Страница 9 из 12
– Славка!.. Чтоб я свои усы подпалил, если это не он!
К курилке и вправду медленно ковылял Кудин, вполне живой, хотя и без особого румянца на впалых щеках. На голове белела свежая бинтовая повязка.
– Отпустили или сбежал? – спросил Новиков и подозрительно прищурился.
– Отпустили, – ответил Славка и уселся рядом с командиром на скамейку, разогретую солнцем.
– Врешь, как и всегда? Ты же еле на ногах стоишь!
– Брось, Паша. Я же не из поколения пепси! Чего мне в палате-то куковать? Доктор осмотрел, послушал, измерил давление и предложил полежать пару дней. Дескать, никакого лечения уже не надо, просто понаблюдаем, прокапаем, витаминами подкормим. Но я и в модуле могу отлежаться. С вами-то веселее.
Подполковник с сомнением повел плечами:
– Все же под присмотром врачей было бы надежнее.
– Да ну их к черту! Я после московской клиники смотреть на них не могу! От больничного запаха тошнит. Кровь из ушей не течет, голова не звенит, даже слух восстановился. В общем, здоров и готов к приключениям.
– Ну да, за час с небольшим полностью оклемался от контузии.
– Оклемался, командир. Ей-богу!
– А башку тогда зачем тебе перебинтовали?
– Для порядка. Правила у них такие, – нашелся Славка. – Мне бы водочки грамм триста в качестве лекарства, так я вообще был бы счастлив.
– Нет у нас водочки. – Командир тяжело вздохнул. – И кончай врать насчет «оклемался»! Я отлично знаю, когда ты гонишь пургу.
– Разве? – Славик заметно расстроился. – Меня голос выдает или мимика?
– Глаза твои распрекрасные.
– Можно поподробнее?
– Когда ты врешь, твой взгляд становится таким же непорочным и преданным, как у кандидата в депутаты.
– Кому преданным?
– В данном случае мне.
– Ясно. Надо что-то делать с глазами. Слушай, а нас скоро домой отправят?
– Надеюсь, завтра утром. Торопишься?
– Надоело это адово пекло. Домой хочу.
– В Подмосковье скоро осень начнется. А тут как в «Артеке» – солнце, море, воздух! Или по общаге соскучился?
– Нет, не особо соскучился… – капитан замялся. – Просто Маринка там заждалась.
– Маринка его заждалась. Слава, ты бы хоть книжку какую прочитал, что ли!
– Зачем? – спросил тот и наивно хлопнул длинными ресницами.
«Действительно, зачем ему книжки? – с усмешкой подумал Павел. – Наше спецназовское дело знает, с бабами у него полный порядок. От контузии отошел, и это уже неплохо».
Однажды этот балбес волею божественного случая навел порядок в селе, расположенном по соседству с загородной базой. Народу в этой дыре было мало, всего-то человек триста, из которых более половины составляли пенсионеры.
Дабы хоть чем-то удержать на месте молодежь, сельская власть решила отремонтировать клуб и организовать в нем субботние дискотеки. Любое мероприятие такого рода, как водится, притягивает с округи весь сброд. Повадилась туда и алкашня, и малолетние бандиты.
Изредка появлялись там и отважные офицеры спецназа, пышущие молодостью и здоровьем. К ним девчонки липли с куда большим рвением и нежностью, чем к вышеназванному местному бомонду. Этот факт почему-то очень расстраивал граждан, не отличавшихся особой законопослушностью.
Они затаили обиду и решили отомстить. Герои всем кагалом подловили и отдубасили лейтенанта. Соотношение сил, разумеется, было таково, что на каждый палец офицера приходилось по два упыря.
Слава дружил с тем лейтенантом, приносил ему в больничку соки и творожок. Он задумал изменить мир к лучшему. Ладно, пусть и не весь сразу.
В очередную субботу Кудин приоделся в гражданское платье и двинулся в сельский клуб. Вместе с ним туда, разумеется, чисто случайно, двинулись его приятели, в совершенстве владевшие некоторыми малоизвестными видами единоборств.
В клубе Славка вел себя довольно разнузданно, и нехорошие парни его моментально срисовали. Как только у них набрался кворум – на каждый палец по два упыря, – они начали наезжать на него.
Сельские власти потом закрыли клуб на месяц для проведения восстановительных работ. Все восемь окон пришлось стеклить заново. Как рассказывали очевидцы, плохие парни через эти окна вылетали из клуба, как птицы. Битое стекло в рожу – это вам не шуточки.
Мольбы, стенания, клятвы в вечном мире никак не действовали на парней, возглавляемых Славиком. Они старательно, очень квалифицированно месили упырей.
Говорят, будто военные патрули, прибывшие в село, вступили в дело далеко не сразу. Солдаты, парализованные красотой зрелища и торжеством справедливости, долго любовались происходящим. Разбитые стекла – мелочь и суета. А вот нехорошие люди, летящие на бреющем и катящиеся потом по травке – это шедевр.
Первого из них селяне увидели только через несколько месяцев после того дивного побоища. А к клубу вообще ни один упырь больше не подошел.
Парни сидели на узких деревянных лавочках, сооруженных внутри курилки, и посматривали на жизнь российской авиационной базы, кипевшую вокруг. Несколько служивых подметали асфальтовые тропинки, двое старательно подновляли белой краской узкие бордюры. Между штабом и учебно-летным отделом курсировали летчики и штурманы. У дальних блоков, служивших складами и мастерскими, суетились техники и механики.
По дороге, примыкавшей к аэродрому, то и дело проезжали заправщики, тягачи и прочие автомобили. На стоянках и рулежных дорожках гудели мощные авиационные движки. С взлетно-посадочной полосы то и дело стартовали самолеты.
Спецназовцы смотрели на будничную суету и даже не верили, что два часа назад в лесочке на склоне холма с трудом сдерживали натиск боевиков и были на волосок от гибели. Настроение у всех было отменным. Омрачал сегодняшний вечер лишь один факт. Треть группы находилась в медсанчасти.
– А неплохо бы сейчас в брюхо что-нибудь закинуть, – заявил снайпер и почесал небритую щеку. – Ужин нам принесут сегодня?
– Должны! Мы же не сняты с довольствия, – поддержал Устинова Лихачев.
Кудин подставил лицо свежему ветру, дувшему с моря, и вдруг проворчал:
– А может, мне и правда сдаться местным докторам? Чего на базе-то делать?.. Торчать каждое утро на построениях, бегать изматывающие кроссы, ползать по стрельбищу, воспитывать молодое пополнение…
– А потом опять мчаться в горячую точку, отлавливать всяких отморозков и разбивать головы их атаманам, – развил Новиков его мысль.
– Вот и я о том же. А между командировками считать рублики до зарплаты и лопать пирожки с гравием из вонючей столовки для дальнобойщиков.
Павел посмотрел в бездонное синее небо и задумчиво осведомился:
– Славик, ты и на самом деле решил перенять у Толика отвратительную привычку ловить в каждом бою пули, осколки или контузии?
– Человек хрупок, командир, – парировал этот балабол. – Стоишь – варикоз. Сидишь – геморрой. Лежишь – омертвение тканей.
– Да, примерно так. Но раз уж тебе мозг основательно сотрясло, то…
– То что? – спросил тот и настороженно повел носом.
– То по возвращении тебя обязательно упекут в медсанчасть для полного обследования. Так ведь?
Кудин ощупал бинтовую повязку и пожал плечами.
– Вроде так. Только я к ним не пойду. Пока доберемся до родных мест, забуду, какой тональности был звон в ушах.
– Ты все-таки подумай и не отказывайся от общения с врачами.
Кудин опять уставился на командира взглядом, полным непонимания.
– Последней извилины наш Славик из-за контузии лишился, – с усмешкой проговорил Устинов. – Думаешь, он о твоей башке печется? В ней мозга все равно не добавится. Правильно я говорю, Павел Александрович?
За такой вот непринужденной болтовней спецназовцы не заметили, как возле курилки нарисовался куратор группы полковник Андреев. Старшие офицеры после возвращения с ним уже виделись, успели крепко, по-мужски обняться и вкратце рассказать об удачном завершении операции.
Виктор Михайлович закурил и объявил:
– Так, товарищи, я только что разговаривал с Москвой, доложил об окончании операции. Руководство оценило вашу работу на «отлично».