Страница 56 из 68
Выражение его лица меняется:
— Вы угрожаете моей семье?
— Это не угроза. Это грёбаная гарантия.
Он моргает, глядя на меня:
— Кто ты? Слышишь себя? Ты должен быть хорошим парнем.
— Я никогда не подписывался под тем, что я «хороший парень». Моя работа — защищать, и именно это я делаю.
— Это не имеет значения. Мы обязаны задержать тебя, Герой. Сними маску и всё остальное.
Я ударяю кулаком по его столу и тычу в него пальцем:
— Тебе не нужно разгребать это дерьмо. Ты знаешь, что я делаю для этого города.
— Ты лишь насмехаешься над властью.
— И всё из-за этого? Вы сбиты с толку, потому что не можете справиться с этим самостоятельно?
— Знаешь же, что это не так. Ты делаешь добро, но не учитываешь последствия. Люди пытаются стать тобой, и их убивают. Нераскрытые убийства, ответственность за которые я беру на себя. Люди не уверены в полиции города, а это тянет за собой повышение криминальной активности. А в случае картеля ФБР так близко подобралось к твоей личности, что тебе почти некуда деться, — он встаёт из-за стола, а я отхожу назад. — Я серьёзно. Это — конец.
В моей голове засела Кейтлин, а эти приказы всего лишь выкрики на заднем плане моего сознания, поэтому я выхожу из участка. Двое мужчин хватают меня за руки, но я стряхиваю их. На ступеньках участка собрались люди.
— Стой, — кричит шеф Стронг позади меня. — Ты арестован, Герой.
Меня встречает коллективный возглас толпы. С верхней ступеньки я вижу их широко распахнутые глаза и прикрытые рты. Каким-то образом я понимаю, что офицеры заломили назад мои руки, но не двигаюсь с места. Толпа ревёт, а я чувствую скрытый восторг. Кто-то визжит:
— Вы не имеете права!
Все разъярённо восклицают. Я слышу их всех: неважно, насколько здесь становится шумно:
— Спас моего сына от утопления… Ничего без него… Должны быть благодарны ему за то, что он делает…
Я никогда не останавливался, чтобы посмотреть на тех, кого спасал. Для меня они были всего лишь жертвами для хищника, который питал свою тьму их слабостью. Проходят секунды до того, как начинается симфония из щелчков камер и появляется фургон репортёров медиа-компании.
Внезапно на меня надевают наручники, мужчины тянут меня назад. Я развожу запястья в стороны, и металл разрывается. Сила моего рывка посылает офицеров в полёт к дальней колонне. Норман сидит позади толпы в машине, его лицо всё в морщинах.
— Я не знаю, что происходит, — произносит шеф полиции, — но тебе нужно пройти с нами прямо сейчас. Если ты попытаешься сбежать, у нас не будет иного выхода, кроме как открыть огонь.
Спускаюсь вниз по ступенькам в наручниках, болтающихся у меня на запястьях, и толпа автоматически расступается. Позади меня слышится щелчок затвора, но выстрел следует лишь после того, как толпа расступается. Пуля пронзает верхнюю часть моего бедра. Едва ли это можно назвать помехой.
Я намного быстрее полицейских. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что я оставляю позади себя наполненные ужасом лица. Блокирую их в своей голове так же, как и сирены, звучащие за спиной.
Мой водитель подгоняет машину в заранее выбранное место: в аллею недалеко от участка. Он срывается с места сразу после того, как я оказываюсь на сиденье рядом с Норманом.
— Что я мог сделать? — спрашиваю я, видя вопрошающий взгляд Нормана.
— У вас не было выбора, — отвечает он. — Всё будет в порядке. Ранее мы уже сталкивались со свидетельствами вашей силы.
— Но не так. Никто не видел, как я поймал пулю, и при этом остался в живых для того, чтобы рассказать об этом.
— Не считая члена картеля на складе.
— Считай, что он труп. Кто поверит, что это был просто выброс адреналина? Лишь это оправдание я могу использовать постоянно.
— Мы разберёмся с негативными последствиями после того, как вернём Кейтлин.
Я сжимаю челюсти, киваю и всматриваюсь в окно.
— Возможно, стоит задуматься над тем, чтобы закончить всё это.
— Закончить что?
— Всё это, сэр.
Я смотрю в окно, не желая даже допускать эту мысль.
— Хозяин Пэриш?
— Что?
— Я спросил о том, куда вы хотели сейчас отправиться?
— Твою мать, я не знаю.
— Нам лучше поехать в поместье и подождать, сэр. Они свяжутся, когда будут готовы с нами встретиться.
— И как мне, по-твоему, это сделать? Я не могу просто сидеть и ждать, зная то, что она у них.
Он качает головой:
— А какой у вас выбор?
ГЛАВА 45.
Кейтлин.
Меня игнорирует единственный шанс побега. Неважно, как сильно я зажмуриваю глаза и пытаюсь успокоиться, уснуть не получается. Не знаю, сколько времени пройдёт до возвращения Гая, но вдруг раздаётся скрип двери, и я открываю глаза.
Закат слабо освещает комнату, поэтому он включает тусклую лампочку. Гай до сих пор не накинул рубашку, и я украдкой восхищаюсь его разноцветными татуировками, покрывающими плечи и руки. За ним входит паренёк с вещами, которого я уже ранее видела.
— Buenas, querida (прим.: привет, милашка), — произносит Гай, подходя настолько близко, что его лодыжки касаются моих коленных чашечек. — В этом положении ты выглядишь мило, но можешь встать.
— Испанский? — спрашиваю я.
— Научился, когда был моложе. Провёл немного времени в Мексике и с тех пор говорю, особо не задумываясь.
Мой взгляд блуждает по надписям и рисункам на его коже, ведь они сейчас расположены в непосредственной близости от моего лица. На руке замечаю татуировку, которую тогда увидела Фрида: маленькую тёмно-красную розу с буквами «РИВ» по центру.
— Нравятся? — спрашивает он.
Мои глаза находят его:
— Нет.
— Как не стыдно, — он облизывает губы, а его палец скользит вниз по моему горлу и уходит под линию декольте на моем свитере. Гай легко проводит по моей ключице, вызывая мурашки. — Я с удовольствием пометил бы тебя чем-нибудь.
Я загнана в угол, но пытаюсь сделать шаг назад.
— Мне можно поесть?
Он смотрит через плечо и кивает. Парень передаёт ему наручники и покидает комнату. Гай выпускает один браслет из рук и болтает им у меня перед лицом.
— Руки над головой.
— Зачем? — поспешно спрашиваю я. — Всё равно я не смогу никуда уйти.
Он молчаливо ждёт, поэтому я сдаюсь и поднимаю руки вверх. Гай достаточно высокий, чтобы без проблем надеть их на мои запястья.
— Ты думаешь, что Кельвин перегнул палку, пряча тебя все эти месяцы, — произносит он, пока застёгивает наручники, — но он понимает, что если мы чего-то хотим, то можем быть беспощадными.
— Но ты всё равно спас меня от тех мужчин.
— Я спас тебя, — говорит он, затягивая браслеты таким образом, что мне приходится встать на цыпочки, — для себя. Потому что у тебя есть нечто, необходимое мне, — он опускает свои руки, а мои остаются поднятыми. Я тяну их вниз, но замечаю, что наручники прикреплены к ржавому гвоздю, выпирающему из стены. Встаю на носочки, и из-под свитера появляется край нижнего белья. Он добавляет: — Совершенство.
Гай наклоняется к подносу ручной росписи и возвращается с тарелкой клубники. Её опьяняющий сладкий запах не вписывается в эту пыльную бетонную комнату. Он прижимает одну ягоду к моим губам до тех пор, пока я не открываю рот. Откусываю, касаясь губами кончиков его пальцев, и он бросает плодоножку на пол к нашим ногам. Не отрывая своих любопытных глаз от моего лица, он скармливает мне ещё одну.
После третьей ягоды Гай убирает тарелку, берёт бутылку и нежно прикладывает её к моим губам. Вода льётся, капая с моего подбородка, но я глотаю как можно больше, пытаясь избавиться от пыли у себя во рту.
Он закручивает крышку и берёт ещё одну ягоду клубники. Я собираюсь откусить кусочек, но он убирает её, поэтому мои зубы со щелчком смыкаются.
— А теперь вернёмся к тому, что мне нужно, — произносит он. — Расскажи мне о Герое.