Рутения

Задребезжал зуммер на рации. Вострецкий схвыатил пластиковую коробочку с антенной, крикнул:

- Ну?!

- Босс, они точно приканали на "Сокол", к тому, что вчера... Чего дальше?

- Дальше запоминай телефон. Позвонишь из автомата, позовешь Воронина. Скажешь ему - есть серьезный разговор. Бабки простим, безопасность гарантируем. Надо встретиться сегодня-завтра. Завтра с утра - максимум. Все. Говори нормально.

- Может, на "вы" его называть, босс? - раздраженно сказал Круглый.

- Заткнись, козел! А если не пойдет на встречу, на разговор, скажи кранты его телке и дочке, "счетчик" запущен. Ты все понял?

- Какие дела... - хмыкнул в микрофон Круглый.

"Не уважает, - подумал Вострецкий, кладя рацию на стол.Не знает, что на Брюнике самая грязная работа, думает, тот отдыхает. И объяснить нельзя... Сука, этот Шершень, старая сука!"

Тарнах лежал на диване в гостиной - голова забинтована, плечо тоже, рука на перевязи. На бледном лице ссадины, темные волосы прилипли ко лбу. Но держался бодро, и даже старался улыбаться. Возле дивана сидела на стуле высокая, русоволосая девушка в белых джинсах. Родители не стали мешать разговору старых друзей, ушли, а она осталась.

- Серега, я теперь немного похож на тебя, - сказал Тарнах. - Так старался, что даже перещеголял малость.

- Несчет "перещеголял" не знаю, но глядя на твою сиделку, мне тоже захотелось подраться с кем-нибудь, - заявил Поплавский. - С такой и синяки - в удовольствие.

- Как ты сам, Володя? - спросил Воронин.

- Нормально. Даже лучше, чем вчера, если уж честно. Потому что сегодня знаменитая актриса Юля Караваева согласилась стать моей женой. Вчера я ещё думал - надо, не надо, согласится, нет... А сегодня все решилось. Так что, Влад, не надо тебе драться, ты уже решил эти проблемы.

- Скажешь тоже - знаменитая... - скромно возразила Юля. Именно скажу, - возвысил голос Тарнах. - Мужики, приглашаю на свадьбу, думаю, скоро соорудим. А как дела на бирже? Гребете бабки по системе Воронина? Слушайте, я тут договорился по телефону кое с кем, сделайте мне тыщ сто на свадьбу.

- Нет проблем, Володя, - сказал Поплавский.

- Спасибо, Влад. А потом я все равно убедю... или - убеждю? Воронина, что моя система надежнее.

Воронин кивнул. По дороге сюда они договорились с Поплавским, что не скажут Тарнаху всей правды. Пусть думает, что на него напали местные хулиганы, зачем больному человеку лишние волнения?

- Нормально все на бирже. Влад продал свою водку, хотел пригласить нас, но... подождем, когда ты оклемаешься. Тогда и отпразднуем, так, Влад?

- Точно так, - отрапортовал Поплавский. - Моя жена будет рада познакомиться с Юлей, известной актрисой. Я вам устрою такие шашлыки! Никакие устрицы не сравнятся. Хотя устрицы тоже будут, обещаю. Вы что больше любите, Юля, буржуазные устрицы или наши, в смысле, прежние наши шашлыки?

- Если честно - я больше всего люблю вот этого побитого Тарнаха, сказала Юля.

- Браво! - воскликнул Поплавский. - Иного ответа я и не ожидал.

- То есть, не собирался предлагать гостям устрицы и шашлыки? - со смехом спросил Тарнах. - Надеялся, что Юлька будет закусывать побитым Тарнахом?

- Володя! - укоризненно сказала девушка.

- Нет, собирался. Но то, что она любит тебя больше шашлыков и даже неведомых, но притягательных устриц - многое значит, - сказал Поплавский. Сделал многозначительную паузу и добавил. - В смысле экономии средств.

- Или в смысле - тебе больше достанется, - сказал Воронин.

Он смотрел на бледное лицо товарища и думал о страшной опасности, которая грозит его семье. Нападение на Тарнаха это ведь предупреждение ему. Могли бы убить - нож в сердце и все дела, могли тяжело покалечить, но ограничились мордобоем, да сломанной ключицей. Потому будут более серьезные предупреждения. Что они хотят? Только ли денег?

На тумбочке зазвонил телефон. Юля поднялась со стула, взяла трубку, она уже чувствовала себя здесь вполне уверенно.

- Да? Воронина? Пожалуйста, - она с удивлением посмотрела на Сергея, протянула ему трубку.

- Серега? - встревоженно спросил Поплавский.

- Все нормально, Влад, - сказал Воронин, прикрывая микрофон ладонью. - Мои клиенты знали, что я могу поехать к Вовке.Але?

- Ну, короче так, - услышал он тот же мерзкий голос, что потревожил его ночью. - Сегодня-завтра нужно встретиться для серьезного разговора. Бабки можем простить, безопасность гарантируем. Если будешь делать то, шо скажем.

- Согласен встретиться, завтра созвонимся, - торопливо сказал Воронин.

- Лады, но учти - все под контролем.

Он положил трубку. Поплавский с удивлением смотрел на него. Помнил сказал ему, что родители забирают Тарнаха домой, в своем кабинете. После этого Воронин звонил только жене. Откуда же клиенты могли знать, что он именно в этой квартире сейчас?

- На всякий случай дал телефон, - с улыбкой объяснил Воронин. - И тут нашли!

- Это означает, что дела у нас идут неплохо, и надо мне поскорее выздоравливать, - сказал Тарнах.

От чая и кофе Воронин с Поплавским отказались, от коньяка тоже, сославшись на дела - биржу бросили! Поговорили ещё минут пять и откланялись. Тарнах понимал их, ему уже не терпелось поскорее вернуться на биржу, заняться серьезными проектами. Хотя бы для того, чтобы обеспечить Юлю Караваеву должным комфортом, пока система Воронина действует. А потом и поспорить можно. Он так и сказал. Воронин не стал возражать, а Поплавский только вздохнул.

9

Александр Митяев был не просто генералом, а - боевым генералом. Два года в Афганистане, год в Карабахе, да ещё и на оперативной работе, командуя группой спецназа - не так уж мало для того, чтобы стать настоящим профессионалом. Правда, воевал он будучи ещё полковником, но от этого боевой опыт генерала Митяева не стал меньше. Крючков благоволил к нему, и, повышая в звании, даже намекнул, что возможно, в скором времени этот молодой (всего-то - 47!) генерал сменит его на должности председателя.

Митяев понял, что это значит, лишь через два месяца, когда случилось то, что журналисты окрестили "путчем". Если бы он удался, генерала Митяева ждало бы большое будущее. Но "путч" провалился, ибо так бездарно был организован, что даже сторонники наведения порядка в стране отвернулись от членов ГКЧП. Митяев не был рьяным сторонником советской власти, но и пустобрехов, мнивших себя демократами, не считал "спасителями России". По его мнению, их, жадно рвущимся к госкормушкам, давно пора было урезонить. Но не такими же "топорными" методами! Крючкова он уважал, но от ГКЧП сразу открестился. Если честно - потому, что Крючков не посвятил его в свой план, не попросил разработать эффективную программу действий, а оказался в странной компании пьяниц и старых дуболомов. Обиделся молодой генерал на своего шефа.

Но это не спасло его от увольнения в запас. Новый председатель конечно же знал, что прежний хозяин Лубянки благоволил к Митяеву и вскоре предложил уйти по доброй воле.

Новая власть активно избавлялась от людей преданых старой власти. В разряд таких были занесены почти все профессионалы спецслужб, даже те, кто не выказывал своих политических убеждений, а честно выполнял приказы. Даже те, кто был лоялен демократам. Стал профессионалом при старой власти, кто знает, чего ждать от тебя при новой. Иди-ка подальше от нее. Естественно, что от молодого, талантливого генерала с боевым опытом постарались избавиться.

Много позже Митяев узнал, почему Крючков не стал посвящать его в свои планы - потому что считал, КГБ должен возглавить профессионал, не запятнанный в грязных делах. Молодой, талантливый генерал...

Четыре месяца после увольнения стали самым кошмарным периодом в его жизни. Привыкший к ежедневной напряженной работе, которая не только давала моральное удовольствие жизнью, но и удовлетворяла материальные потребности семьи, он вдруг оказался в полном одиночестве. И в полной растерянности. Бежать на Запад, продавать свои знания за доллары, ему и в голову не приходило, а здесь, в России, ни его знания, ни его опыт никому не были нужны. И что делать?