Игры для взрослых

— Позже, он вышел на волю только в 2004 году. Нашли же друг друга где-то…

— В Москве, наверное, и встретились. Здесь адрес Прошкина указан.

— В каком районе обитает?

— На Юго-западе. Думаю, нужно ехать прямо сейчас. Поедешь со мной, Антон?

— Давай, — согласился Плетнев.

— Ну вы там аккуратненько, — напутствовал их Турецкий, зная горячий нрав Антона.

— А мы сначала — к участковому. Может, он что и знает про Прошкина. Потом к соседям. Разведаем обстановку. А на задержание уже милицию пригласим. На готовенькое.

Позвонил Щеткин и пригласил Турецкого поприсутствовать на допросе Алексея Симонова.

— Считаешь, мне это будет интересно? — спросил Турецкий.

— Ты ведь все еще занимаешься делом той девочки, Лены Савельевой?

— Да, еще есть вопросы.

— Вот сегодня я и собираюсь его дожать.

— А что, клиент такой трудный?

— На контакт идет неохотно, но видно, что уже смирился со своей участью. Они с подельником друг дружку валят, слушать тошно. В убийстве девушек на Киевском шоссе уже сознались. А куда им деваться, если экспертиза подтверждает, что это они? Кстати, имена заказчиков пока не называют. Но Петренко признался, что заказа убивать у них не было. Хозяин просил просто завезти подальше и бросить, как отработанный материал. Потому что с ними у него возникали проблемы. Ну и проучить немного, запугать. Девчонки приезжие, Москвы не знают, никого у них здесь нет, где бордель — понятия не имели. А эти мерзавцы сами решили казнь устроить. Ну и друг перед другом, как звери, которые при виде крови не могут остановиться. Петренко более разговорчивый, надеется, что срок скостят. У этого нелюдя и семья есть — детей двое, близняшки. Жена вполне нормальная. В общем, среднестатистическая семья, каких много.

— А Симонов женат?

— Ну приезжай, что я тебе все по телефону стану выкладывать. Даже неинтересно. Симонов тот еще тип, временами кажется, что все человеческое ему чуждо.

— Псих, что ли?

— Да нет, нормальный. Хотя настаивает на психиатрической экспертизе.

— Приеду, конечно. Поскольку ДНК подтверждает его причастность к изнасилованию Лены Савельевой, интересно послушать, что он скажет об этом…

Симонов, набычившись, сидел на стуле и рассматривал Турецкого. Под его тяжелым взглядом Турецкий чувствовал себя не то чтобы неуютно — навидался он таких взглядов за свою жизнь и даже примерно представлял, что все они желали ему скорейшей погибели, — взгляд же этого нелюдя давил, словно это он, Симонов, собирается допрашивать Турецкого. «Взгляд мента-беспредельщика, — подумал Турецкий, — который всю свою милицейскую карьеру провел, патрулируя улицы, и считал, что город — это его вотчина. А посему он имеет право на все. В том числе хватать беззащитных девушек, насиловать и даже предавать их смерти. Сам назначает казнь и сам приводит ее в исполнение».

— Восемнадцатого августа на остановке вы с Петренко насильно усадили девушку в патрульную машину и увезли в лесной массив, — начал Щеткин допрос.

На лице Симонова мелькнуло удивление. Для него было неожиданностью, что следователю известен этот факт из его бурной биографии.

— Никого мы не сажали. Это вообще не наша земля.

— Нам доподлинно известно, что именно вы увезли несовершеннолетнюю девушку.

— Ну, снимали мы проституток. — Симонов небрежно закинул ногу на ногу. — Так это работа у них такая. Мы им платили.

— В тот вечер, в двадцать два часа десять минут вы проезжали мимо остановки и увидели одинокую девушку.

— Проститутки часто поодиночке стоят.

— Раз у вас такой большой опыт, разве вы не смогли отличить обычную девочку, школьницу, от проститутки?

Симонов промолчал и опустил ногу на пол. Теперь он баюкал свою загипсованную руку, и Турецкий подумал: сколько еще допрашиваемый будет ломать комедию?

— Почему вы незаконно задержали несовершеннолетнюю девушку и затащили ее в машину? — спросил Щеткин.

— Это была не девушка, — настаивал на своем Симонов, — а проститутка.

— Зачем же лгать? Вы прекрасно видели, что девочка стояла на остановке и ждала автобус. Проститутки на остановках не стоят. И внешний вид ее говорил о том, что она не проститутка.

— В темноте я этого не заметил, — буркнул Симонов.

— Она вам объяснила, что ждет автобус?

— Не помню. Это давно было.

— Она просила позвонить родителям?

— Да не помню я! — выкрикнул раздраженно Симонов.

— Тогда я вам напомню. Девушка сказала, что ждет автобус, но вы схватили ее за руку и поволокли в машину. Там пригнули ее голову к сиденью, чтобы она не видела, куда вы ее везете. Завезли ее в лесной массив и затем с Петренко, по очереди, изнасиловали. Затем оставили ее в лесу и велели не вставать, пока не уедете.

— Не помню я такого случая, — угрюмо ответил Симонов. — Проституток да, возили поразвлечься. Но только с их согласия.

— У нас есть вещественные доказательства. Вот экспертиза скотча, которым вы заклеили ее рот. На скотче следы от коврового покрытия вашей машины. А также отличный отпечаток ваших пальцев, Симонов. Вот акт экспертизы. А вот следующий акт — микрочастицы вашей одежды на ее одежде. И самое главное — генотипоскопическая экспертиза подтверждает, что в сперме, которую вы оставили на девушке, присутствует ваш ДНК.

— У меня голова болит, — неожиданно заявил Симонов.

— Потерпите, время допроса еще не истекло, — жестко сказал Щеткин.

Но Симонов ухватился здоровой рукой за голову и закрыл глаза.

— Больше ничего говорить не буду, — заявил он злобно.

— Да и не надо. Любопытно только, Симонов, почему вы отрицаете очевидное? Ведь глупо, сами понимаете. Одно дело — косвенные доказательства, а совсем другое — прямые. Ведь вы милиционер, должны это понимать. А то ваши отговорки звучат как-то несолидно, непрофессионально.

Признаете ли вы, что восемнадцатого августа совершили насильственные действия по отношению к несовершеннолетней девушке?

— Признаю, — отнял руку от головы Симонов. — Но это была не моя идея, а Петренко. Он увидел девчонку и говорит: «Давай ее трахнем, а то глянь какая молоденькая красотка зазря стоит. Может, она нас дожидается…»

— С Петренко мы тоже поговорим. Удивительно, как легко вы поддались на предложение своего напарника. Мне казалось, что он гораздо примитивнее вас.

— Все, больше ничего говорить не буду, — разозлился Симонов оттого, что следователь в результате уравнял его с примитивным Петренко. Получается, что Симонов ничуть не умнее. А с таким выводом он никак не мог согласиться.

Когда Симонова увели, Щеткин спросил у Турецкого:

— Теперь видишь, что это за тип? И главное, какого высокого мнения о себе! Оскорбился, что я его сравнил с Петренко.

— Главное, что у нас есть его признание, и теперь…

У Турецкого зазвонил мобильный, и он не закончил начатую фразу. Разговор был недолгий, и Турецкий радостно воскликнул: «Ес!»

— Чего там у вас?

— Саталов, обнаружен на квартире у своего подельника Прошкина. Оба арестованы, и их везут к вам.

— Это которые на «ауди»?

— Они. Так что никуда я отсюда не уеду, пока не услышу, куда они девали Настю Зотову.

Меркулов выглядел уставшим, но своему другу Турецкому заметно обрадовался.

— Ты замечаешь, Саня, как ускоряется темп нашей жизни? Я стал это замечать по тому, что все меньше успеваю сделать за день. Раньше, кажется, горы переворачивал. А теперь постоянно чувствую — то не успеваю, это не успеваю. Между прочим, здорово раздражает.

— Конечно, замечаю. Я тоже в последнее время не все намеченное на день успеваю сделать. Нехватка времени просто катастрофическая.

— Ну и как ты с этим борешься? — спросил Меркулов и с надеждой посмотрел на Турецкого, будто тот сразу мог дать стоящий совет.

— Да просто планирую, исходя из физических возможностей. Сказал же когда-то философ: нельзя объять необъятное. Вот и принял на вооружение это мудрое высказывание. Хотя иногда случаются особо счастливые дни, когда действительно переворачиваешь норы, как ты выразился.