здравствуй, Вася, как здоровье? - спросил Поляков.

- Сижу, принимаешь, как на иголках, жду, чего скажет начальство, признался Ледовской.

- "Наверху" одобрили твою работу. Велено активизировать усилия по заключению выгодных сделок, расширить ассортимент. На прилавках должно быть ещё больше продуктов, а в бюджет больше отчислений.

Ледовской с облегчением вздохнул.

- Спасибо, Валера. Ну а как же? Для того и поставлены, чтоб и народ кормить, и в бюджет... Через пару недель предоставлю тебе план стратегического развития, там у нас столько всего! Не подведу.

- Надеюсь, Вася, ну, бывай.

- Счастливо, Валера, - положив трубку, Ледовской нахмурился и пробормотал. - Прожрут, к чертовой матери, все, что было, а потом занимать начнут. Вот тебе и бюджет...

Несколько минут он сидел, не двигаясь, лениво размышляя о том, что больше понравилось Полякову и "наверху", документы, которые послал Подопригора, или конверт, который он передал лично? Решил, что конверт. А сколько других руководителей едут с ковертами на Старую площать со всех концов страны? Не сосчитать... Так и живут, а по-другому в России нельзя, пропадешь. В очередной раз придя к этому заключению, печальному для страны, но вполне приемлимому для него самого, Ледовской вышел из-за стола и бодрым шагом направился к двери.

Вошел в кабинет Митяева без стука, только он мог себе позволить такое. На то и босс. И раньше, бывало, называли боссом, но звучало как-то несерьезно, с иронией, что ли. А теперь - самый настоящий босс, не хуже какого-то Тернера или Мердока, или... кто там у них ещё есть? Всех не упомнишь, но кто-то наверняка есть.

Генерал неспешно поднялся с кресла, коротким кивком приветствуя босса.

- Чего вскакиваешь, Саша? - укоризненно сказал Ледовской.У нас тут не Лубянка, свои все.

- Воспитанный человек должен вставать при появлении женщины или старшего по званию и возрасту, - невозмутимо ответил Митяев, возвращаясь в кресло.

Ледовской хмыкнул, качнул головой, мол, что с тобой поделаешь, таким воспитанным? Хотя, приятно было видеть подчеркнутую вежливость генерала. Не услужливый дурак, не лизоблюд действительно, умный человек, понимает, что к чему. Подойдя к столу, Ледовской оперся руками о полированную столешницу, наклонился к Митяеву.

- Что думаешь, Саша, по поводу Воронина?

- Судя по информации...

- Это я и без тебя знаю. Скажи мне, что он представляет из себя, как человек, а? Парень способный, но не горит, так сказать, не стремится к нам. Подтолкнем, а он возьмет и напартачит... Ты у нас психолог, вот и скажи свое мнение, можно доверять, или нет?

Митяев кивнул, но ответить не успел. На правой стороне стола заверещал зуммер многоканального аппарата внутренней связи. Генерал извинился, нажал кнопку. Ледовской понимающей кивнул, сел в кресло у стены, внимательно глядя на начальника своей службы безопасности.

- Александр Петрович, Красницкий, - послышался голос в динамике. Пять минут назад вышли из ресторана "Арбат", приметы троих совпадают, четвертый водитель. Сели в машину - синяя "шестерка". Был короткий разговор по рации, потом выехали на Садовое, направляются в сторону площади Маяковского.

- Наши друзья все вместе, это хорошо. Чем намерены заняться, как думаешь?

- Есть два варианта...

- Я тоже так думаю. Мне нужна запись дальнейших переговоров по рации, разговоров в машине до и после возможных событий, фото действующих лиц. Обеспечь. Связь через каждые десять минут. С Авдеевым держи постоянную, все, - Митяев коротко взглянул на босса, ещё раз извинился, нажал кнопку вызова.Гена, вперед. Красницкий даст направление. Вооружение и прикрытие по второму варианту.

Он отключил связь, повернулся к боссу.

- Прямо, Наполеон, - сказал Ледовской. - Я вот слушал, и насчет вариантов не все понял. Красницкий сказал, что есть два, ты согласился. Что за варианты?

- Команда в сборе не для того, чтобы отдыхать или ехать к девочкам. Рано еще. Следовательно, они или замышляют новое ограбление, не исключено, что в районе биржи, потому и сменили машину. Либо планируют взять в заложники жену и дочку Воронина, тогда с ним проще вести переговоры. Наиболее вероятен первый вариант.

- Ну, тут всякое может быть. А почему Авдеев должен... по второму варианту? А первый для чего?

- Для выполнения особо ответственных заданий.

- Особо... Ну да. Ладно, вернемся к нашему барану, так сказать. Что думаешь?