Страница 3 из 13
– О, господи, ой-ой, моя рука!
Охранник подскакивает к Гэри, сгребает его в охапку, а Тайни Купер поворачивается, прикрывая меня телом от глаз вышибалы, и пока он продолжает крутиться вокруг своей оси, я прохожу в бар, как будто бы Купер – вращающаяся дверь.
Попав внутрь, я оборачиваюсь и вижу, что охранник держит Гэри за плечи, а тот, скривившись, смотрит на свою руку. Тут Тайни кладет на вышибалу ладонь со словами:
– Чувак, да мы просто дурака валяем. Но врезал неплохо, Двайт. – До меня даже не сразу доходит, что Гэри и есть Двайт. Или Двайт и есть Гэри.
– Он же тебе в глаз звезданул, – напоминает вышибала.
– Я заслужил. – Тайни объясняет, что они с Гэри/Двайтом оба игроки футбольной команды Университета Де Поля, и чуть раньше в тренажерке он неправильно нагрузку поставил или типа того. Вышибала отвечает, что он в старшей школе тоже в нападении играл, и у них внезапно завязывается свойский треп, в то же время он смотрит на нереальную поддельную карту Гэри, и вот мы все в Убежище, наедине с «Ньютрал Милк Хоутел» и сотней незнакомцев.
Людское море у барной стойки расступается, Тайни берет пару пива и предлагает одно мне. Я отказываюсь.
– А почему именно Двайт? – интересуюсь я.
– В ай-ди-карте у него записано, что он Двайт Дейвид Айзенхауэр Четвертый.
– И где вы все эти кретинские карты понабрали?
– Есть специальные места, – отвечает Тайни, и я вознамериваюсь тоже туда наведаться.
– Давай, вообще-то, пиво, – говорю я, в первую очередь ради того, чтобы чем-то занять руки. Тайни отдает мне уже начатое, и я ухожу поближе к сцене без Тайни, без Гэри и без, возможно, лесбиянки Джейн. Остаемся только я и сцена, она в этой дыре всего-то на полметра над полом приподнята, так что если вдруг вокалист «Ньютрал Милк Хоутел» окажется совсем невысоким, в районе полутора метров, я вскоре посмотрю ему прямо в глаза. Другие тоже подбираются к сцене, и вскоре перед ней уже яблоку негде упасть. Я в Убежище уже бывал на всяких тусовках без возрастных ограничений, но именно так все впервые – у меня в руке потеет бутылка с пивом, из которой я не отпил еще ни глотка и не собираюсь, а вокруг незнакомые чуваки с многочисленными татуировками и пирсингом. На данный момент каждый из собравшихся здесь куда круче, чем любой из Компании друзей. Тут никому не кажется, что со мной что-то не так – меня даже не замечают. Все принимают меня за своего, я, по моим ощущениям, достиг вершины своих школьных амбиций. Вот он я, стою на ночной тусе для совершеннолетних в лучшем баре второго города Америки, и вскоре окажусь одним из двух сотен зрителей реюнион-шоу величайшей малоизвестной группы последнего десятилетия.
На сцену выходят четыре чувака, не особенно-то похожие внешне на участников «Ньютрал Милк Хоутел», и я говорю сам себе, что ладно, я же только фотки в Интернете видел. Но тут они начинают играть. Не знаю толком, как их музыку описать, скажу только, что такой звук могут издавать сотни тысяч куниц, брошенных в кипящий океан. Затем один чувак начинает петь:
Если исключить префронтальную лоботомию, вокалист «Ньютрал Милк Хоутел» никак не мог такого даже помыслить, а уж написать и тем более спеть подобное – и подавно. И тут до меня доходит: я ждал на заледеневшей серой провонявшей выхлопными газами мерзлоте, стал, вероятно, причиной перелома кисти у Гэри просто ради того, чтобы послушать группу, которая однозначно не «Ньютрал Милк Хоутел». И хотя даже не вижу его в этой толпе притихших и офигевших поклонников НМХ, я тут же ору:
– Будь ты проклят, Тайни Купер!
Песня заканчивается, и мои подозрения подтверждаются, когда вокалист обращается к абсолютно притихшему народу:
– Спасибо! Огромное спасибо. НМХ не смогли приехать, так что мы, «Эшленд Эвеню», сыграем вам крутой рок!
Нет, думаю я, вы, «Эшленд Эвеню», сыграете нам полное говно. Кто-то хлопает меня по плечу, я оборачиваюсь и офигеваю, видя непередаваемо сексапильную девчонку старше двадцати с пирсингом в губе, огненно-красными волосами и в сапогах до икр. Она говорит с вопросительной интонацией:
– А мы думали, «Ньютрал Милк Хоутел» будет выступать?
– Я… – У меня на секунду перехватывает дыхание, но я договариваю: – …тоже. Я тоже на них пришел.
Девчонка склоняется к моему уху, желая перекричать мозголомные атональные и аритмичные звуки.
– «Эшленд Эвеню» – вообще не «Ньютрал Милк Хоутел».
То ли из-за того, что в зале битком, то ли из-за чудачества незнакомки, но у меня развязывается язык.
– «Эшленд Эвеню» врубают во время пыток террористов, – говорю я и только тут понимаю: девчонка в курсе, что она старше меня.
Она спрашивает, где я учусь.
– В Эванстоне.
– В старшей школе?
– Да, только бармену не рассказывай.
– Я себя сейчас прямо настоящей извращенкой почувствовала, – говорит она.
– Почему?
Она лишь смеется в ответ. Я понимаю, что не особенно-то ей и понравился, но все равно чувствую легкий кайф.
Тут на мое плечо ложится громадная ручища, скосив глаза, я вижу кольцо на мизинце, которое он носит с восьмого класса по случаю окончания средней школы, и сразу же понимаю, что это Тайни. Подумать только, а некоторые идиоты считают, что геям присуще чувство стиля.
Повернувшись, я вижу, что по щекам Тайни Купера катятся огромные слезы. В одной его слезе может утонуть котенок. ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? – спрашиваю одними губами – говнорок «Эшленд Эвеню» такой громкий, что он меня все равно не услышит, – и Тайни Купер просто отдает мне свой телефон и уходит. Я вижу на дисплее один из статусов его ленты на Фейсбуке:
Зак: я все думаю и все больше убеждаюсь чт не надо портить нашу суперскую дружбу. но тайни при этом все равно кнчн клеви чувак
Протолкнувшись мимо пары человек, я подбираюсь к Тайни, тяну вниз его плечо и ору:
– ХРЕНОВО!
– СО МНОЙ ПОРВАЛИ ЧЕРЕЗ СТАТУС В ФЕЙСБУКЕ, – кричит он в ответ.
– ДА, Я ЗАМЕТИЛ. БЛИН, ЛУЧШЕ БЫ ОН ЭСЭМЭС ПОСЛАЛ. ИЛИ СООБЩЕНИЕ ПО ЭЛЕКТРОНКЕ. ИЛИ ГОЛУБЯ ОТПРАВИЛ.
– И ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ? – вопит Тайни мне в ухо. «Может, тебе удастся найти кого-то, кто в курсе, как пишется «“клевый”», – хочется сказать мне, но я лишь пожимаю плечами и жизнеутверждающе хлопаю друга по спине, после чего веду его к бару и подальше от «Эшленд Эвеню».
Как выяснилось, это было не совсем верное решение. Чуть раньше, чем мы доходим до бара, я вижу облокотившуюся на высокий столик Джейн, возможно, лесбиянку. Она мне сообщает, что Гэри психанул и ушел.
– Видимо, «Эшленд Эвеню» специально придумали такой ход, чтобы привлечь к себе внимание, – прибавляет она.
– Но никто из любителей НМХ ни в жизнь не станет слушать такую дрянь, – отвечаю я.
Тут Джейн смотрит на меня в упор и, округлив глаза и надув губки, сообщает:
– Мой брат их гитарист.
– Ой, извини, чувак, – бормочу я, почувствовав себя полным мудаком.
– Да я пошутила, расслабься. Будь это так, я бы от него отреклась.
В течение этого четырехсекундного разговора я каким-то образом потерял Тайни, что вообще задача не из легких, так что я рассказываю Джейн, как его кинули о великую стену Фейсбука, и она даже просмеяться не успела, когда Купер появляется у столика и ставит на него круглый поднос с шестью шотами с чем-то зеленоватым.
– Я же не любитель выпивки, – напоминаю я другу, он кивает, пододвигает стопку к Джейн, но та качает головой.
Тайни глотает первый шот, кривится и выдыхает.
– На вкус как огненный шланг сатаны, – заключает он и толкает стопку в мою сторону.