Сомниум. Пробуждение

В недалеком будущем у людей не осталось права выбора. Лишь постоянный страх перед теми, кого они называют Богами. Земля поделена на зоны. В них проводятся различные эксперименты по выведению особо вкусных «душ», «выпиваемых» затем Богами…

Алана всегда считала Богов главным злом. До тех пор, пока один из них не показал, какой может быть жизнь вне относительно безопасной Зоны…

Норд за много лет привык называть остатки человечества Скотом. До тех пор, пока сам не оказался на месте Скота…

Скоро им предстоит узнать, что не все подвластно воле Богов…

Екатерина Васина

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Рыжий дурдом

notes

1

Екатерина Васина

Сомниум. Пробуждение

Глава первая

Самое отвратительное в неприятностях то, что они чаще всего случаются неожиданно. Знай Алана, что произойдет в этот день, после которого вся ее жизнь покатиться к чертям, она бы явно что-нибудь придумала. Уговорила бы родителей сбежать, подняла бы панику, вооружилась бы, в конце концов.

Но она, пребывая в счастливом неведении, предвкушала вечерние танцы в честь дня рождения ее родного города Викстрита. А заодно ругалась с соседкой — скандальной особой, у которой явно была развита паранойя. Например, сегодня она, заметив Алану в окне, решила, что та чересчур оскорбительно разглядывает небо, кусочек которого виднелся между почти смыкающихся между собой крыш. И тут же обвинила ее во всех бедах.

— Дрянная девка! Навлечешь на нас гнев Богов! — надтреснутый визг набирал обороты, проходившая по улице кошка прижала уши и удрала. — Куда родители смотрят, а?

— Зато ты смотришь, куда не просят. — огрызнулась девушка. — Богам плевать на то, кланяемся мы им или показываем вот это! — она продемонстрировала небу жест с оттопыренным средним пальцем. Соседка схватилась за сердце и заголосила:

— Посмотрите, люди добрые, навлечет эта дрянь Сборы! И лишимся мы наших родных и любимых!

«Люди добрые» отреагировали вяло по одной причине: их на узкой и прокаленной летним зноем улице не наблюдалось. Все, кроме разве что особо ленивых и больных, веселились на главной площади города. Так что крики скандалистки остались неуслышанными. А Алана, еще раз продемонстрировав непристойный жест, закрыла окно. Вопли резко стали едва слышными.

— Сборы, Сборы, — девушка затянула ремень на выцветших брюках из плотной ткани, расстегнула верхнюю пуговицу светлой тонкой рубашки, — они в любом случае будут, стану я тут факи показывать или нет.

Проверив еще раз, плотно ли закрыто окно, Алана спустилась на первый этаж, где было гораздо прохладнее и сумрачнее из-за задернутых плотных штор. Лето выдалось таким жарким, что на второй этаж поднимались только поздно вечером, спать. Днем там невозможно было находиться: крыша раскалялась, и в помещениях становилось жарко и душно. Вот и сейчас: Алана пробыла от силы минут пять в спальне, а волосы на висках уже стали влажными и завились в мелкие колечки. Так что девушка с наслаждением выскочила на улицу, где хоть и царил зной, но в тени было почти приятно.

Опять что-то выкрикнула соседка, но Алана даже не стала оборачиваться. Держась вдоль каменных прохладных стен домов, она поспешила на площадь, вместе с теми, кому тоже пришлось задержаться дома. Мимо прошла, задрав нос, Миранда — одна из признанных городских красавиц. Ей, как и Алане, на днях исполнился двадцать один год. Многие девушки к этому возрасту уже ходили беременные вторым ребенком, но у Миранды и ее мужа все никак не получалось обзавестись потомством.

В городах ходила уверенность, что беременные защищены от Сбора. Алана же качала головой: вряд ли от Богов вообще можно хоть как-то защититься. И женщин они не трогают скорее всего потому, что им нужны новые души. А если решат, что их расплодилось чересчур много? Что тогда? Решат попробовать и души беременных вместе с их неродившимися еще детьми? От таких мыслей становилось холодно в животе, не хотелось ни замуж, ни рожать.

— Это все дед тебя испортил. — сетовала мать — еще молодая и довольно красивая женщина. — Забил голову дурью! А тебе о безопасности думать надо! Как я жить буду, если дочку Сборы заберут?

— Поперхнется. — злобно ответила тогда Алана, на что мать сначала онемела, а затем закатила такую истерику, что отец едва не выпорол среднюю дочь. А потом долго объяснял ей, что не стоит так отзываться о Богах. Накликать можно, что угодно. Они все слышат и видят.

Но сейчас не хотелось думать о неприятностях. Так что Алана заставила себя не косить взглядом на золотисто-розовое предзакатное небо. Сбор может начаться в любой момент. И если постоянно о нем думать, то можно сойти с ума. Девушка видела таких людей, они вызывали жалость пополам с брезгливостью. Она и сама боялась. Боялась и ненавидела тех, кого называли Богами. Но страх рождал желание защищаться, так что небольшие ножны с кинжалом, прикрепленные к голени, всегда были при Алане.

Поплутав узкими улочками, она вышла на круглую, стиснутую домами, площадь. Казалось, сегодня здесь собрался весь город. Красно-оранжевые лучи заходящего солнца освещали шумную ярмарку и не менее шумное место, где уже начинались танцы и слышались первые звуки веселой песни. Чуть в стороне кто-то поставил полукругом скамейки и разжег костер. Ночи стояли прохладные и те, кто будет слушать сказания, наверняка оценят такую предусмотрительность. Алана с жадностью посмотрела в ту сторону. К легендам и сказаниям ее пристрастил дед — чудом избежавший многочисленных Сборов и доживший до весьма преклонных лет. От него порой Алана слышала совсем уже чудные вещи: мол, что раньше люди и боги были равны, что не было СБоров, а поцелуй в губы вовсе не считался запретным. Рассказывал еще про огромные железные птицы, которые называл «самолеты». Как они переносили по воздуху много людей. А никаких Запретных Зон не было и в помине.

Все это ее дед слышал от своего отца, а тот, в свою очередь — от своего. Алана с жадностью впитывала истории. От них веяло чем-то необычным, захватывающим дух. В них не было постоянного страха перед Сбором, они звучали, словно музыка из свободных земель. Хотя, вряд ли такие были. Порой долетали слухи, что на самом деле нет никаких Запретных Земель, что там начинается свободная от Богов территория. Только вот слухам мало кто верил. Потому что в Земли прохода не было. Любого, кто осмеливался пересечь границу, убивало проклятие Богов, рассыпало в прах. Но только людей, а вот животных и птиц не трогало.

— Алана! — звонкий голос заставил девушку завертеть головой. К ней спешила поразительной красоты брюнетка. Элиза всегда ухитрялась разглядеть знакомых даже в самой плотной толпе. А уж не заметить ее и вовсе было невозможно. Стройная и гибкая, в ярком синем платье, под цвет глаз и распущенными черными волосами, удерживаемые светлой блестящей лентой.

— Я уж думала ты не придешь! — она порывисто обняла Алану, отстранилась, сверкая синими глазами. — Тут столько симпатичных парней приехало! Пойдем скорее, пойдем! Там сейчас начнутся танцы! Я тебя познакомлю с братьями-близнецами, они просто душки!

— Ты все же решила образумиться и найти себе жениха? — Алана едва поспевала за подругой. Но та покачала головой и прокричала на ухо девушке, перекрывая шум толпы вокруг:

— Нет, я знаю, что достойна большего. — с этими словами она незаметно ткнула пальцем вверх, в сторону окрашенного в розово-золотистые оттенки закатного неба. Алана только закатила глаза. Если она не боялась Богов и знала, что в случае Сбора дорого отдаст свою жизнь и душу, то Элиза мечтала стать возлюбленной одного из них. Таким образом красавица надеялась избежать Сбора.