Золотой омут

Лучинин даже привстал:

— Не может быть!

— Может, — невозмутимо ответил Турецкий, — ведь это он послал своего приятеля Джека Хокинса, чтобы он похитил твой ноутбук из комнаты Ольги…

— Этого не может быть… — повторил Лучинин.

— К сожалению, это так.

— Откуда вы знаете?! — вдруг закричал Лучинин.

— Я знаю еще много чего… И могу успокоить. Тебе опасность уже не грозит.

— Почему?

— Потому что все, кто представлял опасность для твоего приятеля Лепшева, уже в могиле. И отправил их туда он сам. Своими руками.

— Что вы хотите этим сказать?

Турецкий снова сел за стол.

— Ты хочешь доказательств? Хорошо… Вот они.

Он достал из портфеля папку.

— Подойди сюда. Вот отпечатки пальцев, которые утром сняли с пистолета, из которого застрелен Володин, а четырнадцатью часами ранее — начальник столичного РУБОПа Апарин. А вот отпечатки из дактилотеки Московского уголовного розыска. Смотри. Они идентичны.

— И чьи это отпечатки?

— Михаила Минанишвили. Особо опасного преступника, который совершил несколько краж, мошенничеств, изнасилование и убийство в середине девяностых годов. Он был осужден на десять лет лишения свободы. Но из мест заключения бежал. С тех пор его следы теряются.

— Ну и что? Какое отношение имеет этот Минанишвили ко мне?

— Посмотри. Вот фотография из личного дела Минанишвили.

Турецкий достал фотографию и показал ее Лучинину. У того глаза на лоб полезли.

— Тебе знаком этот человек?

Лучинин молчал.

— Знаком?! — Турецкий повысил голос.

— Да, — еле слышно ответил тот.

— Кто это?

— Сергей Лепщев.

Турецкий спрятал фотографию.

— Теперь ты веришь, что я пришел сюда не шутки с тобой шутить? Мне этот ваш клад — до лампочки. И то, что ты сам его искал и имел глупость рассказать особо опасному уголовнику, — это в общем-то твое личное дело. Но из-за этого погибли люди. И в том числе — твоя девушка. Ольга Каштанова. И виноват в этом ты!

Вадим Лучинин закрыл глаза и затрясся в беззвучных рыданиях.

— Слезами делу не поможешь. — Турецкий был неумолим.

— А что же мне было делать? — сквозь слезы проговорил Вадим.

Турецкий кивнул:

— Я понимаю. Прекрасно понимаю, что у тебя не было иного выхода, чем молчать. Но когда у тебя появился адвокат, надо было все рассказать ему. Тогда бы мы приняли меры. И этих смертей можно было бы избежать.

— Откуда я знал, что ему можно доверять?

— Надо было знать. Мог бы и рискнуть, чтобы спасти Ольгу. Ты же понимал, что они не остановятся ни перед чем…

Лучинин покачал головой:

— Я все-таки не думал, что они ее убьют.

— Ну ладно. У нас мало времени. Сейчас в Париже, между прочим, твой адвокат следит за Лепшевым. И подвергает свою жизнь опасности.

— Лепшев уже в Париже?

— Да, а что? После того как Лепшев застрелил Володина, он улетел в Париж.

— И у него мой жесткий диск?

— Скорее всего, да.

— Тогда он в ближайшее время расшифрует информацию и будет знать, где находится клад.

Турецкий стукнул по столу кулаком:

— Сколько раз повторять, что меня ваш клад не интересует! Мне надо найти особо опасного преступника. За которым сейчас следит мой друг. И тоже подвергается смертельной опасности.

Лучинин улыбнулся:

— Если бы вы знали, какое это сказочное богатство. Это золотые горы!

— Пока что я вижу золотой омут. В котором гибнут люди. Один за другим… Итак, ты знаешь парижский адрес Лепшева?

— Нет, — ответил Лучинин.

— То есть как это «нет»? — опешил Турецкий.

— Мы встречались только у нас в гостинице.

— А как же вы познакомились?

— Его адрес Ольге дал Джек. Это ее старый приятель, раньше, кажется, у них были серьезные отношения, но потом они стали просто друзьями. Я не ревновал, потому что видел, что Оля меня любит. И когда мы поехали в Париж, где Оля должна была посмотреть архивные данные, касающиеся сокровищ, Джек дал нам телефон Лепшева. Он сказал, что тот может нам сильно помочь. Так и получилось.

— А Джек знал о кладе?

Вадим вздохнул:

— Теперь я понимаю, что Ольга ему что-то сказала. Она не могла хранить тайны, даже самые маленькие. Ведь я ей не рассказывал всего, знал, что нельзя. Но и хо, о чем она догадалась, сразу же рассказала Джеку. Она к нему очень хорошо относилась.

— Да, — заметил Турецкий, — это хорошее отношение стоило Хокинсу жизни… Кстати, что это за сокровище?

Лучинин засопел, с недоверием поглядывая на Турецкого.

— Не волнуйся, прослушка отключена.

Турецкий действительно перед тем, как вызвать Лучинина в комнату для допросов, зашел к Кумачу Абовичу и предупредил, что записи допросов Лучинина ему не потребуются. И вообще никому не потребуются, поскольку и Володин и Апарин мертвы… Впрочем, Кумач Абович и сам дрожал как осиновый лист после всего, что произошло.

— Это бриллианты и золото, принадлежавшие великому князю Владимиру Александровичу, — ответил Лучинин.

— Что-то я не припомню такого, — заметил Турецкий. — Среди ближайших родственников царя его не было.

— О нем вообще мало что известно, — согласился Лучинин, — это троюродный племянник царя Николая Александровича, титул великого князя ему был пожалован прямо перед самой революцией. Раньше он занимался бизнесом, причем не всегда был чист на руку. Например, имеются данные, что он занимался поставками в армию во время Первой мировой войны и сильно нагрел на этом руки. Махинации с качеством сукна для шинелей, кожи, из которой шили сапоги, и так далее… На этом он заработал большие деньги. Очень большие.

— Понятно… А потом пришли большевики, и богатство надо было куда-то спрятать…

— Да, — кивнул Вадим, — причем, как рассказывают современники, богатство было огромным. По самым приблизительным подсчетам, ценностей на три миллиона золотых рублей.

— А по сегодняшним ценам…

— Запредельная сумма, — подтвердил Вадим.

— Значит, тайна клада сейчас в руках Лепшева?

Лучинин улыбнулся и покачал головой. Турецкий внимательно посмотрел на него и спросил:

— Ты снова врал? Это дезинформация?

— Да, — просто ответил Лучинин, — там, на этом жестком диске, ровным счетом ничего нет. То есть имеется информация, но она не содержит данных о местонахождении клада.

— Это что же, маскировка?

— Да. Понимаете, информацию о кладе приходилось собирать буквально по крупицам. Сведения были очень разрозненными. Мне кажется, сам князь об этом позаботился… Я чувствовал себя как золотоискатель — в прямом и в переносном смысле.

— А золотоносную руду, как я понимаю, добывала Ольга Каштанова?

— Да. Но после того как я обнаруживал тот или иной факт, приближающий к разгадке, я сразу же убирал это из текстов, с которыми она работала. Поэтому я был спокоен, что никто и никогда, кроме меня, не узнает о местонахождении тайника.

— То есть о нем знаешь только ты и никто больше?

— Да. Апарин об этом догадывался. Он вообще был умным человеком, не то что Лепшев. Но я прекрасно знал, что, расскажи я ему хотя бы сотую часть — мне не жить. Поэтому и молчал.

— Хорошо. Но ты уверен, что твои догадки верны?

— Да. И наша поездка в Париж доказала это. Оля работала в архивах, и я теперь уверен в том, что сокровище находится именно там, где я думаю.

— Чтобы не испытывать судьбу, не стану спрашивать, где именно, — пошутил Турецкий, — у меня сейчас другие заботы — надо арестовать Лепшева. А что касается тебя, то постараюсь в ближайшее время заменить меру пресечения на подписку о невыезде. Ведь тебе для поисков клада выезжать не понадобится?

— Ну, это как сказать, — уклончиво ответил Лучинин.

31

Упавшее сверху тело сбило Гордеева с ног. Он упал на колени и успел опереться ладонями об пол. Но тут же почувствовал, как чьи-то цепкие пальцы подбираются к его горлу. Хотя он прекрасно знал, чьи это пальцы…

Адвокат перевернулся на спину, и нападающий оказался внизу. Пальцы его были сильными и уже начали сжимать горло Гордеева. Оставалось одно средство, и он не преминул им воспользоваться.