Страница 13 из 22
Теоретически наш современник может позволить себе удовлетворять необходимость организма в протеинах за счет только растительных белков. Однако в растительной пище протеины находятся в гораздо меньшем количестве и требуется их значительно больше. В результате растительной пищи может просто на всех не хватить!
Весьма вероятно, что именно по этой причине убежденные вегетарианцы зачастую не могут иметь детей: их организм не в состоянии откладывать излишки протеинов, необходимые для развития плода. Хорошо составленная вегетарианская диета предполагает умеренное употребление животных белков, лучше всего в виде рыбы.
Нынешние размеры потребления мяса – около 80 кг в год на каждого жителя Германии – можно без опасений для здоровья снизить на две трети. По утверждению Дж. Райххольфа (J. Reichholf), если поставить на одну чашу весов всех содержащихся в Германии коров и свиней, они будут весить впятеро больше, чем все население страны. В своей книге «Танец вокруг золотого тельца» о проблемах массового содержания животных ученый призывает к разумной умеренности. Образно выражаясь, мясо коров, пасущихся на лугах аргентинской Пампы, гораздо выгоднее и полезнее мяса животных из европейских коровников, корм которым доставляется из Южной Америки. При растущих запросах увеличивающегося населения планеты недалеко то время, когда людям придется ограничить потребление мяса и других, по сути, деликатесных продуктов.
При сегодняшней системе распределения только один миллиард живущих на Земле людей имеет доступ к неограниченному количеству мясной продукции.
Если же остальное население захочет того же – почему бы и нет, ведь этот миллиард избранных подает им пример, – нам понадобится либо еще одна планета, либо привилегированная часть населения вынуждена будет изменить свои привычки, накрывая свой стол гораздо скромнее. А если ничего не будет на столе, то революция в очередной раз попытается овладеть очередной Бастилией. Существует еще, конечно, психологический фактор, когда послевоенное поколение поглощало все, что можно было получить, и в лучшем случае мясо, которое было почти случайным. Отсутствие мяса, его редкое появление на столе делало его настоящим деликатесом. В те голодные годы в Москве пустые прилавки пивных и палаток с разливной водкой были заполнены бесконечными рядами банок с икрой и крабами, заменяющих колбасные и другие мясные изделия. Однако на столы трудящихся масс они так и не попадали, как, впрочем, и мясо.
Мой отец очень любил мясо, малое количество которого приводило к быстрому насыщению. Часто голодая в юности, в эвакуации, он благоговел перед ним. После эвакуации, по возвращении из Саратова, где он строил авиационный завод, работая уже в Москве на заводе АТЭ‑1 сменным мастером, после ночных смен он подрабатывал у мясника на Рижском рынке. Вечно нуждаясь, мама умело маневрировала скудной отцовской зарплатой, и было большим счастьем, когда ко всякого рода клецкам и крупам добавлялись шейки и хвосты, которые считались деликатесами и обрабатывались мной и братом до характерного костяного блеска. Для отца же еда без мяса была просто не еда, а, как он выражался: «Трава, безвкусная трава!» Зато какие холодцы он делал из свиных ног – почти из копыт. Будучи выходцем из богатой, обеспеченной семьи, он непрерывно вспоминал о ветчине, окороках и мясных расстегаях царских времен. Любовь к мясу стала, вероятно, одной из причин его заболевания и смерти от рака кишечника. Уже будучи тяжело больным, он не переставал рассуждать о преимуществе дореволюционных расстегаев, запеканок, пирожков и пельменей с мясом. Так и не дождавшись реставрации капитализма у себя на родине, он все же дожил до того, что успел вкусить прелести капиталистического рынка во всей широте своего ассортимента. Но уже в первые дни пребывания в Вене он просил достать далекую и тогда уже недоступную «любительскую» колбасу.
Будущие историки эволюции и биологи, анализируя пищевые привычки нашего времени, назовут его коротким периодом чрезмерного потребления, длительное поддержание уровня которого – просто утопия. Подобные излишества позволяли себе, например, древние римляне, буквально утопавшие в роскоши. Мы не можем себе представить, например, ужин с блюдом из язычков соловьев. Благородно возмутившись варварством этих господ, следует задуматься о том, что кажущиеся сегодня само собой разумеющимися размеры потребления с высоты нескольких столетий или даже тысячелетий наши потомки сочтут дикостью и вандализмом.
Таким образом, создается ситуация, которая в полной мере раскрывает тысячелетнюю вину человечества, состоящую в неуемном истреблении мира животных ради удовлетворения своих потребностей, целесообразность которых в последнее время вызывает сомнения. И если в прошлом истребление животного мира еще можно было оправдать борьбой за выживание, то сегодняшнее отношение к животным нельзя объяснить необходимостью трапез «соловьиными язычками». Так что же – нужно прекратить есть мясо и стать на путь мирового вегетарианства, превратив его в новую религию?
Биоэтика: животные – пища или право имеют
Люди ели мясо испокон веков. Почему же сегодня мы задумываемся о правомерности этой многовековой традиции? Причина заключается в том, что философские и религиозные системы, отрицающие эмоциональную сущность животных, устарели. Сегодня никто не оспаривает утверждение, что у животных тоже есть чувства и потребности. Люди и животные стали ближе друг другу. Нам известно, что приматы и слоны способны скорбеть о погибших сородичах.
Новые исследования показывают, что рыбы также испытывают боль, хотя до недавнего времени это считалось прерогативой млекопитающих. Лосось, которому сделали инъекцию кислоты в губу, трется о дно, пытаясь ее стереть. Способность рыб к переживаниям также становится темой для изучения. Поводом послужило разведение рыб в крупных рыбных хозяйствах, до сих пор считавшихся «чистой» альтернативой истощенных рыбой морей. Во многих искусственных водоемах плотность содержания рыб во много раз превосходит любые нормативы свиноферм.
Но даже если некоторые виды животных имеют с человеком больше общего, чем предполагалось ранее, можно ли ставить их на один уровень? Существует ли между нами принципиальное различие? Какими качествами обладает только человек?
Считается, что человек – единственное существо, обладающее сознанием, способностью мыслить, и, как следствие этого, является единственным видом, имеющим особые права. Но достаточно ли наличия человеческого интеллекта для того, чтобы считать себя выдающимся созданием, стоящим выше других живых существ? Взрослый человек превосходит своим интеллектом ребенка, тем не менее некоторые взрослые не в состоянии выражать свои мысли или действовать в соответствии с общепринятыми моральными принципами. Однако это не является поводом считать их менее значимыми, а тем более убивать. В конце концов, мы являемся представителями одного вида, а значит, обладаем одинаковыми правами!
Но как раз в этом и заключается содержание специецизма – видовой дискриминации, основанной на ущемлении интересов или прав одного вида другим по причине якобы собственного превосходства. Сегодняшняя наука расшатала границы между видами и поставила перед нами массу этических вопросов. Однако не следует концентрировать себя на поисках сходства. Вместо того чтобы искать человеческое в животных, следовало бы научиться ценить в них присущие им качества. Не обладая разумом и свободой воли, присущей человеку, животные ощущают окружающий мир с их собственной позиции, не имея возможности самим заботиться о себе, мало того, мы лишаем их этой возможности, позволяя воспринимать их под углом человеческой морали.
Канадский философ У. Кимлика (W. Kymlicka) в книге «Zoopolis» говорит даже о гражданских правах для животных. Может быть, вскоре мы начнем задумываться о пенсии для баранов? Но для начала надо предоставить им возможность дожить до нее. Конечно, к подобным заявлениям можно относиться с иронией, но в этих рассуждениях есть доля здравого смысла, с учетом последовательной реализации прав животных. К таким правам принадлежит и право на жизнь. И в первую очередь право не являться чьей-либо собственностью.