На землях рассвета

Найко пулей вылетел наружу - и замер, увидев мрачную привокзальную площадь. Фонари и тут почему-то не горели, и суета огромного множества народа под рельефными свинцовыми тучами казалась ему теперь неестественной и странно тревожной. Здесь явно шел какой-то праздник: сразу в нескольких местах он заметил возвышавшиеся над толпой сцены, где выступали артисты, как ему показалось, пьяные. Во всяком случае, выглядело всё это страшновато и совершенно непонятно для него.

С большим трудом он протолкался к остановкам автобусов, где замер, изучая громадное расписание. Как ни странно, он запомнил, на каком именно автобусе они ехали к Малау, западной резиденции Дома Хилайа. Было, конечно, довольно глупо считать, что номера и маршруты с тех пор остались прежними - и что Охэйо сейчас именно там, - но выбора, увы, не оставалось.

Найко вздохнул. Ему вовсе не нравилось здесь. Дрожа после пережитого, он каждый миг опасался подвоха. Когда какой-то гит - крепкий, симпатичный мужчина лет тридцати - решил вдруг заговорить с ним, он едва не заорал на него. Потом, опомнившись, постарался ответить по возможности вежливо.

- Полагаю, вы встречали друга, который так и не приехал, - так же вежливо сказал мужчина. Голос у него был мягкий, располагающий, но Найко это не тронуло: сейчас все гиты казались ему ворами и бандитами.

Он помотал головой, понимая, что это не так. В конце концов, отмалчиваться, когда тебе задали вопрос, было уже не просто невежливо, - это было оскорбление спросившего, всего на ступеньку отстоявшее от плевка в лицо.

- Нет. Я сам только что приехал, - ему вовсе не хотелось говорить это, но что он ещё мог сказать?

Мужчина внимательно осмотрел его - с ног до головы.

- Похоже, у вас украли все вещи, ведь правда? - Он ещё раз посмотрел на Найко. - Возможно, и деньги. Это очень неприятно. Меня зовут Фаррис. Если угодно, вы можете переночевать у меня.

- Нет. Я сейчас... поеду к другу. Мне не нужна ваша помощь. Спасибо, - мягкий, обволакивающий голос заставил его стыдиться даже непроизнесенной лжи, и Найко вновь помотал головой, не понимая, что это на него нашло.

- Откуда вы знаете, дома ли ваш друг? - спросил Фаррис. - Вечером мы, гиты, веселимся. У него есть телефон? У меня тоже. Вы можете позвонить от меня.

- Он не гит. Он ойрат. Ультра, - ответил Найко с совершенно бессмысленным злорадством. Но Фаррис не смутился.

- В таком случае сомневаюсь, что он составит вам приятную компанию в прогулках по городу. Ультра не пользуются здесь популярностью, - это была не угроза и не насмешка. Просто констатация очевидного факта. - Здесь есть масса интересных мест, о которых они просто не знают. И даже если знают, не могут туда пойти. Я прошу... нет, я настоятельно приглашаю вас поехать ко мне.

Найко начал злиться. Конечно же, он знал, что гиты очень гостеприимны. Если бы его не ограбили сразу по приезде, - и не попытались потом продать в рабство, - он с готовностью принял бы приглашение Фарриса, просто чтобы обеспечить себе какую-то базу на время поисков. Но сейчас эта медовая настойчивость показалась ему очень даже подозрительной.

- Не думаю, что мой друг одобрит это. Он - Хеннат Охэйо анта Хилайа. Я должен быть у него сегодня вечером. Это не подлежит обсуждению. Я не могу принять ваше приглашение. Извините, - Найко понимал, что говорит, словно придворный из плохого фильма, и густо покраснел. Фаррис вновь окинул его взглядом - с ног до головы - только теперь насмешливым.

- Вам не стоит бояться меня, сударь. Поверьте, я не хочу причинить вам вреда. Скорее напротив. Что вы скажете, если я признаюсь, что хочу с вами переспать?

Найко беззвучно раскрыл рот, словно рыба. Теперь-то он понимал всё, - но это, увы, ничем не могло ему помочь. Он очень хотел просто послать Фарриса куда-нибудь подальше, - но он не привык оскорблять незнакомых людей. К тому же, теперь он боялся привлекать внимание: недавний опыт на вокзале оказался очень убедительным. Так и не ответив ничего, он глупо покраснел, словно мальчик. Фаррис засмеялся и потрепал его по плечу.

- Соглашайтесь, юноша. Я нахожу вас чертовски симпатичным.

Сердце Найко пропустило удар. В голове у него всё поплыло, в какой-то миг он испугался, что потеряет сознание. В нем с неистовой силой столкнулись возбуждение, паника и стыд. Сейчас он был уже дико напуган, и будь они одни, набросился бы на Фарриса с диким воплем, не жалея ни его, ни себя. Но тут, среди гитов, это было совершенно невозможно. И он ответил так сдержанно, как мог: накрыв руку Фарриса своей крепкой ладонью, Найко стал медленно, но всё сильнее сжимать её. Вероятно, его взгляд оказался достаточно выразительным, потому что Фаррис вдруг вырвал руку, и, тихо выругавшись, исчез.

Найко с облегчением вздохнул. После этой маленькой победы его настроение вдруг волшебным образом улучшилось, - а всего через минуту подошел нужный автобус. Он быстро проскользнул внутрь и плюхнулся на мягкое сиденье у окна, довольный, что никто не сел рядом.

5.

Автобус плавно, почти бесшумно тронулся, - как и полагалось машине из близкого здесь Леванта. Найко немедленно прилип к стеклу. В уютном, прохладном салоне его вновь охватило ощущение возвращения в детство, хотя город за окнами был не совсем таким, какой он помнил. Широкие улицы затемнились громадными деревьями, так что Найко казалось, что сейчас уже ночь. Дома здесь были невысокие, в два или в три этажа - старые, с деревянными решетками и балконами; фонарей не было. Их заменяли многочисленные силовые поля, - в основном низкочастотные, розоватого цвета, - в окнах или в витринах бесчисленных ресторанчиков. Ресторанчики победнее помещались прямо на улице. Везде мелькали смуглые, горбоносые люди, внешность которых казалась Найко неприятной: горцы из южного Арка, которых гиты очень не любили. В прошлый раз их здесь почти не было. Сейчас они составляли едва ли не большинство. Ультра не позволяли им селиться в восточных районах своей любимой страны, но западные и южные уже пали под напором "коричневой чумы", - и это была самая опасная из мин, подведенных под будущее Империи... если не считать грядущего вторжения Мроо.

Найко неотрывно смотрел в окно. Оно казалось ему чем-то вроде экрана. В детстве он очень любил кататься на автобусах, разглядывая городскую жизнь, словно какой-то бесконечный сериал. Ему нравилось быть наблюдателем, несколько отстраненным от неё. А сейчас всё снаружи было одновременно странным и знакомым, - каменные плитки тротуаров, многочисленные небольшие каналы с низкими лодками... Ярко освещенные дома стояли возле них так тесно, что берега превращались в сплошную стену причудливых фасадов. Вполне возможно, что за многими из них...

Найко помотал головой, потом ненадолго задремал, убаюканный мягкими покачиваниями. Когда он проснулся, автобус уже мчался по темному асфальту низкого моста, перекрывшего широкую, свинцовую, как небо, реку Трир. Всего в полукилометре над ней возвышалось громадное, ребристое, темно-желтое здание гидроэлектростанции - оно же, очевидно, и плотина. По его крыше тоже шло шоссе, и только увидев на нем крохотные коробочки автомобилей, Найко смог оценить размер этой постройки, - длиной в полмили и высотой в двадцатиэтажный дом. В прошлый раз на реке ничего не было, - а сейчас плотина казалась такой же неотъемлемой её частью, как и берега.

Найко неожиданно охватила тоска, - он чувствовал себя очень далеким от родины и очень маленьким. Когда-то, ещё мальчишкой, он бывал в парке развлечений Усть-Манне. Там прогулочная рельсовая дорога, среди прочего, проходила и под плотиной, почти под потоком рушащейся вниз воды. Её высота была всего метров пять, но всё равно, его сердце отчаянно замирало. Точно так же замерло оно и сейчас, - когда он ощутил массу огромного, холодного озера, которое удерживало это здание-плотина. Страх, что она опрокинется и белый вал сметет их, был глупым, очень детским... но от этого не менее реальным, и он облегченно вздохнул, когда плотина скрылась за деревьями.