Экзамен на профпригодность

Быстро подсчитав в уме, поручик крикнул:

- Горизонталь двести семьдесят два, угол сорок два, заряд тройной, всем беглый огонь по десять мин!

Ибо времени делать пристрелочные выстрелы уже не осталось, татары двинулись вперед.

Вот тут всем стало наглядно видно, что такое тактическая мортира в режиме миномета. Да, точность была никудышной, больше половины мин рвались за пределами атакующей толпы, но оставшихся оказалось вполне достаточно. Недостатки мортиры искупались ее достоинствами - сравнительно малым весом, благодаря которому орудия могли быть быстро доставлены туда, где в них возникла нужда. Плюс малое время развертывания, но самое главное - огромная скорострельность. Самые опытные расчеты делали до десяти выстрелов в минуту! И даже новички, коих в дивизионе тоже хватало, пять, а то и шесть.

Через минуту с неболыиим огонь стих, и вовремя - татары, хоть и с заметными потерями, но вышли из зоны поражения.

- Угол и горизонталь как были, двойным зарядом еще по десять!

Вообще-то Алексей подозревал, что мины, выстреливаемые двойным зарядом, немного не долетят до татар, но времени высчитывать новый угол вертикальной наводки, да еще и пристреливаться после этого не было.

Молодой офицер оказался прав - почти все взрывы грохнули перед татарами, образовав на их пути сплошную стену огня и дыма. Сам того не подозревая, поручик Братиков реализовал принцип заградительного огня. Скорее всего, впервые в мире.

Татары попытались разделиться, чтобы обойти зону разрывов с обеих сторон, но все же понесли потери от шальных мин, взрывавшихся в стороне от основной массы. И, главное, потеряли время, за которое две батареи дивизиона Братикова успели переставить свои орудия с сошек и блинов опять на колеса. Так что, когда до врага оставалось двести пятьдесят метров, по нему ударил слитный картечный залп тридцати трех орудий калибром девяносто миллиметров.

Первый залп заставил татар несколько снизить скорость. После второго, грохнувшего секунд через десять после первого, некоторые остановились, кое-кто продолжал атаку, но многие повернули назад. И, наконец, третий залп, уже практически в упор, да еще поддержанный огнем пехоты, обратил противника в бегство. Вслед ему еще стреляли, но особого эффекта это уже не давало, ибо плотность построения противника сильно уменьшилась. Другими словами, драпали крымчаки не компактной толпой, а мелкими группами.

А вот на левом фланге, где действовал третий дивизион под командованием капитана Сергеева, причем строго по уставу, отбить атаку татар одним огнем не получилось, из-за чего самому Миниху и то пришлось вспомнить молодость и немного помахать саблей.

- Тебе, Леша, за этот бой точно положено следующее звание, так что верти дырочки в погонах, с сего момента ты штабс-капитан, - заявил фельдмаршал сразу после боя. - Знаю, что штабс-капитан тебе по выслуге и так положен был через три месяца, но производить через один чин я не имею права. Однако ты не расстраивайся - когда мы, дай-то Бог, Крым от татарвы очистим, многим офицерам внеочередную звездочку кинут, и тебе в том числе наверняка, лично прослежу. Ладно, а как у тебя с боезапасом?

Так себе, ваше высокопревосходительство. Картечей по восемнадцать на ствол, мин по девять.

- Да, особо не повоюешь, но нас скоро должен догнать обоз, да и серьезных крепостей впереди нет. Ну, а если весь твой припас истратим, придется заряжать мортиры, как обычные пушки - рассыпным порохом и картечью.

Однако до такого дело не дошло, ибо до самого Бахчисарая серьезных боев не было, а там армию догнал обоз. Впрочем, Бахчисарай удалось взять сравнительно легко.

Тактическим мортирам нашлась работа только под Кафой, где были разгромлены остатки татарского войска. Керчь взяла армия Берга, и на этом завоевание Крыма можно было считать законченным. Теперь предстояла зачистка, но это была в основном работа не для армии, а для жандармерии, отчего в Крым прибыли оба Измайловских лейб-жандармских полка во главе с самим Павшиным. А Братиков, как ему и было обещано, лишился приставки «штабе» перед званием и был включен в свиту отправляющегося в Москву генерал-фельдмаршала.

Глава 22

Утром двадцать девятого сентября в трех довольно далеко отстоящих друг от друга местах начались совещания, темы которых были в какой-то мере связаны между собой.

Первое из них, стартовавшее на полчаса раньше второго, проводилось в Ассамблейном зале Лефортовского дворца под председательством не совсем еще выздоровевшего, но ради такого дела вставшего с постели и надевшего парадный мундир генералиссимуса Миниха. Император тоже присутствовал, но неофициально, поэтому скромно сидел в уголке, а господа офицеры и генералы дисциплинировано делали вид, что пока не разобрались, кто это там сидит. Кстати, его величество, обозрев собравшихся, подумал, что от строительства какого-нибудь зала для сборищ, кажется, не отвертеться, хоть это и означает приличные расходы. А то ведь будь делегатов всего на треть побольше, и началась бы давка. Пожалуй, не помешает что-нибудь наподобие Дворца Съездов, тем более что повод для его возведения и придумывать не придется - присоединение Крыма к России случается не каждый год. И даже не каждое столетие, так что в честь такого события можно и слегка потратиться. Или все-таки сначала построить что-нибудь попроще, вроде Большого Кремлевского дворца, только без архитектурных излишеств?

Однако столь глобальные планы следовало обдумывать в более подходящей обстановке, поэтому император сделал знак Миниху, и тот, откашлявшись, хорошо поставленным голосом объявил конференцию по итогам Крымской кампании открытой.

Второе совещание было куда более камерным, но ничуть не менее значимым. В Лондоне, на Даунинг-стрит десять, в не очень большом и совсем не роскошном кабинете собрались три джентльмена, без всякого преувеличения определявшие внешнюю политику Англии.

Джентльменом, пригласившим двух других, был Томас Пелэм-Холлс, герцог Ньюкасл, после недавней кончины брата Генри ставший премьер-министром, несмотря на свои неоднократные заявления о том, что он не собирается занимать никаких официальных постов.

Вторым был Уильям Питт, один из богатейших людей Англии, в данный момент являющийся ее военным министром. И, наконец, на совещании присутствовал первый лорд адмиралтейства Джордж Энсон.

Короля, ясное дело, приглашать на столь представительную встречу никто не собирался.

На правах хозяина совещание открыл премьер-министр.

- Итак, джентльмены, мы собрались, дабы обсудить ход войны, а точнее, двух войн в Европе. А так же их последствия, могущие представлять интерес для Великобритании. Причем я бы уточнил - не только интерес, но и в какой-то мере опасность.

- Итоги нашей войны с Австрией и Францией подводить пока рано, - заметил военный министр, - она еще продолжается, причем Фридриху приходится воевать на два фронта.

- Можно подумать, ему это хоть сколько-нибудь мешает, - улыбнулся премьер, - он одинаково успешно действует как в Богемии, так и в Польше. Настолько, что, хоть он и наш союзник, мне начинает казаться - пора бы его слегка осадить. Просто чтобы нечаянные успехи не вскружили голову молодому человеку. Однако пока мы не достигли успехов в Новом Свете, это будет преждевременно. Уильям, в чем вы видите главную трудность данной кампании?

- В том, что французами командует маршал Ришелье. Хоть он и воспринял это назначение как опалу, но, тем не менее, к порученному делу отнесся со всей серьезностью. Поэтому у нас в Новом Свете определенные трудности. Если бы там командовал кто-нибудь наподобие генерала Субиза...

- Он уже маршал, - заметил Томас Пелэм.

- Это точно? Ну, тогда Людовик Пятнадцатый ничуть не умнее его. Так вот, Субиз ухитрился проиграть сражение, имея подавляющее численное превосходство и более удобные позиции. Результат - полный разгром. У французов больше нет войск в Богемии, Людовик в спешке пытается собрать новую армию, а сам Субиз чудом избежал плена.