На землях рассвета

- Никогда не догадаешься, что я сейчас сделаю, - вдруг сказал он, и Иннка подняла глаза. Она стояла, вытянувшись в струнку, бессознательно-чувственно упираясь в шершавый линолеум пола пальцами босых ног, словно отлитых из красновато-коричневой стали, ничуть не стесняясь своей наготы. Её гибкое тело подобралось, ярко-зеленые глаза смотрели внимательно и остро.

- Что же?

- Я сейчас пойду к Охэйо. И он нас поженит. У него есть право это делать.

Иннка ошалело взглянула на него, - и торопливо кивнула, боясь, что сон рассеется.

2.

Когда он вошел в почти темную, затененную черными шторами комнату, там никого не было. Дверь спальни принца оказалась незапертая, одежда Охэйо, очень тщательно сложенная, свисала со стула. Найко было, подумал, что он в душе, но и там, за приоткрытой дверью, тоже было пусто и темно. Недоумевая, он вернулся в коридор, быстро и бесшумно пошел по нему, глядя во все стороны, - но ему никто не попадался.

Найко начал сомневаться, что проснулся: несмотря на явный грохот катастрофы, коридоры были совершенно пусты. Он бродил по едва освещенным пустым комнатам, как призрак, наконец, спустился вниз, - и с удивлением заметил, что задний вход открыт. Снаружи струился чистый свет утра, и юноша бездумно вышел к нему.

Казалось, он вернулся на два дня назад, - над темной стеной леса стояла такая же золотая заря, а густая трава была такой же влажной от росы. Шлак на парковых дорожках колол босые ноги юноши, но ему это нравилось, - как и холодный, влажный воздух, мягко обтекавший его почти нагое тело. Вокруг не было ни единой живой души, - похоже, что все остальные ещё крепко спали.

Он побрел по парку, чувствуя, как его начинает охватывать страх. Заря прямо на глазах обретала странный йодистый оттенок - и ещё, она, похоже, гасла, расплываясь в пятнах призрачных облаков, словно сотканных из темного, прозрачного тумана...

Найко яростно помотал головой. Ему это, конечно, показалось. Наверное, всё дело в том, что тут слишком уж тихо... Бродить в одиночестве, конечно, замечательно, - только где же охрана? В Гитограде всегда хватало людей, готовых убить ойрат, - а если на то пошло, и манне тоже. Проекционные матрицы по-прежнему струили свой призрачный темно-голубой свет, - но Найко научился не доверять машинам. Их было слишком легко обмануть.

Наконец, он подошел к задним воротам двора. Они были заперты, но в каждой из массивных створок имелась смотровая щель. Приоткрыв левую, он увидел дорогу, очень светлую на фоне черноты леса. Там вдруг что-то мелькнуло - тоже черное, круглое, небольшое, с пятью гибкими не то ногами, не то щупальцами длиннее человеческого роста, - но так быстро и бесшумно, что он не поверил глазам, и всматривался всё пристальней, пока по его голой спине не побежали мурашки, - на неё тоже кто-то смотрел.

Ощущение было очень неприятным. Чувствуя, как замирает сердце, юноша обернулся. Он боялся этого, но дальше пялиться в щель было бы уже просто глупо.

Шагах в десяти за ним стоял Охэйо - в черно-сером полосатом халате и босой. Должно быть, он подошел по траве - и замер, опустив глаза, с очень задумчивым видом - или, быть может, смущенный. Найко стало неловко, и он сказал первое, что пришло в голову:

- Ты тоже не знаешь, чего боишься?

Охэйо вскинул голову, удивленно взглянув на него, - должно быть, лишь сейчас проснувшись окончательно. Его глаза широко распахнулись.

- Я? - он вдруг улыбнулся. - Нет. Я знаю. И расскажу тебе. Пошли.

- Куда?

Аннит молча развернулся и пошел к пруду. Его босые ноги беззвучно мелькали, сбивая серебристую росу. Найко оставалось лишь последовать за ним.

Они поднялись на вал, нависавший над крутым обрывом берега. Кроны растущих внизу деревьев смыкались высоко над головами, и при желании сюда вполне можно было залезть, - если бы не мерцавшее, как синеватый туман, силовое поле. Под обрывом начинались дремучие заросли крапивы и топкая береговая грязь. Из неё торчали наполовину утонувшие остовы черных, развалившихся избушек. Найко помнил их ещё по своему первому визиту, - с тех пор они почти не изменились. Он представления не имел, кто здесь жил - и когда.

Охэйо замер, любуясь сиянием рассвета, пробивавшимся сквозь густую листву. Он был очень красив в этот миг, - и юноша удивленно помотал головой. Этим утром с ним, определенно, творилось что-то странное: давно знакомые люди вдруг стали поразительно прекрасными, - и в то же время чужими, бесконечно далекими, словно он видел их в первый в жизни раз. Томление, вновь охватившее его, стало вдруг таким сильным, что перешло в тянущий, беспричинный страх, мучительно и сладко сжимавший сердце. Во всем этом - и в том, что он ощущал, и даже в том, что он видел, - было что-то неправильное. Его глаза словно соскальзывали с пустоты над озером, не желая смотреть прямо - пока юноша, уже разозлившись, не заставил их сделать это. Он увидел...

Потом, как-то вдруг, всё исчезло, и Найко какое-то время не было, - то есть, совершенно. Очнулся он, лежа на земле, очень легкий, почти не чувствуя тела. Вокруг было на удивление темно, но на землю от озера падал странный, неестественный свет. Удивленный юноша поднялся, не вполне понимая, однако, делает ли это наяву.

Источник света висел низко над водой, - красноватый овал, большой, как футбольное поле, окутанный текучим радужным мерцанием. За тяжелыми древесными кронами Найко не видел его верхней части.

Защищавшее Малау силовое поле тоже текло всеми цветами радуги и мерцало, как северное сияние. Найко хотел было подойти к нему, но не смог: он был до смерти перепуган абсолютно ирреальным характером этого света, и его страх тоже был каким-то ирреальным, мистическим, - словно он видел нечто, запретное для людей.

Найко не знал, сколько это длилось: он провалился в полное безвременье. Потом, откуда-то с шоссе, сквозь мерцание поля, ударили бело-рыжие вспышки: словно колоссальная игла вдавливала радужный мерцающий пузырь, раз за разом втыкаясь в выпуклый бок овала, втягивая и поглощая окружавший его свет, - и её невидимое из-за адской остроты жало мгновенно взрывалось больно бившим по глазам ослепительным светом и тучами белых сияющих искр, осыпавшихся в озеро.

Вдруг стало почти совсем темно. Красноватый призрак накренился, показав плоское дно, - и исчез, беззвучно всплыв вверх в вихрях яростных сполохов. На его боку зияло несколько развороченных, багрово светящихся дыр. В тот же миг с Найко словно сняли тяжелую, мешавшую думать шапку, и он бешено помотал головой, опомнившись.

Над ним, совсем низко, ползли пугающе черные, рельефные, тяжелые тучи, гася сияние рассвета, - обмерший от страха Найко далеко не сразу узнал дым. Охэйо лежал шагах в пяти от него, лицом вниз, наполовину свалившись с насыпи, - юноша видел лишь его голые ноги.

Аннит неуклюже выполз назад, сел, потом поднялся. Его халат распахнулся, живот был в грязи, лицо ошалелое и испуганное, словно у мальчишки. Только увидев этот неудержимый испуг, Найко понял, как близко они разминулись со смертью.

- Ч-что эт-то б-бы-ыло? - наконец выдавил он.

- Мроо. Один из них, - очень тихо ответил Аннит. - Они прорвали нашу оборону, но в этом нет нашей вины: ОНИ были по восемь миль длиной. Мы сбили их всех, - многих буквально разнесли в клочья, - но все эти клочья оказались... живыми. Сейчас они везде вокруг нас. Не знаю, сможем ли мы победить, Найко. Говорят, что Мроо вышли из ада: они поднимаются вверх, этаж за этажом, мир за миром, - и сейчас пришла наша очередь.

3.

Какое-то время Найко молчал. Он, наверно, испугался бы до смерти, - в самом буквальном смысле, - но вспомнил, зачем пришел сюда. Сейчас мысль о свадьбе казалась ему настоящим безумием, - но именно она вытянула его сознание из бездны паники.

- Ты можешь нас поженить? - смущенно спросил он, не глядя на Охэйо. - Меня и Иннку. Я знаю, у тебя есть такое право.

Охэйо дико взглянул на него. Его глаза расширились, став почти черными, рот приоткрылся, - и он замер так на несколько секунд. Потом его лицо дрогнуло. Найко видел, что Аннит сейчас рассмеется, как сумасшедший - и видел, каким чудовищным усилием он овладел собой. Его лицо стало очень серьёзным.