Герой (ЛП)

— Листовки? — шепчет она.

— Фрида, думаю. Она единственный человек, до сих пор ищущий тебя.

— О Боже, — произносит она возле моей груди. — Бедная Фрида.

Я закатываю глаза:

— Да. Бедная Фрида.

Она всё ещё держится за меня руками, и я, блядь, люблю это. Люблю то, что в этот момент она нуждается во мне. Сейчас я её утешение. Хороший Кельвин для неё. Пользуюсь моментом и поглаживаю Кейтлин по спине, пробираясь рукой к её шее. Осторожно целую её в макушку, боясь повредить причёску.

Сначала она не отвечает. И мы стоим так, но она начинает говорить.

— Ты назвал меня своей девушкой.

— Я знаю.

Наконец-то она поднимает на меня глаза, и наши взгляды пересекаются.

— Прости за сегодняшнее утро, — произносит она. — Я знаю, что ты пытался.

— Ты подтолкнула меня. Хотела, чтобы я потерял контроль.

— Даже когда я узнала о Герое, о тебе… Я чувствовала себя немой. Другой. Всё перевернулось с ног на голову.

С каждым произнесённым словом её взгляд становится тёплым и живым. Именно так она смотрела на меня в офисе, словно любила собственным странным способом. Взгляд, который я иногда замечал, но не видел ни разу после того, как она узнала правду.

Не могу сопротивляться. Она мой магнит, и у меня, как у мужчины, нет шансов. Опускаю голову, желая захватить её дрожащую и умоляющую меня нижнюю губу. Продолжая делать то, что делаю, и оставаясь собой, я всегда буду готов к этому. Но именно из-за того, кем я являюсь, она отталкивает меня.

— Не могу, — произносит она, а я стою с открытым ртом и пустыми руками. — Это не мы. Я не хочу тебя. И не люблю тебя. И что бы это ни было, я не смогу этого сделать.

ГЛАВА 50.

Кельвин.

Моё последнее обещание — отпустить Кейтлин, но то, чего она не знает, не может ей навредить. Я прислоняюсь к кирпичной стене, с нетерпением ожидая остановки чёрной машины. Кейтлин выходит из неё только с маленькой вязаной сумкой.

Норман следует за ней следом, наблюдая, как она ставит сумку на крыльцо у своей квартиры. Мимо них, ничего не подозревая, проходят люди. То, как она смотрит на Нормана, заставляет моё горло сжаться. Всё, что я получил в машине по дороге домой после приёма, — это безразличие и отсутствие какого-либо объяснения.

— Не знаю, что сказать, — обращается она к Норману. — Кажется неправильным сказать вам «спасибо» или «я буду скучать», но это действительно то, что мне хотелось бы сказать.

Он кивает, и я уверен, что у этого старого сентиментального мужчина на глазах выступают слёзы.

— Я хочу, чтобы вы знали, что если вам что-нибудь понадобится, то можете прийти ко мне.

Они обнимаются, и она целует его в щёку. Потом Норман уходит, оставляя её в одиночестве. Он не провожает её наверх, поэтому я понимаю, что моё присутствие раскрыто. Она приближается ко входу в здание и нажимает на кнопку звонка с номером своей квартиры, после чего из домофона звучит голос.

— Да, — но Кейтлин молча смотрит. — Алло?

— Фрида? — сердце пропускает удар. — Это я. Кэт.

Я понимаю, что задерживаю дыхание, но Фрида наконец-то отвечает.

— Я… Я сейчас же спущусь.

Кейтлин вздыхает и закрывает глаза. Я пытаюсь напомнить себе, что это правильный выход. Мне хочется перебежать улицу и заключить её в свои объятья, сдавить в своих руках и напомнить ей, что я не только плохое воспоминание, но и настоящий человек, которому она нужна и который больше не представляет своей жизни без неё.

Фрида вырывается из-за двери и практически сбивает Кейтлин с ног своими объятьями. Они цепляются друг за друга и уже готовы утонуть в собственных слезах.

— О Боже! — всхлипывает Фрида. — Где ты была? Что случилось?

Я оправдываю эту слежку тем, что мне нужно знать её ответ. Собственно, меня не должно волновать то, что она пойдёт в полицию и всё им расскажет. Раскроет меня как Героя. Она заслуживает торжества справедливости

— Ты не поверишь в то, что я расскажу, — говорит Кейтлин, хватая подругу за плечи.

— Это был картель? — спрашивает Фрида.

Она отвечает незамедлительно:

— Да.

— Я знала это, — в слезах отвечает Фрида. — Знала, что ты не сбежала. Я никогда не сдавалась.

— Все уже позади. Всё кончено. Он спас меня.

— Кто?

— Герой.

Фрида стоит с открытым ртом:

— Герой? Ты боялась?

— Боялась? — спрашивает Кейтлин. — Героя?

Фрида качает головой:

— Давай всё по порядку. Идём наверх. И ты всё мне расскажешь.

Это должен был быть тот момент, когда она чувствует на себе мой взгляд и оборачивается, чтобы встретиться со мной глазами, но Кейтлин следует за Фридой. Я ухожу до того, как поддаюсь соблазну услышать эту испорченную сказку.

ТРИ ГОДА СПУСТЯ.

ГЛАВА 51.

Кейтлин.

— Я разберусь, Мелинда, — произношу я. — Иди домой к своим ребятам.

— Ты уверена? — переспрашивает она.

— Я сама сегодня закрою.

Она подмигивает мне.

— Ты замечательный босс, Кэт. Увидимся в понедельник.

— До понедельника, — соглашаюсь я.

Закрываю за ней дверь. За большими, во всю стену, окнами солнце только-только село, и комната постепенно погружается во мрак. Я включаю две жёлтые лампочки, этого достаточно для того, чтобы закончить всю бумажную работу. Глаза осматривают галерею.

«Вы видите?»

Мне хочется закричать.

«Я сделала это. Я сделала это без вас. Без ваших денег или поддержки».

Разговариваю со всеми теми, кто оставил меня ни с чем, ничего для меня не сделал и отнял у меня всё. Я нахожусь в своей галерее, вижу мазки моей кисти на паркете и стенах и подписываю чеки. Я добилась этого шаг за шагом, выстраивая всё из ничего.

«Вы видите?»

Вместо гордости я испытываю чувство необъяснимого поражения. Руки наливаются тяжестью. Начинает казаться, что это чувство никогда не уйдёт, оно обременяет меня уже в течение нескольких месяцев. Словно в ответ на мои мысли начинает звонить телефон. Я тру глаза и возвращаюсь к своему столу.

— Эй, малышка, — голос Гранта меня успокаивает. — Как дела?

— На этот момент моя галерея признана лучшей.

— Вау, — произносит он, и я слышу улыбку в его голосе. — Ты звезда, — Грант улыбается, потому что гордится и любит меня со всеми моими проблемами и чувствами. Он терпеливый и милый. Боготворит моё тело, когда мы занимаемся любовью. Но это не Кельвин. — Приедешь на ужин? — спрашивает он.

— Мне нужно кое-что упаковать. Мы можем встретиться завтра?

— Знаешь, если бы ты жила здесь, то сегодня я мог бы тебя увидеть.

Я киваю, узнавая его поддразнивания.

— Ты всё время это говоришь.

— Я знаю, что ты многое пережила и переезд станет занозой в заднице, но… Как только мы это сделаем, станет легче. Не только финансово.

— Я знаю, милый. Клянусь, я думаю об этом. Так же, как и о куче других вещей.

— Ладно. Поскольку ты всё ещё размышляешь. Уже заперла дверь галереи?

— Да.

— Я переживаю, что ты там одна. Мне не нравится, что ты находишься так близко к Ист-Сайду.

— Я буду осторожной. Люблю тебя.

— И я тебя. Позвоню утром.

Кладу трубку и смотрю на телефон, а потом закрываю лицо ладонями. Делаю это каждую ночь, потому что это то время, когда я остаюсь наедине с собой. Иногда мне приходится напоминать себе о том, что я занимаюсь именно тем, что люблю. Периодически думаю о своих родителях. До сих пор мне любопытно, где сейчас Гай Фаулер, и почему он подставил лидеров картеля, зная, что Герой убьёт их всех.

Но сегодня думаю о другом. В большинстве случаев я вспоминаю о Кельвине. Не о Герое и не о моем похитителе. Просто о Кельвине.