Последние ворота Тьмы

- Зачем им это было нужно, я не знаю. Наверное, затем, зачем мы пишем картины и сочиняем стихи, разница здесь не в знаке, а только в степени. Мы украшаем мир красивыми рисунками, а они - новыми мирами и расами. Получилось... - Охэйо сложил вместе светлые ладони. - Представь себе два блюда диаметром, скажем... в двести миллионов миль. С зубчатым краем. На одном из них - небо, фальшивое, как в планетарии, а на другом - земля, моря, города и всё прочее. А в центре, между ними, - солнце. Я знаю, конечно, что твердая конструкция таких размеров не может существовать, - её собственный вес расплющит. Но раз уж ОНИ могут изменять Реальность, то для НИХ это, наверное, не проблема.

- А почему же мы тогда видим закат? - спросил Лэйми.

- Наверно, здесь есть какое-то поле, преломляющее свет - гравитационное или метрическое. А его источник вращается вокруг солнца. Я думаю, что там-то и живут ОНИ. Впрочем, неважно. Если так, то в центре этого мира царит вечный день, в большинстве широт - обычная череда дня и ночи, а на окраинах - вот такая заря, только вечная. Идти к ней бессмысленно, потому что ты будешь идти к центру этой тарелки по спирали, вдоль силовых линий. Заря тут - что-то вроде миража.

- Но как такое может быть? - спросил Лэйми. - Как можно изменять Реальность, делая такое... такое...

- Я не знаю, - Охэйо улыбнулся. - И, знаешь, я очень этому рад.

- Но почему?

- Потому, что все мои сведения об этом - от Мроо, обитателей тьмы. А их сведения - скорей всего одной природы с теми, какие мы имеем о Вторичном Мире...

Вторичный Мир более ста лет был смыслом жизни для многих обитателей Хониара. Там, под Зеркалом, их посещали странные сны о мире, не похожем на их собственный, и они, по мере сил, записывали и систематизировали их. Как оказалось, не всё это было выдумкой, - но это не могло быть и целиком правдой. Лэйми искренне надеялся, что наиболее мрачные подробности целиком рождены царившей под Зеркалом скучающей фантазией. Вот только Вторичный Мир оказался лишь частью - как он теперь видел, очень небольшой - этого, непредставимо громадного Первичного Мира...

- Так что же нам делать? - повторил он.

- Я бы хотел, конечно, найти создателей этого места, - мечтательно сказал Охэйо. - Только я не знаю, где ОНИ. По идее, нам надо добраться до метрополиса Вьянтары, ведь это её колонисты заселили Джангр. Пространственные воронки соединяли её с любым местом мироздания. Вряд ли это возможно без ведома Строителей этого мира - и, значит, наши предки как-то общались с ними...

- Но где она? И, главное, - как туда попасть?

Охэйо задумался.

- По-моему, здесь нет смены времен года, и климат зависит лишь от расстояния до солнца. В самом центре, под ним, должно быть постоянно сорок или пятьдесят градусов, на самом краю - где-то около нуля. Судя по холоду, мы ближе к этому краю, хотя и не рядом. А во Вьянтаре царит вечная жара. Так что нам нужно идти на юг.

- А где здесь юг?

Охэйо презрительно фыркнул.

- Юг всегда там, где солнце. Но даже если Вьянтара лежит точно к югу, то не ближе, чем в пятидесяти миллионах миль. Если ты спросишь, как я хочу пройти их, я отвечу, - не знаю. Понятия не имею. Поэтому я хочу добраться до самого большого центра здешней цивилизации, какой мы только сможем найти. Там мы осмотримся, и, если дороги во Вьянтару не будет, - останемся там жить. Ну как, идет?

- Ничего лучшего всё равно не придумаешь. Но куда нам идти сейчас?

- Вниз по реке, я думаю. Возле неё должны жить люди. А теперь вот что, друг: пошли, пока нас ещё носят ноги.

- Но ведь скоро ночь! - удивился Лэйми.

- Я думаю, света звезд хватит, - Аннит пожал плечами. - Знаешь, человек - тварь теплокровная, и во сне тратит энергии всего в полтора раза меньше, чем при ходьбе. А без пищи по пересеченной местности можно пройти всего миль пятьдесят; потом мы умрем. Наши шансы и так незначительны; пожалуй, не стоит уменьшать их.

2.

Темнело здесь не так быстро, как на Джангре, однако через час угасли последние отблески заката. Никакой луны не было; небо казалось пепельным из-за неисчислимого множества звезд. Лэйми хотелось не отрываясь смотреть на них, - на искусственном небе Хониара звезд было не в пример меньше, - и он всё время спотыкался. Вообще-то их света вполне хватало, чтобы видеть камни под ногами. Охэйо, чихая, пустился в рассуждения о преимуществах больших глаз: все жители Хониара, выросшие в вечном полумраке под Зеркалом, могли гордиться ими.

Лэйми с удивлением обнаружил, что эта, вообще-то не очень умная болтовня совершенно необходима ему. Его сердце замирало от страха. По небу, беззвучно гася звезды, плыли пятна абсолютной тьмы, - он знал, что тучи, но выглядело это жутко. Бесконечный шум леса казался зловещим; иногда сквозь него пробивались иные звуки, заставляя его вздрагивать. Ему мерещились мерцающие глаза и мягкий шорох крадущихся шагов. Однажды они спугнули что-то большое, копытное, судя по стуку. Охэйо не выпускал из руки увесистую призму лазера.

Долина казалась Лэйми бесконечной и неизменной. Постепенно он потерял всякое представление о времени и иных сущностях - кроме усталости. Голод куда-то исчез, но сил не осталось уже никаких; после заката они прошли уже миль десять, и он едва держался на ногах. Босой Охэйо вдобавок ещё и замерз, отчетливо стуча зубами, однако не отставал от друга. Под сандалиями то и дело похрустывал лед, и Лэйми боялся представить, что ему приходилось выносить. Его терзал жаркий, мучительный стыд; каждый раз, когда Аннит спотыкался об камень или проламывал застывшую корку на луже, он ощущал себя едва ли не его палачом. На оба его предложения - надеть его обувь и устроить привал - Охэйо огрызнулся таким тоном, что Лэйми счел за благо замолчать. Определенно, его друг свалится не первым, - но это ни на йоту не уменьшало мук совести. Вот только и она уже гасла в вязком отупении...

Теперь он смотрел только под ноги, и поднял голову лишь заметив блики скользящего света. Впереди, всего метрах в двухстах, было селение - двухэтажные дома-коробки с большими окнами. На маленькой площади горел единственный фонарь - желтая лампа в коническом колпаке. Она качалась под ветром на длинном шнуре, и зыбкое озеро света беззвучно металось под ней, выстреливая длинные подвижные тени. Смотрелось это откровенно страшновато, - само селение было совсем темным и пустым, - но каким ещё оно могло быть глубокой ночью?

Лэйми с облегчением перевел дух, - этот мир всё же не был миром беспросветного варварства, - и оглянулся. Охэйо попытался улыбнуться ему, - и свалился прямо там, где стоял.

3.

Проснувшись, Лэйми не сразу вспомнил, где это он. Высокая, просторная комната походила, скорее, на внутренность ящика, - все её стены, пол и потолок были из потемневших от времени досок. Сразу за большим, с частыми переплетами, окном в тонкой стене колыхалась густая, темно-зеленая крона, так что здесь царил полумрак.

Он отбросил одеяло, тщательно, до хруста, потянулся, потом поджал пятки к заду, и одним рывком вскочил. Постель Охэйо была аккуратно заправлена - он, вероятно, встал уже давно, и отправился выяснять их обстоятельства. Лэйми было несколько обидно, что друг не взял его с собой... но зато он замечательно выспался.

Не одеваясь, как был, в плавках, он ещё раз потянулся и вышел в высокий, почти темный коридор. Судя по царившей вокруг тишине, в доме никого не было, - лишь снаружи проникали какие-то слабые, неопределенные звуки.

Всё прошло куда лучше, чем он смел надеяться: для столь дикой местности Зара оказалась на удивление цивилизованным селением. В ней нашлось не только электричество, но даже горячая вода. Появление двух странно одетых чужестранцев вызвало небольшой переполох, но всё кончилось вполне благополучно. Никаких видимых отличий от обитателей Хониара у её жителей, к счастью, не было. Язык их также оказался родственным ойрин, языку Империи Хилайа, и Охэйо, хотя и не без помощи жестов, удалось объясниться. Он сделал вид, что едва понимает его - и, надо сказать, поступил вполне разумно, так как это избавило их от бесконечных вопросов. Лэйми, правда, понятия не имел, за кого их тут приняли, но отнеслись к ним очень дружелюбно, даже несмотря на то, что они подняли всех среди ночи. Для начала им натащили целую кучу всякой снеди - лепешки, горячее молоко, и какие-то копченые птицы, похожие на уток; они оказались очень вкусными, и друзья с жадностью набросились на них. Лэйми только что не урчал от удовольствия. Потом, погрузившись в громадную ванну, полную горячей воды, он подумал, что рай все-таки существует; ради такого удовольствия он согласился бы пройти весь путь с начала до конца ещё раз. Охэйо вряд ли разделял его мнение, - его босые ноги были все в крови, - но их тут же обработали какой-то мазью и перевязали. Потом они завалились спать, и...