Страница 19 из 20
– Ничего, я это уже слышала.
– Как твой Егор? Мы его так и не увидели. Покажи фотки, – настаивал дядя Коля, доставая с заднего сиденья автомобиля свежие сосновые доски.
– У меня нет телефона и денег, и даже корзинки для грибов. Сбежала, – покаялась я.
– Бывает, – спокойно прокомментировал дядя Коля. – А маринованные грибочки будешь? Я слазаю в подпол.
– Нужно ехать, – вздохнула я. Но есть очень хотела, несмотря на только что сметенный завтрак.
Тетя Рая подошла к своей бордовенькой «Оке» и предложила:
– Садись, беглянка, довезу до метро.
И мы поехали в Москву.
Станция «Семеновская». Раньше называлась «Сталинская». Во время войны использовалась как бомбоубежище, поскольку все строительство метрополитена было заморожено, и станция была открыта 18 ноября 1944 года. Тогда же там была установлена знаменитая скульптурная композиция «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство». 30 ноября 1961 года станцию переименовали в «Семеновскую». Станцию проектировали знаменитые архитекторы: В. И. Мухина и Н. К. Вентцель, художник В. П. Ахметьев. В украшении зала есть чеканные вставки в виде танков и стрелкового оружия. И главное украшение – чеканный горельеф в виде «Ордена Победы». Глубина заложения – 40 метров…
Настроенная на решительный поступок, я вышла из станции «Семеновская» и отправилась на остановку трамвая, чтобы добраться до Дворца бракосочетания.
В отделении приема заявлений все четыре стола были пустыми, наплыв с утра во вторник желающих брачеваться не наблюдался. Сидел только один парень, спал, уронив голову и руки на столешницу, на мигающий включенный планшет.
Сердце мое екнуло. За канцелярским столом сиротливо спал мой бывший жених Егор.
Я села за стол напротив отца своего ребенка.
– Егор, ты тоже пришел забирать заявление?
– Не-а. – Мой красавец поднял нечесаную голову в темных кудрях. – Тебя жду. Как услышал, что ты решила не выходить за меня замуж, так и приехал… – Посмотрев на мой живот, он добавил: – Переживаю за нашего сына.
За стеклянной перегородкой, куда подавались заявления, затянутая в официальный костюм радикально мышиного цвета дамочка лет сорока делала вид, что работает за компьютером, но внимательно слушала наш разговор.
– Что? Ты решил не забирать заявление? А посмеяться не решился? Глядя прямо мне в глаза?
Протерев ладонями лицо, Егор криво улыбнулся.
– Чего это тебя сегодня не тошнит от меня? А? Сатурн или Венера поменяли орбиту? – Егор старался громко не кричать и смотрел на меня больным взглядом брошенной собаки.
– Просто ты сегодня не благоухаешь на километр вперед своим жутким одеколоном.
– Чего? – Егор сел поудобнее, одернул теплую куртку, сменившую гламурное пальто. – Но этот одеколон ты подарила мне на помолвке!
Припомнив, из какого шкафчика доставались мужские духи для Егора, я уточнила:
– Не я дарила! Мама…
– Тем более. – Егор стал до смешного серьезен. – Мне одеколон самому не слишком нравится, но подарок от будущей тещи – дело святое…
Глядя на повеселевшего жениха, я почувствовала, как мне обидно за свои переживания, за то, что этот мужчина нравился мне больше остальных всех мужчин на нашем земном шарике, а он…
– Ты не ответил, почему не смеешься надо мной, Егор? С такой радостью ты вчера ржал на все метро. Мелкая дурочка в вагоне назвала меня динозавром, а ты откровенно смеялся.
Хмыкнув в кулак, Егор все-таки сдержался, расстегнул молнию на куртке и поправил воротник темно-зеленого джемпера.
– Но действительно было похоже. – Егор посмотрел на меня и смущенно улыбнулся. – Прости, не сдержался. И потом ты всегда такая надменная…
Тут эмоции, которых при беременности у женщин в три раза больше, чем в обычной жизни, всколыхнулись во мне, и я, встав из-за стола, начала шипеть:
– Я надменная? Я? – Наклонившись к Егору, я вышептывала ему свои претензии и одновременно вдыхала его такой любимый и желанный запах. – Да ты сам всегда на пять шагов идешь впереди меня, потому что стесняешься оказаться рядом. Да, я такой высоченный динозавр, но я такая, какая есть, и ничего с этим поделать не могу. Да, мой рост – один метр девяносто сантиметров! И что мне теперь делать?
От отчаяния и признания в том, что у меня есть комплекс из-за ненормально высокого для женщины роста, из-за того, что я теперь действительно похожа на древнего ящера, у меня брызнули слезы из глаз, а сыночек забултыхал ножками в животе.
– Ты меня стесняешься! – крикнула я Егору и села на стул. – Как мы будем жить дальше? Да никак!
За перегородкой служительница бракосочетательных процессов даже перестала делать вид, что вчитывается в текст на мониторе компьютера, и слушала нас с приоткрытым ртом.
– Я стесняюсь? – возопил Егор. – Хорошо, ты хоть сейчас с животом, Катя, а то идти с тобой невозможно, все мужики оглядываются. Я, думаешь, не замечал? Ты остановишься у витрины, а мимо идущие парни лбами сталкиваются, заглядевшись на тебя. Столько добра – и не абы чего, а исключительно высшего сорта и модельного вида. Думаешь, не обидно? Я по сравнению с тобой чувствую себя вторым сортом.
– Ты совсем придурок? – опешила я, не понимая, почему мой необыкновенно харизматичный Егор так себя не ценит. – Да я с первой минуты, как тебя увидела, с ума схожу от любви. Я сплю рядом с тобой в кровати и не верю своему счастью.
Слезы в третий раз за сегодня брызнули из моих глаз.
– Маленькая моя… – Подойдя ко мне, Егор уткнулся головой в мой пуховик, аккурат в грудь четвертого размера. – Прости, я думал, ты меня используешь только как биологический материал для рождения ребенка.
– Ты откуда нахватался таких страшных слов? – поразилась я.
– В Интернете прочитал, – на полном серьезе ответил мой жених.
– Егорушка, да я по тебе постоянно скучаю, я даже сына хочу назвать Егором. Будет Егор Егоровичем.
– Нет, наш сын будет Святославом, – смешно насупился Егор. – У меня так дедушку звали…
Мы сидели молча друг напротив друга не меньше минуты.
– Вы извините за наше выяснение отношений, – неожиданно сказал Егор, вставая и подходя к стеклу, за которым сидела сотрудница ЗАГСа. – Мы немного погорячились.
– Знаете ли, молодой человек, – с удовольствием ответила дамочка, – я тут за двенадцать лет такого нагляделась, такого наслушалась – и особенно от беременных, так что уже можно писать мемуары. Заявление будете забирать?
Подойдя ко мне, Егор два раза поцеловал мои глаза, уткнулся носом в волосы, затем обернулся к женщине за стеклом.
– У нас через пять дней свадьба. Ждите.
Станция «Павелецкая» – Кольцевая. Открылась в ноябре 1943 года. До этого она должна была называться «Донбасской» и даже было создано несколько мозаичных панно. Но они, создаваемые в Донбассе, так там и остались из-за начавшейся войны и оккупации города. Станция много раз перестраивалась, особенно после 1982 года, когда на нее прибыл горящий состав. Пассажиров благополучно эвакуировали, а вот состав потушить не смогли, и он горел, уничтожая обшивку стен. Если быть внимательнее, то начало и конец Кольцевой станции различаются…
Вот недалеко от выхода из этой станции мы и сняли небольшой ресторан в подвальчике, где собралось всего лишь десять человек родственников и наши друзья Аня с Геной и сыном Сашкой.
Я смеялась и принимала цветы и подарки. Час назад в ЗАГСе, стоя перед зеркалом от потолка до пола, в старом свадебном платье «не первой свежести», я получила в подарок от Егора игрушку – Серого Динозавра, с сердечком-открыткой на шее и с надписью: «Самой красивой любимой девушке в мире».
За такие слова и сияние влюбленных глаз все можно простить. Пусть муж называет хоть Крокодилом, я согласна.
– Я же тебе не рассказал про самую интересную и таинственную станцию! – вдруг вспомнил Егор, пожимая руку моему дяде Василию. – «Библиотека имени Ленина»!