Страница 81 из 91
Майор тоже остановился и прикрыл щёку ладонью. Грохот раскатывался над окрестностями, на территорию дивизиона было уже невозможно смотреть — так, наверное, должна выглядеть поверхность Солнца.
«Да куда же они ещё садят! — в смятении подумал Царапин. — Там же уже ничего не осталось!»
Но тем, кто отдавал приказ, было видней, они работали профессионально, наверняка, и залпы шли и шли волнами в одну точку, и не верилось, что происходящее — дело рук человеческих.
Бомбардировка прекратилась в тот самый момент, когда Царапин решил уже, что она не кончится никогда.
Все трое временно оглохли. Майор, злобно смеясь, вытрясал мизинцем из уха воображаемую воду. Штатский с болезненной улыбкой повернулся к Царапину, и лишь по движению губ тот разобрал слова:
— Ну вот и исполнилось ваше желание, Боря…
Временная глухота чуть было не подвела их — они среагировали лишь на второй оклик ошалевшего часового: «Стой! Стрелять буду!» Бедный парень не знал, куда смотреть: то ли на них, то ли на бушующий справа пожар.
То, что Царапин увидел впереди, заставило его вздрогнуть. Шагах в двадцати от него, там, где большой, как канал, арык распадался на две оросительные ветви, плясали извилистые огненные блики на гладких панцирях. Там, на песке, стояли две чужие машины с зияющими овальными люками, а рядом — хитиновой маской к луне — лежало длинное чёрное тело. Там же — кто на корточках, кто привалясь спиной к броне — расположились несколько мрачных парней в пятнистых комбинезонах. Вокруг стояли и бродили военнослужащие из охраны.
Майор и Аркадий Кириллович подошли к неторопливо поднявшимся десантникам и о чём-то с ними заговорили. Потом Аркадий Кириллович начал озираться, заметил Царапина и поманил его к себе. Царапин приблизился, не сводя глаз с поникших гибких антенн, которые теперь лежали на песке, как верёвки.
— Эти самые? — спросил штатский.
— Да, — сказал Царапин. В горле у него запершило. — Вот по такой я стрелял из автомата. А такую при мне подорвали…
— Они разные, — заметил штатский, кивая на механизмы.
— Да они у них все разные… — хмуро сказал Царапин.
— Вы не ошиблись? — Штатский был взволнован.
Царапин подтвердил, что не ошибся.
Штатский с майором задавали и задавали вопросы. Царапин механически отвечал, а сам не сводил глаз с десантника, стоявшего неподалёку. Это был младший сержант Попов. Или очень похожий на него парень. Он затягивался давно погасшей сигаретой, и в опустевших, остановившихся глазах его была вся нынешняя ночь: лунные блики на чёрных панцирях, бледно-фиолетовые вспышки, горящий янтак.
Потом подкатило сразу несколько машин и в их числе тягач — вроде того, что был сожжён на пустыре. Стало шумно: гудки, всхрапывания моторов, обрывки команд. Из «уазика» выскочили трое офицеров и бегом припустились к тягачу. О Царапине забыли.
Он подошёл к десантнику, вгляделся. Нет, это был не Попов. Но когда парень, почувствовав, что на него смотрят, повернул к Царапину осунувшееся чумазое лицо, тому показалось, что этот совершенно незнакомый человек узнал его. Тоже, наверное, с кем-нибудь перепутал.
— А я думал, убили тебя, — неожиданно сказал парень. — Кто ж в таких случаях вскакивает! Смотрю: бежи-ит, чуть ли не в рост, тягач его освещает… Как они тебя тогда не примочили — удивляюсь…
Мимо как раз проносили длинное чёрное тело.
— Живым хотели доставить… — как-то странно, судорожно усмехнувшись, снова сказал десантник, но уже не Царапину, а так — неизвестно кому. — Троих из-за него потеряли. А он с собой покончил, скотина…
Ничего больше не добавил, бросил сигарету и, чуть ссутулясь, побрёл к своим.
— Земляк! — тихонько позвали сзади. — Земеля!.. Зема!..
Царапин оглянулся. Это были двое из оцепления.
— Слышь, зема… — Шёпотом, глаза бегают. — А эти… ну, диверсанты в противогазах… откуда они взялись вообще?
— С Марса, — отрывисто сказал Царапин.
— Тц! Ара! А я тебе что говорил? — негромко, но с яростью гортанно вскричал второй.
— Да нет, правда, — обиделся первый. — Откуда, зем? Гля, машины у них…
В следующий миг лица у обоих стали суровыми, глаза — зоркими, а про Царапина они словно и думать забыли. Люди бодро и бдительно несли караульную службу.
Это их спугнул возвратившийся зачем-то Аркадий Кириллович. Кажется, он был чем-то расстроен.
— Боря, — позвал он. — У вас сигареты не найдётся?
— Я не курю, — сказал Царапин.
— Я тоже… — уныло отозвался штатский. Отсвет гаснущего пожара тронул его обрезавшееся лицо.
— Не могу отделаться от одного ощущения, Боря…
«Ощущения… — тоскливо подумал Царапин. — Тут поспать бы хоть немного…»
— А ощущение такое… — Аркадий Кириллович судорожно вздохнул. — Никакая это, к чёрту, не военная техника…
Встретив непонимающий взгляд Царапина, он усмехнулся и, отвернувшись, прищурился на огромное розовое зарево.
— Ну не дай бог, если я прав!.. — еле расслышал Царапин.
— Аркадий Кириллович, пора! — окликнул кто-то из «уазика». Видимо, всё тот же широкоплечий майор.
— Сейчас-сейчас! — совсем другим — энергичным, деловым голосом отозвался штатский. — Тут у меня ещё одно уточнение…
— Вы же умный парень, Боря, — чуть ли не с жалостью глядя на Царапина, проговорил он. — Вы поставьте себя на их место… Откуда вам знать, что там внизу — граница? Что посадка ваша совпадает с одним из сценариев начала войны! Что нет времени разбираться, кто вы и откуда, — все удары просчитаны заранее!.. Вы хотите приземлиться, а вас сбивают! И взлететь вы уже не можете… Что бы вы стали делать на их месте? Да отбиваться, Боря! Отбиваться до последнего и чем попало!
— Вы что же… — еле ворочая языком от усталости, злобно выговорил Царапин, — считаете, что они к нам — с мирными целями?
— Не знаю, Боря… — сдавленно ответил штатский. — В том-то и дело, что не знаю…
5
Старшему сержанту Царапину снились сугробы, похожие на барханы. Он брёл, проваливаясь в них по колено, и ногам почему-то было жарко. Бело-серые хлопья, падающие с неба, тоже были тёплыми, почти горячими. И Царапин понял вдруг, что это не снег, а пепел.
Потом с вершины самого большого сугроба на совковой лопате без черенка съехал вниз рядовой Левша. Увидев Царапина, вскочил и, испуганно хлопая длинными пушистыми ресницами, вытянулся по стойке «смирно».
— Усих вбыло… — оправдываясь, проговорил он.
Нагнулся и, опасливо поглядывая на сержанта, принялся разгребать пепел. Вскоре под рукой его блеснуло что-то глянцевое, чёрное…
— Отставить! — в ужасе закричал Царапин. — Рядовой Левша!..
Но Левша будто не слышал — он только виновато улыбался и продолжал разгребать бело-серые хлопья, пока мёртвый монстр не показался из пепла целиком.
— Усих… — беспомощно повторил Левша, выпрямляясь. Потом снова нагнулся, помогая чёрному мертвецу подняться.
— Лев-ша-а!..
Но они уже удалялись, брели, поддерживая друг друга и проваливаясь по колено в пепел при каждом шаге…
Царапин проснулся в холодном поту и, спотыкаясь о спящих, выбрался из палатки.
Шагах в пятнадцати от входа уже сымпровизировали курилку — там копошились розовые огоньки сигарет. И по тому, как мирно, как неторопливо переползали они с места на место, Царапин понял: с вторжением — покончено. Уэллс… Война миров… А потом подошли по шоссе двумя колоннами тяжёлые, закутанные в брезент грузовики, раздалась команда — и пришельцев не стало…
— Разрешите присутствовать? — на всякий случай спросил Царапин. Среди курящих могли оказаться офицеры.
— Присутствуй-присутствуй… — хмыкнул кто-то, подвигаясь и освобождая место на длинной, положенной на кирпичи доске.
Царапин присел. Вдали, за чёрным пригорком, слабо светились розовые лужицы медленно остывающей раскалённой земли.
— «Фаланги»… — недовольно сказали с дальнего края доски, видимо, продолжая разговор. — Хули там «фаланги»? У нас вон старшину Маранова «фаланга» хватанула…