"Чужой"

Как то само собой получилось так, что он перебрался к Марине и стал жить поживать в ее "полуторке". Ох, горячая оказалась бабенка, пылкая до мужской ласки: первую неделю знакомства они почти всю целиком провели в постели, благо Марина взяла на работе отгулы...

Потом, когда их пыл маленько поумерился, еще неделю или полторы, Димон, предоставленный большей частью самому себе, подолгу валялся на диване - он так и остался жить в Маринкиной квартире. Смотрел телевизор, листал журналы, опять спал, высыпаясь за все те бесчисленные ночи, которые он провел без сна за годы армейской службы.

Ну и вот: хотя он раньше и мечтал о чем то подобном, о том, чтобы провести месяц другой в "свободном полете", не заморачиваясь особенно на счет будущего, но тут вдруг навалилась на него тоска. У него имелись лишь довольно смутные идеи в отношении того, чем ему следует заняться на "гражданке".

Как то все очень непросто сейчас, произошло много перемен; жизнь, как оказалось, устроена сложней, иначе, чем было даже в ту пору, когда он уходил по призыву в армию. Многое покамест Краснову было не понятно; ему еще предстояло адаптироваться к окружению, найти свое место, подыскать себе подходящее занятие.

Но одно он понимал уже сейчас. Ему надо научиться жить своим умом, а не бабьим. И как бы сладко и сытно сейчас ни жилось, надо что то делать, что то менять.

Водитель подержанного "пассата", намеревавшийся свернуть к зданию ДК, выписал замысловатую петлю на проезжей части и приткнулся к обочине в аккурат рядом с остановкой.

Из машины вышли двое парней, подошли к навесу.

Краснов поднялся; с Лешим они обнялись, как старые знакомые. Сколько он себя помнил, столько помнил и Супруна, с которым они еще в детсаду на соседних горшках сиживали. А потом и учились в одном классе, слывя бузотерами и сорвиголовами. Повзрослел Леха, заматерел. Здоров стал, как битюг. Дмитрий слышал, что приятель после дембеля подался в ментовку, в "пэпээсники". Но там что то у него не сложилось и сейчас он вроде как зацепился в одном из местных ЧОПов. Одет в темные брюки и светлую рубаху с коротким рукавом, плотно облепившую его мускулистый торс. Стрижен под ноль; пахнет от него пивом и мужским дезодорантом.

- Ну, привет, Димон! - Супрун, белозубо улыбаясь, хлопнул приятеля по плечу. - А ты ничего так... отъел физию, я вижу?! Ну чё, сбежал от своей "диспетчерши"? Ну и молодца... хотя, конечно, это твое личное дело!

Крепыш, в котором роста было, как и в Краснове, чуть за сто восемьдесят, но веса кило эдак на двадцать поболее, обернулся к третьему, в котором Дмитрий уже успел признать еще одного знакомого по детским годам - Шулепина.

- Вот, Щульц тоже набивается к нам в компанию!

Третий парень был их сверстником, учился до восьмого в параллельном классе. Баскетбольного роста, за метр девяносто, порывистый, неспокойного характера, но довольно тщедушного телосложения. Лицо у этого Шулепина, точно у лошади: длинное, худое и узкое. Сам он светлой масти, а вот глаза почти черные, чуть навыкате; взгляд внимательный и какой то горячечный; с детства у него неправильный прикус, - верхние зубы торчат вперед, так что их почти не закрывает верхняя губа. Лоб высокий и чуть скошенный к надбровьям; короткая стрижка, как и у Супруна...

- Здорово, Игорь, - негромко сказал Краснов. - Давненько не виделись. Слышал, что ты снялся куда то. Говорили даже, что ты в Москву уехал.

Шулепин, на котором были черные брюки, черная с красными вставками майка и легкая куртка темного окраса, обнажил свои длинные верхние зубы - вроде как он тоже рад повидаться с "другом детства"... А потом вдруг вскинул руку в знакомом по фильмам и кадрам приветствии!

- Зиг хайль!! - произнес он бесцветным голосом. - Слава русским патриотам! Рад тебя видеть, Димон. Здорово!

И тут же протянул ладонь для рукопожатия.

Краснов, несколько удивленный этой его выходкой, все же обменялся с ним вялым рукопожатием. Надо сказать, что он не слишком жаловал этого типа. Не то, чтобы Шульц - эта кличка закрепилась за Шулепиным еще в школьную пору - когда то перешел ему дорогу. Да и "махаться" с ним не доводилось, или там конкурировать за девчачье внимание. Но что то в нем было такое, что отбивало желание корешиться с этим парнем, иметь с ним тесные приятельские отношения. Впрочем, то были давние дела: за те несколько лет, что они не виделись, многое могло перемениться, в том числе и характер человека...

Супрун ненадолго вернулся к машине, в которой, кажется, находились еще двое или даже трое парней. Открыв дверцу со стороны кресла пассажира, он бросил какую то реплику, затем махнул рукой - как бы попрощался. Синий "фольксваген" отъехал от обочины; на развороте водитель посигналил и на этот раз уже Шульц, обернувшись, еще раз выбросил руку в нацистском приветствии - похоже, что он тренировал этот жест не один день.

- Правильные пацаны... наши... Ты, Димка, наверное, их не знаешь, - сказал Супрун. - Ладно, потом как нибудь познакомим. Кстати... А чё ты на остановке притулился? А не в ДэКа, как договаривались? Хорошо, что Шульц тебя заметил, а то могли бы разминуться!

- Я туда подходил. Но мне показалось, что там одни малолетки тусуются. - Краснов опустился на скамью и жестом пригласил остальных тоже присесть. - Я тут бутылек прихватил. Не в курсе, правда, принято ли сейчас... - Он замялся, подбирая нужные слова. - Маленько отстал от жизни. Теперь, наверное, вот так, на лавочке, уже и не принято выпивать. Можем, кстати, и в бар закатиться, я не против.

- Опрокинуть стопарь не зазорно в любом месте, - Супрун свернул "шляпу" на водочной бутылке и принялся наливать в пластиковый стаканчик, который передал ему Краснов.

- Главное, не где, а с кем, в какой компании...

- У нас, вообще то, сейчас не принято бухать, - подал реплику Шульц. - Потому что наши враги, разные "зоги" и черные, как раз и рассчитывают на то, чтобы мы все скорей спились и вымерли на куй.

- "Мы" - это кто? - поинтересовался Краснов.

- Русские люди, кто ж еще. Настоящие хозяева этой земли.

Супрун передал наполненный на треть стакан Краснову.

- А мы разве "бухаем"? - судя по тону и не сходящей с лица широкой ухмылке, Леха был в отличном расположении духа. - Если мы реально "русские люди"... а так оно, братишки, и есть на самом деле... то грех нам не выпить за встречу!

Краснов взял стаканчик с водкой. Наверное, надо было сказать какие то слова, но ничего не шло в голову.

- Давай, Димон - накати! - поторопил его Леший. - Да пошли они все... эти бабы! Короче! За крепкую мужскую дружбу! С возвращеньицем! И не особо заморачивайся тем, что говорит "геноссе" Шульц... Хотя, между нами, он во многом прав. Вернулся вот из столицы. Кое что повидал, кое какие мосты навел. Ладно, об этом после. А сейчас - пей!

Выпили в очередь; Шульц тоже не отказался накатить "сотку". Супрун, продолжая прерванный разговор, сказал:

- Пока ты служил, Димон, у нас тут многое поменялось. В самом городе еще ладно... перемены не так заметны, хотя они и есть. Но в пригородах... в селах и на многих хуторах... млин, просто засилье приезжих.

- Кавказцы понаехали? - спросил Краснов. - Кое что слышал.

- И не только кавказцы. Из Азии до хрена народу... ото всюду! Даже в ментуре и в районных управах у них уже есть свои люди! Ну и плюс наш Универ, ты в курсе, обучает иностранцев... Кого здесь только не увидишь, млин! Рынки, сервис, автозаправки, общепит! До хрена бизнесов они уже под себя подгребли!

- А власть что думает?

- Многие кормятся из их рук, - Супрун скривил губы. - А те, что повыше... ну, у них какие то свои варки. Я вот пару дней назад вышел из парадного, а во дворе, на стенке трансформаторного узла - надпись! Белым по красному. Хотя и не очень грамотно, но в с т а в л я е т... РУСКИЕ, МЫ ВАС ВЫРИЖИМ!