Страница 24 из 60
В полном соответствии с названием новообразованный банк начнет выдавать дворянам ссуды - под залог земель и крепостных душ. А в стандартном договоре будет мелким шрифтом напечатано, что последует за просрочкой платежей.
Впрочем, Петр Второй в отличие от Елизаветы всегда предпочитал подстраховаться, поэтому одновременно с Дворянским банком создавалась Императорская коллегия содействия всемерному развитию изящной культуры. Ее задачей было убедить дворянство, что без карет на резиновом ходу, керосиновых ламп, зеркал в рост человека, производящихся на Лыткаринском заводе, книг в позолоченных переплетах и прочей роскоши - это не жизнь, а недостойное благородного человека прозябание. Примерно как без айфона последней модели в двадцать первом веке. Чтоб, значит, у среднестатистического дворянина при наличии свободного времени осталось поменьше шансов не взять кредит. А взяв - еще меньше возможностей его вовремя погасить.
Разумеется, Сергей не собирался сразу применять репрессии с конфискацией ко всем несостоятельным должникам. А только к самым глупым и упертым из них, не внемлющим добрым советам. Им ведь сначала намекнут, что для положительного решения о реструктуризации долга достаточно всего лишь освободить какую-то часть своих крестьян. Разумеется, с землей. Для следующей реструктуризации - еще часть, и так далее. В конечном итоге крепостное право тихо, незаметно и без потрясений отомрет само собой - император рассчитывал, что на это потребуется еще лет десять-пятнадцать, не более. И вот тогда можно будет с шумом и помпой публиковать манифест о даровании свободы русскому крестьянству.
Того, что дворянство быстро разберется в сути происходящего и перестанет брать займы, Новицкий не очень опасался. Да, кто-то, наверное, со временем действительно поймет, что к чему. Но чтобы перестали брать? Да быть такого не может. Вон, в двадцать первом веке и то вовсю берут, причем не только в банках, но и вообще в совершенно грабительских конторах, полное название которых Сергей уже забыл, но помнил, что в нем была частица «микро». Хотя люди в любой момент могут зайти в интернет и детально ознакомиться с тем, каким именно способом банки снимут с них последние штаны. А уж сейчас и тем более будут хватать, только успевай печатать бланки договоров.
Несколько иначе предполагалось решать проблему монастырских крестьян. Здесь император решил немного расширить круг задач Государственного благочиния. Дело в том, что результативно присматривать за ЧК и уж тем более Невидимой службой могли только очень опытные сотрудники, ибо поднадзорные были те еще волки и волчицы. Но где опыта-то набираться? Вот Новицкий и решил - пусть тренируются на настоятелях монастырей, архиереях и прочих влиятельных лицах церкви. Которые иногда трактуют божественные заповеди несколько своеобразно. И, значит, вскоре перед людьми встанет выбор. Или продолжать драть со своих крестьян две, а кое-где и все три шкуры, но при этом соблюдать все, что когда-либо писалось как руководство для святой жизни. Десять заповедей - само собой, причем буквально, без всяких левых толкований, но это еще цветочки. Есть еще и святоотеческие поучения, их ведь тоже необходимо скрупулезно соблюдать.
В общем, умные люди должны все понять с первых же намеков, а дуракам, наверное, поможет суровая епитимья, пост, молитва и тяжелый труд во славу божию.
Промышленное же развитие император повел по пути создания государственных концернов. Главной их особенностью было то, что все расчеты между входящими в концерн предприятиями осуществлялись не деньгами, а специальными чеками. Деньги же требовались только на входе системы, да и то не всегда, а только когда сырье приходилось закупать на стороне. И на выходе - как оплата поступающей в свободную продажу продукции. Та ее часть, что шла по госзаказу, оплачивалась теми же самыми чеками, а деньги шли только на оплату труда персонала.
Впрочем, этот персонал по желанию мог получать часть вознаграждения за труд чеками, что было выгодно, ибо концерны производили довольно широкую номенклатуру продукции, а цены в чеках были немного ниже, чем в рублях. Правда, тут имелась тонкость, заключающаяся в том, что купленное за чеки можно было продать только за них же. Конвертация чеков в рубли являлась уголовным преступлением.
Учитывая же, что деньги в России к середине восемнадцатого века ходили в основном бумажные, серебро и золото она могла пускать на внешние закупки. Отложив, ясное дело, какой-то резерв на случай непредвиденных обстоятельств. Благодаря этому, несмотря на довольно бурное развитие российской промышленности, никакого особого беспокойства в мире данное обстоятельство не вызывало. Ибо, во-первых, практически ничего из продукции машиностроительной отрасли Россия не экспортировала, по-прежнему обходясь сырьем. И, во-вторых, в силу вышеописанных манипуляций с чеками при анализе финансовых потоков казалось, что никакой особой промышленности в России, как и раньше, просто нет. Сведения же о натуральных показателях являлись секретными и кому попало были недоступны.
В последние годы официальный экспорт России хоть и немного, но уменьшился, однако никакого беспокойства у императора это не вызывало, ибо уменьшение было кажущимся. На самом деле Россия именно экспортировала, причем много, но ее торговые партнеры этого не замечали. Страна экспортировала добываемый в значительно превышающих ее потребности количествах элемент с атомной массой сто девяносто семь, по латыни именуемый аурум. То есть золото.
В России золото шло на нужды электротехники, ювелирной отрасли и на монеты примерно в равных количествах. Добывалось же существенно больше, в пятьдесят пятом году приход превысил суммарные потребности в три с лишним раза. И весь избыток был продан за границу. Как англичане с голландцами покупали у негров их земли за почти ничего не стоящие побрякушки, так и Петр Второй приобретал сталь и железо у Швеции, олово, шерсть и корабли у Англии, хлопок у Голландии в обмен на имеющийся у него в избытке металл, немногие полезные свойства которого состояли в том, что он красиво блестит и не ржавеет. Электрические же параметры золота вообще никого не интересовали, ибо никто толком не знал, что это такое.
Но почему-то такие операции считались не экспортом, а импортом.
Из статистического сборника следовало, что пока нормально работают только два концерна, остальные пребывают в разной степени организации. Первый назывался «Нартовская фабрика сложных механизмов», в которую, кроме собственно завода напротив императорского дворца, входило еще две шахты и три металлургических завода. Там делались станки и двигатели. Второй концерн прятался под скромным наименованием «Императорское товарищество скобяных мануфактур», а его головное предприятие находилось в Мытищах. Главной задачей концерна были разработка и подготовка к серийному производству новых образцов вооружения, но и мелочью предприятие не брезговало. Выпускались гвозди, шурупы, навесные замки и дверные петли, но на экспорт почти ничего не шло. Исключением были небольшие партии, время от времени поставлявшиеся на Тобаго. Доход от данной деятельности за прошлый год составил пятьсот семьдесят рублей, а расходы казны на обеспечение функционирования товарищества - пятьсот двадцать. То есть цифры неопровержимо доказывали, что имеет место либо одна весьма средняя мануфактура, либо две-три совсем дохленьких, и все это хозяйство еле-еле сводит концы с концами. Причем, что характерно, все цифры были абсолютно правдивыми! Если бы император имел привычку рубить с плеча, то он давно бы уже объявил всех экономистов шарлатанами, а их теории - лженаукой. Ну, а в действительности его величество, будучи по натуре человеком обстоятельным, пребывал в раздумьях. Хотя, конечно, всю абсурдность подсчета так называемого валового продукта он видел невооруженным глазом. Да кроме того еще и проконсультировался с Саломатиным, каковая консультация только укрепила Сергея в его подозрениях. Оказывается, этот продукт везде считали, сваливая в одну кучу доходы от промышленности, торговли (которая все-таки влияет на развитие страны не совсем так, как промышленность), и даже от финансовых махинаций, которые вообще из совершенно другой оперы. Более того, Яков Николаевич сказал, что Штатах двадцать первого века к валовому продукту плюсовали даже некоторые непроизведенные платежи граждан. Например, у кого-то есть свой дом, по каковой причине он не платит за съемное жилье. Так вот, эти деньги считаются как доход и именно в таком виде вносятся в статистику!